— Доброе утро, Семёновна. Что это ты калитку подпёрла, меня ждёшь?
— Что тебя ждать, другие дела есть. Вот курицу потеряла, пёстрая такая… дорогой не видела?
— Не-а. И письма тебе сегодня тоже нет. На следующей неделе не жди меня, я к дочери отпросилась.
Мария Семёновна кивнула. Не курицу она свою искала, так, что на ум первое пришло, то и сказала. Она запрокинула голову и посмотрела на серое небо. Низкое, дымчатое. Такое бывает только осенью.
Без огородных дел Марии Семёновне было скучно. Оставалось только дождаться первых морозов и срезать последние круглые кочаны капусты с поля.
Утрами женщина топила печь, долго пила чай у окна, перебирая фасоль, чтобы хоть как-то заполнить начавшийся день. Работы в своём доме всегда много, но Мария Семёновна ничего делать не хотела. Покормила собаку, кота, в сарае управилась и всё. День тянулся словно резиновый.
Мать ждала письма. Письма от сына.
Юрка любил писать. С самого детства. Почерк у него был красивый, учительница начальных классов очень его хвалила. Отец отмахивался: «Не девчонка, что ему эти буквы». Но мать прижимала сына к себе и гладила по голове. «Молодец».
Юрка был желанным, поздним ребёнком, единственным. В сорок девять тоже, оказывается рожают. Оттого и особенно любимым. Когда Юрка перешёл в десятый класс, не стало отца. Мать резко сдала, похудела. Понимала, что ещё пару лет и улетит её сынок, останется одна.
Так и вышло. Юрка хотел учиться. Высшее образование не казалось таким уж неподъёмным и недосягаемым. Поступил успешно, подрабатывал, чтобы ни в чём не нуждаться. И писал. Много. Часто. От этого становилось на душе матери тепло. Письма прилетали из города быстро, в простых конвертах с разноцветными марками.
Почтальона Мария Семёновна встречала каждую пятницу у своей калитки, знала, что ей придёт от сына весточка. Строчки, торопливые, простые, грели душу всю неделю. Последнее письмо или предыдущие можно было перечитывать хоть каждый день до следующей весточки.
Пролетели пять лет учёбы. Потом ещё три. Вот уже и свадьбу сыграл сын, женился. Жена досталась Юрию прекрасная. Мария Семёновна рада была, что сыну повезло. Бывали в гостях дети редко. Но, если приезжали, то каждый день для матери был праздником. Скучала.
В последний год стал сын писать реже, пропускать неделю, а то и другую. В этом году перед Покровом обещал приехать, чтобы не увязнуть в распутице. В одном из писем хвалился, рассказывал, что купил старенький, но на ходу, автомобиль. До 14 числа оставалось три дня, а весточек от сына так и не было. Волновалась мать.
К пятнице тучи ушли на север, распогодилось. Солнце стало пригревать так, что можно было принимать солнечные ванны.
Мария Семёновна гоняла кур во дворе, опять раскопавших под курятником лаз, как у ворот остановилась машина. Клаксон весело поздоровался два раза и затих.
Мария Семёновна подошла к воротам ближе.
«Ба. Юрка. На своём автомобиле пожаловал. Катерина за рулём».
Мать даже руки вскинула. Как так. А как увидела, что невестка с трудом из салона выходит, сразу поняла, что тяжела она, так сердиться начала.
— За руль! Ну ты, Юрка, даёшь, ей же волноваться нельзя.
— Ничего не могу поделать, мам, привет, — Юра подошёл и приобнял женщину. — Хочу права, говорит, получить и всё тут. А практики маловато.
— Здравствуйте, Мария Семёновна, — поглаживая живот, улыбалась Катя. — Если бы не я, он бы ещё долго собирался к вам в гости. А мне рожать скоро, когда ещё свидимся.
Заговорил дом, запел весело на разные голоса, светлее, теплее сразу в нём стало. За столом долго сидели. Катерина свои новости рассказывала женщине под самовар и блины с малиновым вареньем, сын свои.
— Вот, оказывается, сколько всего произошло, а я и не в курсе. Почему не написал? — с укором спросила у сына мать.
— А я, мама, не напишу тебе больше письмо.
— Почему? — мать даже растерялась.
— А мы тебе подарок привезли. Вот!
Сын деловито достал из рюкзака коробку и положил на стол.
— Те-ле-фон, — радостно поддержала Катерина.
— Да. Первый купили самый простой, звонилку, а как с этим освоишься, возьмём дорогую модель, чтобы видеосвязь была, — добавил сын.
— Ой, спасибо, мои дорогие.
Марии Семёновне было неловко. Телефоны имели многие её знакомые, стали доступны аппараты, а она всё отмахивалась. Побаивалась этой звенящей коробочки.
— Пока мы два дня у тебя будем, всему научим. Не переживай.
Мария Семёновна повеселела. Раз научат, что уж тут бояться. Хочешь знать, что там у сына происходит, придётся приспосабливаться.
Всю субботу сын с невесткой ходили из дома в огород, или просили Марию Семёновну выйти на улицу, звонили со своих телефонов матери. Та исправно отвечала и уже ничего страшного в маленьком, лёгком аппарате не видела. Быстро привыкла.
Сын показал, как заряжать телефон. О пополнении счёта просил не беспокоиться, сказал, что сам будет этим вопросом заниматься.
Звали дети мать с собой. Предлагали зимовать вместе, а по весне отвезли бы обратно, но Мария Семёновна отказалась.
— Пока «бегаю», буду дома жить, а там, как Бог даст. А ты мне хоть иногда, всё же пиши, сынок. Письма они как-то привычнее.
Провожала мать Юрия с Катериной в воскресенье. День уже давно наступил, а дети никак не могли собраться. Грустно было. Юра улыбнулся на прощанье и сказал, что как доберутся, позвонит.
Мать кивнула и перекрестила в дорогу. Потом долго смотрела вслед, читала молитву.
А через четыре часа телефон, лежащий на столе, завибрировал и раздался звонок. Мария Семёновна растерялась, никак не могла попасть пальцем в кнопку. Но собралась, ответила.
— Мама, привет. Всё хорошо! Доехали. Катерина уже отдыхает, — радостно сообщил Юрий.
— Ой, как хорошо, сынок, что ты позвонил. Ты тоже отдыхай. Не буду отвлекать. Пока, — нажала на кнопку с красным знаком мать.
Мария Семёновна положила телефон на стол и села рядом.
Раньше она почти неделю после отъезда сына не могла найти себе места. Всё думала, как доехали, всё ли нормально. А сегодня. Днём проводила, вечером уже в курсе. И сердце не тревожится.
— Да. Хорошее всё же изобретение телефон, — думала Мария Семёновна, засыпая. — Но письма всё же душевнее, теплее.
