Дочь опять вернулась из института без настроения. Упала на кровать, даже голубцы не попробовала.
Она такая, как вышла на подработку.
— Что с тобой? – спросила у нее мама.
— Я сегодня тюлень, — ответила Оля, или, как обращалась к ней порой мама, Лёля.
— Поешь, Лёля, — тоном наставника сказала мама.
— Нет желания. Разве жизнь справедлива в том, что мне приходится вставать на заре, чтобы доехать до института, который выдаст мне красную картонку, а потом, в обед, когда самое время полежать, мне приходится снова ехать, но уже в это пыльное кафе? Почему так? Почему у нас с тобой просто не может быть столько денег, сколько мы пожелаем? – Оля развалилась на кровати.
— У нас их вполне достаточно, — сказала мама, присев рядом.
— Нет.
— Смотря, с чем сравнивать, — продолжила женщина.
— Ну, если сравнивать с трущобами в Индии, то да – достаточно. Но мы ведь не можем себе позволить шикарные вещи.
— Иногда можем, — ответила мама, будто что-то считая в мыслях.
Оля не выпрашивала ничего.
Это она от усталости.
Поскольку Оля хотела гаджеты, как у некоторых (очень обеспеченных) одногруппников, то отправилась на них зарабатывать. Они с мамой не бедствовали, но женщина учила дочь самостоятельности.
— Иногда…
— Я говорила, что подарю тебе на Новый год, что ты хочешь. Или добавлю, сколько нужно, — мама придала ей уверенности.
— Я не к тому, что жду их от тебя. Я просто. Рассуждаю. Не нужно, мам, правда, не траться. Жизнь…
— Знаешь, в твоем возрасте у меня не было гаджетов, — мама это сказала не с целью отчитать Олю за неправильные траты, она сказала больше для себя, вспоминая юность.
— Но тогда их не у кого не было, — Оля переключалась со своей усталости на беседу, — Только кнопочные телефоны, может быть. Но мне трудно назвать это гаджетами. Тебе было проще или сложнее?
— О, мне было намного сложнее, — стала рассказывать мама, — У меня не то что кнопочного телефона не было, у меня даже дома-то не было.
— Сейчас ты это всерьез? – чуть не рухнула на ковер Оля.
— Вполне. Я уехала от родителей, когда поступила, и мне дали место в общежитии, но там произошла целая серия конфликтов с соседками. Пока они шумели, я пыталась что-то писать для семинаров. Потом мне надоело. Но в другую комнату меня не перевели, там не было мест, а меняться никто не согласился. Уж они все знали моих соседок. И я оказалась на улице. Не сразу. Я работала дворником. Мне там дали комнатушку, которая была меньше, чем твоя раза в три. Без окон. Я бегала в городскую баню. А ночевала в той комнатушке. С пяти утра работала, потом шла на лекции, потом подрабатывала в магазине. Но это реже. Когда было свободное время, хотелось найти дополнительные деньги и чем-то себя порадовать. Да и после диплома жизнь была очень тяжелой. У многих одногруппников была возможность начинать карьеру по специальности, получая мизер, потому что им неплохо помогали родители. Кто-то жил у родителей. Кому-то помогали платить за жилье. Я опять оказалась самой крайней, потому что помощи никакой у меня не было, да и идти тоже было некуда. Опять по 2-3 работы, и те не по специальности.
— А ты бы хотела – по специальности? – вклинилась в рассказ Оля.
— Тогда – да. Сейчас уже не хочу. Мне нравится, как все сложилось в итоге.
— Ого, — смотрела на маму Оля, — Почему ты никогда не говорила, насколько тяжело это было? Ты говорила, что училась и потом устроилась куда-то, но без подробностей…
— Когда ты была маленькой, тебе не нужно было знать все детали. И я никогда не хотела, чтобы ты себя как-то не так чувствовала из-за моей нелегкой судьбы. И сейчас не хочу, чтобы ты считала, что должна проходить свой путь так же тяжело, как я.
