— Ну что ж, раз пошла такая откровенность, Ксюш, тогда и я тебе кое-что скажу.
Много лет я не могла сказать подруге, что она ужасно чавкает. А когда наконец решилась, получила ответ, который шокировал меня больше, чем её привычка.
Подругу зовут Наташа. Мы дружили с ней с институтских лет. Сколько себя помню, у нас всегда было полное взаимопонимание. Я помогала ей с учёбой, она — мне. Дружили так крепко, что казалось, ничего не сможет нас поссорить.
Но была одна вещь, которую я терпеть не могла — как Наташа ест. Это было не просто чавканье, а настоящий звуковой оркестр из неприятных звуков. Долгое время я просто избегала с ней встреч за едой, надеясь, что кто-то другой ей на это укажет. Но никто не говорил ни слова.
И вот однажды за бизнес-ланчем, когда мы встретились, я наконец не выдержала.
— Я с парнем познакомилась, — радостно щебетала Наташа, держа в руках чашку чая. — Его зовут Тимур, у него своя компания, успешный, спортивный, — она сделала глоток, и ужасный звук чавканья вновь пронзил мои уши.
Я улыбнулась ей, но всё внутри меня кипело. Тимур? Компания? А чавканье? Он выдержит такое?
— Лен, ты меня вообще слушаешь? — Наташа нахмурилась, замечая, что я задумалась.
— Да, конечно, — ответила я, но тут же поняла, что дальше молчать не могу. — Слушай, Наташ, ты только не обижайся, но мне нужно тебе кое-что сказать.
Она посмотрела на меня настороженно:
— Что такое?
— Ты ужасно чавкаешь, — выпалила я. — Это невыносимо. Я не понимаю, как Тимур будет с тобой ужинать, если ты будешь так есть. Может, стоит поработать над собой?
Лицо Наташи моментально изменилось. Она замолчала, вытаращив на меня глаза. Её щеки покраснели от неожиданности.
— Ты что, издеваешься? — прошипела она. — Мы столько лет дружим, и ты мне ни слова об этом не говорила!
— Я не хотела тебя обидеть, но теперь это важнее, — попыталась оправдаться я. — Ты же хочешь, чтобы у тебя с Тимуром всё получилось?
— Да как ты вообще могла? — взорвалась Наташа, схватив свою сумочку. — Ты не подруга! Ты меня просто унизила!
Она резко сначала резко встала из-за стола и видимо хотела уйти, но вскоре решительно села обратно и выдала:
— Ну что ж, раз пошла такая откровенность, Ксюш, тогда и я тебе кое-что скажу.
— Что такое? — насторожилась я.
— Ты когда говоришь, плюёшься! — резко бросила она. — И это не просто случайная капля, а так, что сидеть напротив тебя бывает неприятно. Честно, я всё время боялась за свою еду, не дай бог туда что-то попадёт! А иногда твоя слюна на лицо летит!
Я застыла на месте, не веря своим ушам.
— Я плююсь?! — воскликнула я, но тут же поймала на себе её сочувствующий взгляд. В голове закрутились мысли: как такое возможно? Почему мне об этом никто не говорил? И тут Наташа, видя моё замешательство, добавила:
— Да, вот так. Причём самое интересное, что происходит это особенно часто, когда ты начинаешь критиковать кого-то или что-то. Не замечала?
Я замолчала. Начала прокручивать в голове все наши беседы — и действительно, каждый раз, когда я высказывалась негативно или давала советы, у меня возникало какое-то странное напряжение во рту, как будто я пыталась выделить свою точку зрения слишком сильно.
О, Боже! Я даже не подозревала как дико и в то же время смешно я выгляжу!
— Так вот, — продолжила Наташа, смягчившись, — я всегда считала, что ты слишком много критикуешь других. Может, это и есть причина твоего «плевательного синдрома»? Всё время стараешься донести, как правильно, что не так, кого надо исправить…
Я сидела, поражённая её словами. Всё это время я так боялась сказать что-то неприятное ей, что, оказывается, сама не замечала, как отталкивала людей своим поведением.
Ведь не только о чавканье Наташи я думала — я часто критиковала других: работу коллег, решения знакомых, привычки родных. И теперь это становилось очевидным.
Весь оставшийся день я размышляла над сказанным Наташей. Плевки, казалось, были лишь внешним проявлением глубокой привычки постоянно судить и анализировать окружающих. Это стало для меня тревожным открытием. Поэтому я сделал это…
На следующий день я позвонила Наташе.
— Слушай, — начала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, — ты права. Я действительно слишком много критикую, и, видимо, это даже физически на мне отражается.
Наташа хмыкнула.
— Да ладно, Ксюш, — ответила она мягко, — все мы не идеальны. Главное, что ты это поняла.
С тех пор я начала обращать внимание на свои слова и мысли.
И теперь, когда мы встречаемся на очередном обеде, Наташка ест тихо и аккуратно, а я… слежу за своими словами и стараюсь не критиковать. И плевков действительно стало меньше.
Оказалось, что не всегда стоит высказывать своё мнение, особенно если оно негативное.
Как вы считаете, нужно ли говорить друзьям правду?
