Я стою у его двери. Дверь синяя, местами ободравшаяся. Как всё в этом доме.
Звонок не работает уже полгода. Стучу кулаком. Раз, два, три… Тишина. Хотя нет — там что-то шуршит. Как будто кто-то ходит на цыпочках.
— Борис! — кричу я. — Открывай! Это Юля!
Ничего.
Я знаю, что он дома. Машина во дворе стоит. Та самая, красная «девятка», которую он покупал три года назад. Помню, как радовался тогда. Как мальчишка.
Звонила ему вчера. И позавчера. И три дня назад. Трубку не берёт. А раньше всегда брал. Даже если был занят, всегда отвечал:
«Юль, перезвоню через пять минут».
Что-то случилось.
Достаю ключи. Вспомнила у меня есть запасной — давал на случай, если что. «Если что» — говорил он тогда, смущаясь. Как будто стыдно было думать о плохом.
Вставляю ключ. Поворачиваю. Дверь открывается легко. Слишком легко.
В прихожей темно. Пахнет чем-то странным. Не то чтобы плохо, но… непривычно. Как в старом шкафу.
— Боря? — шепчу я.
Иду по коридору. Шаги мои звучат громко. Очень громко. Паркет скрипит под ногами, как будто жалуется.
На кухне — гора немытой посуды. Это не похоже на Бориса. Он всегда мыл за собой. Сразу. «Чистота — это порядок в голове» — говорил.
А тут… Тарелки с засохшими остатками еды. Чашки с недопитым чаем. Сковородка с чем-то чёрным и не опознаваемым.
Холодильник гудит как трактор.
Иду дальше.
Спальня пуста. Постель не заправлена. Одеяло скомкано в углу, как будто кто-то долго не мог уснуть, ворочался, сбрасывал его.
На тумбочке — фотография. Мы с ним. Летом на даче. Я смеюсь, он обнимает меня за плечи. Мы выглядим счастливыми.
Были ли мы счастливыми?
— Борис! — кричу я громче.
И тут слышу звук. Из комнаты. Той самой, которую он называл кабинетом. Хотя кабинет как кабинет — стол, компьютер, стеллаж с книгами.
Дверь приоткрыта. Подхожу. Заглядываю. Он сидит за компьютером. Спиной ко мне. На экране что-то мелькает. Голубоватый свет падает на его лицо.
— Боря?
Он не оборачивается.
— Боря, ты меня слышишь?
Молчит. Сидит в наушниках.
Подхожу ближе. Кладу руку на плечо.
Он вздрагивает. Резко поворачивается.
Лицо… Боже, что с его лицом?! Глаза красные, опухшие. Щёки ввалились. Не бритый…
— Юля? — говорит он хрипло. — Ты как сюда попала?
— Ключ у меня есть. Помнишь? Ты давал.
Он моргает. Медленно. Как будто не понимает.
— Который час? — спрашивает.
— Три дня.
— Что?
— Три дня ты не отвечаешь на звонки, Боря. Три дня!
Он смотрит на экран. Потом на меня. Потом опять на экран.
— Я работаю — говорит тихо.
— Над чем?
— Над… — он запинается. — Над проектом.
Я смотрю на экран. Там игра. Обычная компьютерная игра. Стрелялка какая-то.
— Это работа? — спрашиваю.
Он не отвечает.
— Боря, что происходит? Ты не ешь, не спишь… Дом в таком состоянии…
— Всё нормально — бормочет он.
— Ничего не нормально! — взрываюсь я. — Посмотри на себя!
Он встаёт. Качается. Хватается за стол.
— Когда ты последний раз ел? — спрашиваю.
Молчит.
— Когда мылся?
Снова молчит.
— Борис, скажи мне, что случилось. Пожалуйста.
Он отворачивается. Идёт к окну. Стоит, смотрит во двор.
— Меня уволили — говорит наконец.
Я замираю.
— Когда?
— Неделю назад.
— Почему ты мне не сказал?
— А что сказать? — он поворачивается ко мне. Улыбается, но улыбка у него выходит страшная. — Что я неудачник? Что в тридцать пять лет остался без работы? Что не смог удержаться даже там, где проработал пять лет?
— Борис…
— Знаешь, что сказал начальник? — он смеётся, но смех у него как плач. — «Ничего личного, просто сокращение штата». Ничего личного! Пять лет — и ничего личного!
Я подхожу к нему. Обнимаю.
— Мы что-нибудь придумаем — говорю. — Ты найдёшь другую работу.
— Какую? — он отстраняется. — Мне тридцать пять, Юль. Кому я нужен? Везде нужны молодые. Энергичные. А я…
— А ты что?
— А я устал. Очень устал.
Он садится на пол. Прямо так, где стоял. Опускается на пол и сидит, обхватив колени руками.
Я сажусь рядом.
— Знаешь, о чём я думаю? — говорит он тихо. — О том, что всё это бессмысленно. Работа, планы, мечты… Зачем?
— Не говори так.
— А как говорить? Честно? Я честно тебе говорю. Каждое утро встаёшь, идёшь на работу, делаешь то, что не нравится. Ради чего? Ради денег. А деньги — ради чего? Чтобы жить. А жить — зачем?
— Ради меня, например, — говорю я.
Он смотрит на меня. Долго.
— Я боялся тебе звонить — признаётся. — Боялся, что ты уйдёшь.
— Дурак — говорю я и целую его в лоб. — Дурак ты, Борис.
Мы сидим на полу в его кабинете. За окном темнеет. Компьютер всё ещё светится.
— Пойдём — говорю я. — Уберём этот бардак. Приготовим что-нибудь поесть.
— Юль…
— Что?
— А если я не найду работу?
— Найдёшь.
— А если нет?
— Тогда будешь сидеть дома и готовить мне ужины — смеюсь я. — Я буду работать, а ты — домохозяйкой…
Он улыбается. Впервые за сегодня — по-настоящему улыбается.
— Неплохая идея — говорит.
Мы встаём. Идём на кухню. Я мою посуду, он стоит рядом и вытирает. Как раньше.
— Спасибо, что приехала — говорит он вдруг.
— Дурак — повторяю я. — За что спасибо? Я же тебя люблю непутёвого такого.
И тут понимаю — впервые сказала ему это вслух.
Он останавливается. Смотрит на меня.
— Что ты сказала?
— Что люблю тебя — повторяю смелее. — И не важно, есть у тебя работа или нет. Понял?
Он ставит тарелку на стол. Подходит ко мне. Обнимает так крепко, что я едва дышу.
— Я тоже тебя люблю — шепчет он мне в ухо. — Очень люблю.
Мы стоим посреди кухни и обнимаемся. А за окном уже совсем темно.
И вдруг я понимаю — это только начало. Начало чего-то нового. Непонятного пока, но нашего.
Борис отстраняется и смотрит мне в глаза.
— А знаешь что? — говорит он. — Может, это и к лучшему. Что меня уволили.
— Почему?
— Потому что теперь у меня есть время подумать. О том, что я действительно хочу делать. О нас. О будущем.
Я киваю.
И тут звонит его телефон. Он смотрит на экран — неизвестный номер.
— Алло? — отвечает.
— Добрый вечер — говорит незнакомый мужской голос. — Это Петров из кадрового агентства. Я ищу Бориса Кравцова. Мне дали ваш номер…
Я смотрю на Бориса. Он смотрит на меня.
— Одну секунду — говорит. Прикрывает трубку. — Из кадрового агентства —шепчет мне и продолжает разговор по телефону…
А сама думаю: вот так бывает. Только решишь, что всё кончено — и вдруг начинается что-то новое.
Открывается новая страница жизни…
