— У меня есть другая, я хочу развестись, — хмуро произнес муж.
Ольга растерянно опустила руки. Пятнадцать лет брака ухнули в пропасть, рассыпавшись в полете.
— Но почему? — только и смогла выдавить она.
Ведь Ольга все делала ради него! Муж хотел, чтобы она создавала уют в доме — она без единого возражения бросила перспективную работу и стала домохозяйкой. Ему не нравились ее подруги — и Ольга оборвала с ними общение. Даже одежду она выбирала такую, чтобы ему нравилась! Пятнадцать лет центром ее мира была семья — муж и сын. А теперь…
В их доме, который Ольга когда-то обставляла с такой любовью, теперь будет хозяйничать другая, молодая девица лет на десять моложе ее. Моложе и красивее…
«Ты совсем себя запустила. Мне с тобой неинтересно!» — звучало в ушах, как приговор. Эти слова крутились в голове снова и снова, когда она, будто в тумане собирала вещи, чтобы съехать вместе с сыном на съемную квартиру.
Ольге казалось, что почва из-под ног выбита напрочь. Она чувствовала себя, будто собака, выгнанная хозяином со двора.
Постепенно она смогла встать на ноги: нашла работу, сняла квартиру. На прежнее место не взяли, но у нее остались знакомства, хорошая память среди коллег — они помогли быстро подыскать хорошее место.
Жизнь медленно, но налаживалась, разве что отношения с сыном… Макар сильно озлобился, замкнулся. Тринадцать лет — сложный возраст, а уж в таких обстоятельствах — тем более. Ольга мучилась виной: из-за развода и работы она почти не уделяла ему внимания. Поэтому решила отложить все планы — да и махнуть с сыном на отдых. Макару купила путевку в детский лагерь в заграничном отеле, а самой себе оплатила номер там же, но как простой отдыхающей.
* * *
И вот теперь самолет серебристой стрелой пронзил перистые облака, а над головами пассажиров погасло табло «Пристегните ремни». За бортом лайнера в ослепительной синеве неба плыла белоснежная волнистая гладь, залитая солнечным светом.
— Видишь, как красиво, — произнесла Ольга, заглядывая через плечо сына в иллюминатор. — А ты не хотел со мной меняться местами!
— Угу, — буркнул Макар и, показательно опустив шторку окна, отвернулся от матери. Громкая музыка в его наушниках открыто намекала, что к разговору он не расположен. Ольга устало вздохнула.
— Переходный возраст? — понимающе улыбнулся ее сосед слева, приятный мужчина примерно одних с ней лет.
— Да. И не только. Еще и развод, — по непонятной для себя причине призналась Оля.
— Сочувствую, — серьезно и искренне проговорил попутчик. — Постарайтесь не давить на него, хорошо? Пусть парень отдохнет, сменит обстановку. Меня, кстати, зовут Андрей.
Андрей оказался одним из педагогов лагеря, в который Ольга везла Макара. Когда самолет приземлился, он вместе с вожатыми встретил детей в московском аэропорту, чтобы организованной группой доставить всех в турецкий отель на побережье Средиземного моря. Этот подтянутый внимательный мужчина с легкой сединой на висках как-то моментально расположил к себе и Ольгу, и всех детей в санатории.
Но легко сказать «не давите»! Как не давить, когда за пацанами глаз да глаз, мало ли куда влипнут? А ребята-вожатые — сами еще совсем юные студенты. Они легко находили общий язык с детьми, проводили для них интересные мероприятия, но легкомысленно относились к вопросам быта. И их совершенно не волновало, с какой скоростью превращали свою комнату в свинарник четверо проживающих вместе тринадцатилетних пацанов.
Волей-неволей Ольге приходилось каждый вечер навещать сына, живущего со сверстниками, и наводить порядок в его вещах. Макар при этом демонстративно утыкался носом в стену, не желая разговаривать с матерью, а его соседи по комнате обменивались ехидными взглядами у нее за спиной. «Они просто завидуют, что я здесь, рядом с Макаром, а их мамы — далеко, дома, и не заботятся о них», — обиженно думала Ольга, стирая сыну носки в ванной комнате своего гостиничного номера.
Ей казалось, что сын так отдалился и грубит, потому что ощущает себя брошенным из-за развода родителей. И она изо всех сил старалась показать, как много он для нее значит. Все внимание, которое раньше делила пополам между мужем и сыном, теперь отдавала одному Макару. Но чем больше она старалась — тем сильнее от нее отдалялся сын. Он не огрызался, не хамил, но как будто стыдился ее. И когда они случайно пересекались на огромной ухоженной территории отеля — в ресторане или у бассейна — старался сделать вид, будто не замечает ее вовсе.
Ольгу это ранило. Однако она все равно продолжала приходить в комнату к сыну дважды в день — утром и вечером. Пока однажды к ней в дверь не забарабанил сосед Макара, испуганный и запыхавшийся:
— Ваш сын… он… он Саню избил!
Ольга кинулась за мальчишкой в комнату Макара. Там творился форменный погром. Тумбочки опрокинуты, вещи разбросаны по полу. Саня, сосед Макара, сидел на углу кровати с разбитой губой и расплывающимся под глазом синяком. Рядом с ним суетилась испуганная молоденькая вожатая, пытаясь вытереть кровь мокрым полотенцем. Макар расположился напротив. Директор лагеря Андрей строго беседовал с парнями, выясняя, из-за чего произошла драка, но мальчики молчали, лишь исподлобья смотрели на взрослых.
— Макар, это ты начал?! — воскликнула Ольга, убедившись, что сын не пострадал.
— Я, — мрачно буркнул сын.
— Из-за чего?!
Молчание.
— Не признаются, — вздохнул Андрей.
Ольга всплеснула руками:
— Ну почему?! Я думала, что хорошо тебя воспитывала! А ты… ведешь себя, как пещерный человек! Мне стыдно за твое поведение!
В лице Макара что-то дрогнуло, и сын молча отвернулся, явно не собираясь раскаиваться. Ольга почувствовала, что глаза затуманились от предательских слез, торопливо отвернулась, и, чтобы не расплакаться при посторонних, бросилась прочь из комнаты.
…Только на пляже она, наконец, выдохнула. Море успокаивающе шумело, наползая на берег. Теплые волны ласково облизывали ноги и с шуршанием отбегали прочь. Ольга шла вдоль кромки прибоя, разглядывая огромные яркие звезды над головой. Что она делала не так? Почему все силы и годы, которые она положила на алтарь служения семье, вдруг оказались никому не нужны? Почему муж так просто променял ее на какую-то легкомысленную девицу? И почему сын ведет себя с ней, как с абсолютно чужим человеком? Кому она нужна в этом мире? И зачем вообще так жить?
Ольга прошла по пирсу и, усевшись на самом краю, перестала сдерживать слезы. Лунная дорожка, золотистыми бликами сверкающая на гребнях волн, расплывалась перед глазами. Оля утирала мокрые щеки, понимая, что запуталась окончательно, и ее жизнь стала похожа на беспросветную глубокую яму.
— Не помешаю? — раздался вдруг рядом знакомый приятный голос.
Андрей стоял у нее за спиной, задумчиво глядя на море. Ольга торопливо вытерла слезы и подвинулась, освобождая место. Он присел рядом, и оба молчали некоторое время, слушая шум волн.
— Макар так и не сознался, из-за чего началась драка, — вдруг произнес Андрей. — Но его соседи по комнате потихоньку мне все объяснили. Саша начал подшучивать над тобой, называть «наседкой» и «безумной мамашей». И Макар не стерпел. Ударил его, чтобы заступиться за тебя. Как директор лагеря, я, конечно, осуждаю насилие. Но чисто по-мужски понимаю и принимаю поступок Макара.
Ольга потрясенно подняла голову. Сын… заступился за нее? Полез в драку из-за глупых слов, брошенных в ее адрес? Но… почему?
— Ты и не заметила, как он вырос, да? — понимающе улыбнулся Андрей. — А ведь он после вашего с мужем развода пытается принять на себя роль твоего защитника.
Ольга растерянно посмотрела на собеседника. Ей вдруг показалось, что этот человек может подсказать ответы на мучающие ее вопросы.
— И что мне теперь делать?..
— Ничего. Просто позволь ему уже быть взрослым. И перестань так сильно опекать.
Ольга помолчала, раздумывая над его словами.
— Спасибо, — наконец, произнесла она. — Ты, наверное, очень мудрый отец.
— Не знаю, — грустно усмехнулся Андрей. — Моя дочь живет с моей бывшей женой за тысячу километров от меня. Я стараюсь звонить ей и поддерживать связь, но… Расстояние есть расстояние.
Повисла пауза. Каждый думал о своем, но им было комфортно молчать друг с другом, слушая шум прибоя.
* * *
Утром следующего дня Ольгу, как обычно, вырвал из сна будильник. Нужно было вставать и идти к сыну, чтобы помочь ему собраться на мероприятия в лагере. Оля сначала подскочила, но затем, подумав немного, отключила будильник и снова легла спать. В конце концов, Макар наверняка справится и без нее.
Она с удовольствием подремала еще пару часов, наслаждаясь прохладным бризом и запахом моря из распахнутого настежь окна.
Второй раз ее разбудил стук в дверь. На пороге стоял Макар, взъерошенный и мрачный.
— Ты чего, заболела? — буркнул вместо приветствия.
— Нет, просто решила немного побаловать себя, — улыбнулась Ольга, пропуская сына в комнату. — А ты волновался?
— Немного.
Ольга подошла к нему ближе:
— Я знаю, из-за чего ты подрался. Андрей Иванович мне все рассказал.
— Мам, не начинай! Извиняться перед Саньком я все равно не буду!
Ольга не стала отвечать. Она просто сделала шаг навстречу сыну, обняла его и крепко прижала к тебе. Макар сначала замер истуканом, а спустя мгновение ответил на объятие.
— Я люблю тебя, — произнесла Ольга через пощипывание в носу.
— Не переживай, мам. Мы со всем справимся. Я тебя в обиду не дам, — голос Макара немного дрогнул. — Санька, кстати, признал, что был вчера неправ. Ты у меня самая красивая. Вон, даже Андрей Иванович на тебя заглядывается…
— Макар!
— А что Макар? Правду говорю! — парень немного отстранился. — Ну все, ладно, я побежал на игру! Пока, мам!
Ольга проводила сына и впервые за время, прошедшее с развода, почувствовала, как легко стало на сердце. Подошла к зеркалу. А ведь она была все еще очень даже ничего! Вот только нужно сделать чуть более стильную стрижку и закрасить, наконец, седые волоски, что предательски сверкают в темной густой шевелюре.
Ольга потянулась к тумбочке, где лежала ее скудная и обычно неиспользуемая косметика. Подкрасила ресницы и решила, что наденет сегодня ту юбку, которая всегда казалась ей немного дерзкой, но так хорошо на ней сидела.
А еще обязательно поедет на шопинг. Сын в лагере прекрасно справляется и без нее, а значит, она может посвятить время себе. Ольга решила, что пойдет и попросит Андрея сопроводить ее в город и показать, где здесь находятся хорошие магазины…
Ольга вдруг очень четко поняла: жизнь продолжается. Нужно просто научиться, наконец, любить себя и немного баловать, и думать хоть чуть-чуть не только о других, но и о себе.
