— Клава, в этом доме прошла вся твоя жизнь, ну как же это ты решилась его продать? – переживала соседка Анна, с которой они всегда жили рядом, считай не один десяток.
У Клавдии с Анной и секретов-то никогда друг от друга не было. Делились и радостью и горем, помогали друг другу, а иначе как… соседи, как близкие люди, если конечно живут дружно. А сейчас Анна очень огорчилась, узнав, что Клавдия все-таки продала свой дом.
— Клава, ты правда продала его? Ну куда ты собралась ехать, так все зыбко, а вдруг твой внук Тимка тебя и не встретит даже? Там город, затеряешься…
— Ничего, Анна, везде есть добрые люди. А Тимка мой самый родной и близкий человек, ну кто ему еще поможет, как не я?
Анна молчала, она знала, Тимку воспитывала Клавдия. Подкинули внука маленького ей его родители – сын с невесткой, а сами уехали куда-то деньги зарабатывать. С тех пор они и не появлялись. Вначале вроде бы сын письма писал, а потом вовсе все затихло. Клавдия и не знала, где они, все надеялась, что объявятся. Да где там… Сын в письмах обещал, что приедут и помогут матери, но Клавдия так одна и тащила на себе дом, огород, внука. А теперь вот Тимка живет в городе в общежитии.
— Ой, не знаю, Клава, не знаю…боязно в старости одной ехать в город, — сомневалась соседка.
— Анна, уж тебе ли не знать, что еду я к внуку Тимофею, что ждет он меня там. Позавчера звонил и спрашивал, продала ли дом. А я сходила на почту и отправила ему деньги. Так что, как обустроюсь там, так тебе позвоню, приедешь ко мне в гости. Ты же видишь, старая я стала, ну кто за мной будет смотреть потом, если слягу? А тебя я все время нагружаю, не могу я тебя все время тревожить. А так Тимка рядом будет, сюда в деревню у него нет времени ездить, там и приглядит за мной, зря что ли я ним с детства валандалась, — делилась Клавдия.
Анна не стала лишний раз расстраивать соседку и свои страхи придержала в себе.
— Может и права Клава, может действительно Тимофей не такой, как я думаю о нем. Не приезжает к бабке потому что времени нет, работает там в городе.
Клавдия собралась выходить от соседки, но та решила на прощанье сказать:
— А ты знай, дорогая моя соседка, ежели чего, я завсегда рада принять тебя обратно. Дом-то видишь какой у меня большой, а жить некому, одна и живу.
Клавдия обняла Анну и даже прослезилась.
— Знаю, Аннушка, знаю, добрая ты душа. И если что, примешь меня обратно, и если понадобится, досматривать меня будешь. Только я уверена, что Тимка мой в отличие от своих родителей другой, и ждет меня. Он добро помнит, да и кроме меня нет у него никого…
Анна кивнула, тоже вытерла набежавшую слезу. Знала, что у Тимки одна-единственная бабушка на свете, вырастившая и воспитавшая его. Жила для него, старалась все для него. Только вот тревожилась Анна своим мыслям, не давали они ей покоя. С чего бы это внук так настаивал на продаже дома.
Соседки распрощались, ушла Клавдия на электричку, ехать до райцентра недолго всего-то минут тридцать. Вышла из поезда и отправилась на вокзал, присела на скамейку, набрала номер внука. Но телефон почему ей отвечал:
— Неправильно набран номер, — слышала она.
— Как это неправильно, только позавчера разговаривала с Тимкой, договорились, что встретит меня с этой электрички, — думала Клавдия. – Ничего, подожду, задержался Тимка, дела видимо.
Уже почти три часа сидела Клавдия на скамейке у входа в вокзал и провожала глазами каждого мужчину, кто входил и выходил, боясь пропустить внука. Но его так и не было.
— Ой, у меня же адрес общежития есть, — вспомнила она, — сама постараюсь добраться.
Она достала из кармана куртки записку с адресом общежития, в котором жил Тимофей. Открыв старенький кошелек, проверила на месте ли деньги, хватит ей добраться на такси. Дойдя до мужчин-таксистов, стоявших возле дороги, подошла к одному из них
— Сынок, мне вот сюда надо, — она сунула под нос ему бумажку с адресом, — довезешь, — с надеждой спросила. – Внук мой там живет. Обещался встретить, а не встретил, может дела какие, непредвиденные…
— Присаживайся мать, сейчас домчу в два счета.
Дорога была не близкой, Клавдию даже укачало в машине, она чуть не задремала, но мужчина сказал:
— Приехали, мать.
— Спасибо, вот тебе деньги, — протянула она деньги, зажатые в кулаке.
— Подожди, мать, давай-ка я с тобой схожу, мало ли чего…
Клавдия совала ему деньги.
— Подожди мать, позже возьму, удостоверюсь, что все нормально, вот вручу тебя внуку, — рассмеялся он.
Комендантша спросила:
— Постойте, а вы к кому?
— А я к внуку, к Тимофею, тут он живет, — но комендантша нахмурила брови.
— А вы бабушка Тимофея, что ль? А вы разве живая? – не понимала коменданта.
— То есть, как живая? Конечно, я же стою перед тобой, дочка, — удивленно говорила старушка.
Клавдия ничего не понимала, переводила взгляд с комендантши на таксиста и обратно. Правда таксист сразу смекнул и сочувствующе смотрел на бабушку.
— А что это значит – живая, — не понимала Клавдия.
— А что тут не понять, — проговорила серьезно комендантша. — Вчера так и сказал, что получил наследство, бабушка его умерла.
Она усадила бабушку на стул, ту трясло, дала воды выпить, мужчина тоже стоял рядом не уходил.
— Тимофей сказал, что умерла бабушка, он получил наследство, продал ее дом, оставил ключ от комнаты и исчез с деньгами в неизвестном направлении.
Таксист успокаивал Клавдию, но сам не мог понять, как родные люди могут так поступать со стариками, женщина тоже с жалостью смотрела на Клавдию, даже чай налила и печенье положила перед ней.
— Ладно, мать, не переживай, что-нибудь придумаем, — топтался он рядом.
Жаль ему было эту старенькую женщину, но и сам еще не знал, как ей помочь. Сам живет у тещи с тестем со своей семьей, работает на заводе, а по выходным таксует. Собирают с женой деньги, чтобы купить свое жилье.
— Бабушка, а кроме Тимофея, у вас есть еще родные, — спросила комендантша.
Клавдия сидела на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Нет, окромя Тимки нет у меня никого, из родни только он один, воспитывала я его.
— И что же вам некуда теперь ехать?
— Родных нет. Но в деревне соседка Анна осталась, она ближе родных. А она, как знала, как в воду глядела, сказала, если что, она всегда меня ждет и примет. Дружно мы с ней всю жизнь рядом живем. Помладше она меня, словно сестра младшая. Придется в деревню возвращаться обратно.
— Ладно, мать, давай-ка я тебя обратно довезу до вокзала… Да не суй ты мне свои деньги. Не возьму. Что же я не человек что ли? На билет-то тебе хватит?
— Хватит, сынок, хватит. Ну как же так, совсем чужой человек и бесплатно, а родной внук… — она опять заплакала.
Доехали до вокзала, таксист помог найти кассу, купили ей билет на электричку, которую ждать ей нужно было чуть больше часа.
— Ну вот, мать, жди здесь, вот мой номер телефона на всякий случай, звони если что, может что-нибудь и придумаем… — написал он ей на бумажке и сунул в руку. – Я поеду, поработаю еще. Счастливого пути. Не расстраивайтесь, все будет хорошо.
Клавдия сидела в вагоне и смотрела в окно на проносящиеся мимо деревья, кустарники, дома.
— Все-таки, как хорошо, что добрых людей на свете больше, — думала она, — вон какой водитель хороший, а я даже имя не спросила, а хотя вот — Николай его зовут, написал на бумажке, и номер телефона написал. Совсем еще молодой, немного постарше будет Тимки, а какой хороший оказался. Да и комендантша тоже предлагала ей переночевать, чаем напоила, успокоила. В следующий раз, если вдруг придется в город съездить, надо им яблочки привезти из своего сада, вареньица. Анна – хозяйка отменная, столько заготовок всегда делает.
печалило ее, нет у нее больше своего дома
Клавдия ехала к себе домой в деревню. Как ни странно, но на душе было спокойно, ведь возвращается в свои родные края. Где каждая тропинка, каждая травинка своя, родная. Единственное, что ее печалило, так то, что нет больше у нее своего дома, придется идти к Анне.
— Поживу пока у нее, а там глядишь и Тимка приедет, найдется, а может заберет к себе, — не теряла она надежды. – Мы же самые родные и близкие люди с ним. Нет у нас больше никого.
Не спеша шла знакомой дорожкой Клавдия, уже почти стемнело.
— Какой у нас здесь воздух, никакой город не заменит этого воздуха. Интересно, что мне скажет Анна, наверное, ругать будет, — с этими мыслями подошла к дому соседки.
Анна, как чувствовала, душа была не на месте, она даже порывалась к электричке пойти.
— А вдруг Клава вернется… хотя нет, с чего ей возвращаться? Раз уж решила уехать, не вернется.
Вечерело, она вышла на крыльцо и все поглядывала в ту сторону, откуда идут односельчане с электрички. И ведь присмотревшись, узнала свою блудную соседку.
— Клава, точно, Клава, — а может — это обман зрения, — она пригляделась, — Клава, точно она, — выскочила из калитки, тут и обнялись.
— Анна, вот и я вернулась, — заплакала Клавдия. – А ведь ты сто раз была права. Эх, голова моя садовая, поверила своему родному Тимке, а он меня обманул. Эх, Аннушка, не зря говорят, что яблоко от яблоньки недалеко катится. Так и мой внук, недалеко ушел о своих родителей. Вот какая у меня судьба…
— Ничего, Клава, ничего, Я даже рада, зато теперь всегда будем вместе. Мы с тобой две одинокие души, а теперь все будет по-другому. Я помогу тебе, а ты мне, так и будем жить.
