В тот день Дина поругалась с мамой, села на первый попавшийся троллейбус, чтобы не идти под колким осенним дождём, и уставилась в окно. Время от времени она ловила в отражении его взгляд, весёлый такой, дескать: ну и что ты там в этом окне увидела? Один раз она набралась смелости и подняла глаза.
Парень сидел напротив. В жёлтом дождевике, волосы мокрые и от этого вьются ещё больше, у неё самой так же. Симпатичный парень, единственное, что его портило, это шрам на щеке возле губы, отчего улыбка получалась немного асимметричная.
Когда Дина двинулась к выходу, он тоже встал. Она не испугалась, это даже показалось ей забавным, хотя обычно в таких случаях Дина напрягалась. Они вышли на одной остановке и некоторое время стояли в нерешительности. Парень похлопал по карманам и спросил:
-Зажигалки не будет?
Дина скривилась — она терпеть не могла курящих.
-Нет, — ответила она, развернулась и пошла прочь.
-Девушка, погодите! — крикнул он, но Дина не оборачивалась и всем своим видом показывала, что ей всё равно, что он там говорит.
С мамой она, конечно, помирилась, хотя эта ссора стала некой отправной точкой, когда Дина чётко поняла: нужно съезжать, невозможно жить под её вечным надзором, вон и братья сбежали сразу, как только смогли. С маминой тревожностью нужно быть камнем, который лежит дома под кроватью, а лучше посреди комнаты, чтобы она всегда могла его видеть и протирать пыль при необходимости.
Проблема с мамой усугублялась ещё и тем, что Дина работала из дома: писала статьи на заказ, иногда брала курсовые по своей тематике. Она пробовала найти «нормальную» работу, но с её паническими атаками это было непросто: когда Дине было пятнадцать, на неё напали по дороге из школы, на той тропинке за гаражами, которую она всегда старалась пробежать как можно быстрее. Было темно, и Дина не заметила фигуру, отделившуюся от гаража, и спасло её тогда только то, что насильника спугнула женщина, которая не побоялась и принялась отбивать Дину, махая тяжёлым пакетом и зовя на помощь.
Мама и до этого всего боялась, а теперь так и вообще. Дина не боялась, но паника настигала её в самый неподходящий момент: когда кто-то незаметно подходил сзади, трогал её за руку, находился слишком близко или просто от резких звуков. В университете она учиться не смогла, на первом курсе перевелась на заочное и с третьего курса подрабатывала написанием статей и студенческих работ. Сейчас уже получала нормально, но снять комнату на эти деньги и полноценно питаться было бы сложно: у Дины ноутбук был в кредит, и телефон в кредит, так что на самом деле её вложения в семейный бюджет были куда скромнее маминых. Уйти она не могла, но и жить с мамой было сложно: та вела с себя с Диной, словно той всё ещё было пятнадцать.
Тот парень вспоминался ей часто, почему-то засело в памяти его лицо. Дина даже его нарисовала, боялась забыть эти черты. Глядя на рисунок, она понимала, что в этом человеке будто бы воплощается всё, что ей нужно. Глупо так думать, Дина это понимала, но всё равно не могла чувствовать иначе: этот парень был той самой банальной «половинкой», о которой рассказывают в песнях и стихах о любви.
Маме, конечно, Дина об этом не говорила. Та, с одной стороны, все уши прожужжала Дине о том, что в двадцать шесть давно пора замуж, а, с другой стороны, стоило Дине пойти на вечеринку или на концерт, да даже просто погулять с подружкой, и мама сразу обрывала телефон, предлагая приехать и встретить, попросить братьев съездить за Диной, а то, кто знает этих таксистов, ну и так далее.
-Мам, как я выйду замуж, если ты всё время обламываешь любое свидание? — злилась Дина. — Хватит мне звонить!
Понятное дело, домой Дина вообще никого не могла привести, мама всё равно не даст нормально пообщаться. И Дина стала пытаться откладывать деньги на переезд, брала как можно больше работ, даже аффирмации начала перед сном говорить, хотя особо в это не верила.
«Я заработаю много денег и съеду от мамы, — шептала она. — Встречу того парня и выйду за него замуж».
-Приберись в папиной комнате, — сказала однажды мама.
Дина удивилась. С тех пор как папа умер, его комната оставалась нетронутой, разве что братья там ночевали, и то редко. Папа был художником, и эта комната была его мастерской, вход в которую детям был строго запрещён.
-Зачем? — спросила Дина, надеясь, что средний брат ушёл от своей мегеры-жены, Дине она никогда не нравилась.
-Тётя Маша попросила приютить на месяц племянника. За деньги, конечно. Я давно думала, что надо пускать квартирантов, денег же вечно не хватает.
В маминых словах Дина услышала укор: могла бы и нормальную работу найти, помогать матери, а не сидеть у неё на шее, теперь вот и квартиранта придётся пускать.
Видеть чужого человека в доме Дине не хотелось. Тем более мужчину. Тем более в папиной комнате. Но спорить с мамой настроения не было, и Дина пошла убирать.
Парня звали Андрей. Было ему лет тридцать, высокий и немного грузный, с намечающейся лысиной на макушке и близорукими глазами. Очки он носить, видимо, стеснялся, и поэтому постоянно щурился и натыкался на всё подряд.
-Рыбу не жарить, я её не выношу, — сообщила ему мама. — В туалете крышку поднимать, в ванной оставлять полный порядок. После десяти не шуметь, гостей не водить. И деньги вперёд.
Андрей засуетился, долго искал в портфеле кошелёк, обещал, что будет выполнять все требования. Был он психологом и приехал на курсы повышения квалификации, очень благодарил, что пустили пожить: дорогие гостиницы были ему не по карману, а дешёвыми он брезговал.
Маме Андрей не понравился.
-Нищета, — пренебрежительно отзывалась о нём она. — Я думала, получится вас сосватать, но такого добра нам не надо.
Дину это одновременно и разозлило, и рассмешило. Ей Андрей не особо нравился, но не потому, что денег у него не было, а потому, что был он некрасивый и скучный. Мама быстро свесила на него обязанности по мытью посуды, закупку продуктов и другие мелкие бытовые поручения, которые тот послушно выполнял, и если при этом Дина оказывалась рядом, заводил с ней занудные разговоры.
-Это что, ушло столько средства для мытья посуды? — громко удивилась мама, так что даже Дина в своей комнате услышала.
Андрей принялся бормотать что-то оправдательное, Дина не могла разобрать, что, но услышала слово «куплю». На следующий день он и правда купил средство для мытья посуды, и Дине стало ужасно стыдно: мама и так с него немало денег взяла, а теперь попрекает каждой мелочью!
Из-за этого Дина заставила себя нормально отвечать на его вопросы, а потом и сама увлеклась: не таким уж занудным оказался Андрей.
Мама, словно почувствовав симпатию Дины, принялась ещё больше третировать гостя: то он шумел с утра, то кофе много пьёт, то в ванной оставил мокрым пол, что его, вытирать за собой не учили?
Дина в ответ принялась ещё лучше вести себя с Андреем, чтобы хоть немного сгладить отсутствие маминого гостеприимства, и уже сама стала с ним заговаривать.
Когда он уехал, Дина почувствовала пустоту, которая повисла в квартире, почти такую же, как после смерти отца. Она слонялась из комнаты на кухню, словно могла встретить в коридоре Андрея. Мама тоже скучала: жаловалась, что приходится самой мыть посуду и покупать продукты.
Он позвонил Дине через неделю. И сразу признался, что не встречал второго такого интересного собеседника. Позвал приехать в его город, а Дина, внезапно для себя, впервые призналась чужому человеку, что у неё бывают панические атаки, поэтому ехать ей страшно.
-Я приеду за тобой, — пообещал он.
И приехал. Мама заявила, что Дина совершает большую ошибку: Андрей не тот, кто ей нужен. Дина и не думала, что он именно тот, но зато с ним было хорошо и спокойно, а уехать из дома ей давно хотелось, так что маму она слушать не стала. В последний раз посмотрела на сделанный ею рисунок и выбросила его, решив, что хватит грезить о несбыточном.
Поженились они через год, ещё через год Дина забеременела. В городе Андрея ей нравилось больше: спокойное место, где с ней почти не случались панические атаки, а работать можно откуда угодно. Большой любви она так не чувствовала, Дина вообще не была уверена, что любит Андрея, но в этом ли счастье? Прислушиваясь к новым ощущениям внутри себя, она улыбалась и наполнялась непривычной негой. Правда, пришлось немного поволноваться: первое УЗИ врачу не понравилось, и он направил Дину в областной центр. Андрей поехал с ней, договорился с одним знакомым генетиком, который обещал их принять.
Дина сразу узнала его, не успев войти в кабинет. Он сидел за столом, в белом халате, всё такой же симпатичный, и даже шрам ни капельки не портил его. Дина испугалась, что он её узнает, запаниковала и с трудом остановила приступ, концентрируясь на малыше, которому нужна спокойная мама, особенно сейчас.
Но он её не узнал. Говорил приветливо, как с женой хорошего знакомого, шутил и обещал, что всё будет хорошо. Выписал дополнительные обследования, велел прийти через неделю.
Эту неделю они жили у мамы. Та уже давно забыла, что Андрей поначалу ей не нравился, всё время переживала, что они голодные, и откармливала как на убой. В папину комнату она пустила студентку, по её словам, не из-за денег, а чтобы не было скучно.
Анализы пришли хорошие. Дина предлагала не ходить к врачу, Андрей сказал, что так нельзя. Они снова пошли к нему, Дина страшно волновалась, три раза красила губы и три раза их стирала. Вячеслав (а именно так его звали) изучил все выписки, заполнил анкету, задавая Дине множество вопросов. Среди них был и такой вопрос:
-Курите?
-Нет, — возмущённо ответила она. — Я же беременная. И вообще — я не курю.
Он поднял на неё глаза и ответил:
-Я тоже. Разве что когда пытаюсь закадрить красивую девушку.
Щёки у Дины вспыхнули, но взгляда она не отвела: ни за что нельзя дать ему понять, что она его узнала. Вячеслав запнулся на несколько секунд и продолжил задавать свои вопросы. Дина отвечала спокойно, а внутри рождалось новое чувство. Это не было похоже на панику или страх. Это было похоже на сожаление, которое она в тот же день спрячет подальше, чтобы навсегда забыть о том дне и троллейбусе, который вёз её в совсем другую жизнь.
