— Ребёнок не от моего сына! — вскрикнула Тамара Ивановна, и её кулак грохнул по столу так, что подпрыгнули ложки и вилки. Чай выплеснулся из чашек, разлился по скатерти тёмными пятнами. — Посмотри на себя, невестка! Сидишь, молчишь, глаза в пол! Всё знаешь, всё понимаешь, а врать не решаешься!
Ольга сжалась в комок, опустила голову, спрятав лицо в тени. Её ладони, лежавшие на округлившемся животе, мелко дрожали. Вроде бы праздничный ужин — её муж Стас пригласил родителей отпраздновать радостную новость, — обернулся допросом, словно в прокурорском кабинете.
Стас сидел рядом, бледный, с застывшей улыбкой, не зная, что сказать. Он будто оказался между двух огней: с одной стороны мать, с другой — беременная жена.
— Мам, ну что ты начинаешь? — осторожно произнёс он, поднимая глаза на Тамару Ивановну. — Ты себя слышишь?
— А то и говорю! — не унималась свекровь, её крашеные рыжие волосы тряслись вместе с головой. — Ты когда в командировку уезжал в январе, а? Она тут… ну… Это… По магазинам таскалась, с работы бегала раньше времени! Глаза мои всё видели!
— Я за продуктами ходила, — едва слышно ответила Ольга, прижимая ладони к животу. — К врачу… и на курсы для беременных. Но меня никто не слышит.
Свекровь, будто не услышав, вперила в неё взгляд:
— А почему с работы уходила раньше? Что молчишь? Язык проглотила? Я, тебя спрашиваю!
Ольга подняла глаза. В них стояли слёзы, но голос её прозвучал неожиданно твёрдо:
— У меня был сильный токсикоз. Я едва держалась на ногах.
На секунду за столом воцарилась тишина. Только часы на стене громко тикали, разрезая воздух. Но через мгновение Тамара Ивановна снова подалась вперёд, не желая уступать:
— Токсикоз, говоришь? А может, совесть мучает?
Ольга стиснула зубы. Стас сжал её руку под столом, но сам так и не решился встать на её защиту .
И праздничный ужин окончательно превратился в судилище.
Тишину прервал только звон ножа о тарелку: Стас машинально крутил в руках прибор, будто не знал, куда деть пальцы. Он чувствовал, как мать и жена смотрят друг на друга, и каждая ждёт от него слова.
— Мам, хватит, — выдохнул он наконец, но голос прозвучал неуверенно. — Ты перегибаешь.
— Я перегибаю?! — Тамара Ивановна подалась вперёд, словно готовая выскочить из-за стола. — Ты вообще в уме? Открой глаза! У тебя жена… — она ткнула пальцем в Ольгу, — с животом сидит, а ребёнок-то чей? Твой ли он?
Слова прозвучали, как удар плетью. Ольга вздрогнула, губы её задрожали.
— Как тебе не стыдно, — прошептала она. — Я верна только Стасу.
— Верна?! — свекровь почти засмеялась, но в смехе было столько яда, что мороз пробежал по коже. — А я видела тебя на остановке с тем… Высокий такой , в куртке чёрной… Вы чуть ли не обнимались!
— О боже, это мой двоюродный брат! — Ольга вскинула голову, и впервые её голос прозвучал громко. — Мы встретились случайно, он заезжал по делам. Но тебе же всё равно, да? Ты сразу решила: я гулящая, я изменяю.
Тамара Ивановна прикусила губу, но не уступила:
— Случайно… Уж больно хорошо всё совпадает.
Стас нахмурился и впервые резко посмотрел на мать:
— Ма, ты сейчас переходишь все границы.
— Я? — взвилась она. — Это она перешла все границы! Ты слепой, сын! Ты ро-го-но-сец !!! Я всё вижу.
Ольга почувствовала, что её трясёт. Слёзы сами катились по щекам, но она упрямо вытирала их ладонями.
— Ты ненавидишь меня с первого дня, — сказала Ольга, глядя прямо в глаза свекрови. — Неважно, что бы я ни делала. Даже если ребёнок — копия Стаса, ты всё равно найдёшь повод унизить меня.
Слова повисли в воздухе, как гром среди ясного неба. Стас замер, а Тамара Ивановна на секунду будто лишилась дара речи.
Но вместо того чтобы смягчиться, она только сжала губы тонкой линией и процедила:
— Значит, всё таки признаёшь сама: оправдываешься, потому что есть за что.
Ольга резко отодвинула стул, встала и обхватила живот руками, словно защищая ещё не родившегося ребёнка.
— Хватит, — сказала она твёрдо. — Я больше не позволю топтать себя в грязь.
Стас поднялся следом, но не успел ничего сказать — грянул звонок в дверь.
Тишина за столом сменилась тревожным ожиданием.
—Кто это? — спросила Ольга, чувствуя, как сердце ухнуло вниз.
— Вот сейчас и узнаем, — сухо произнесла Тамара Ивановна.
Звонок повторился, настойчивый, резкий, будто кто-то торопился войти. Стас нахмурился и пошёл к двери.
— Может, соседи, — пробормотал он, хотя сам чувствовал странное напряжение в воздухе.
Тамара Ивановна скрестила руки на груди, глаза её горели торжеством:
— Вот сейчас и посмотрим, кто к нам пожаловал.
Дверь распахнулась — и на пороге появился мужчина. Высокий, крепкий, с лёгкой щетиной и строгим взглядом. В руках — пакет с фруктами.
— Привет, Оля, — сказал он,выглядовавшей из-за плеча мужа Ольги, и в голосе его прозвучала какая-то теплотa.
Ольга побледнела, будто кровь отхлынула от лица. Она машинально прижала руки к животу.
— Коля… — еле выдохнула она.
Тамара Ивановна рванулась вперёд, глаза её сверкнули.
— Вот! Вот он ! Я ж говорила! Я права !Пришёл, как по расписанию!
Стас обернулся к жене, не веря своим глазам.
— Ты его знаешь?
— Это… мой двоюродный брат, Николай ,— поспешно ответила Ольга, голос её дрогнул. — Он просто… зашёл…
— Да какой он тебе брат?! — вспыхнула свекровь. — Посмотри на него, Стас! Глаза голубые, рост под два метра… Уверена, что у ребёнка будут такие же!
Коля нахмурился, и шагнул в квартиру.
— Женщина, полегче со словами. Я действительно родственник Оли. Привёз ей витамины, яблоки — узнал, что беременна. Хотел поддержать.
— Ага, поддержать! — ядовито выкрикнула Тамара Ивановна. — В постели, что ли, поддерживал?!
Слова ударили, как нож. Ольга не выдержала:
— Хватит! — её крик сорвался с губ. — Я не изменяла Стасу! И ребёнок — его! Но если ты, Тамара Ивановна, не веришь, то сделаем тест ДНК!
Тишина рухнула на комнату. Даже Коля опустил глаза.
Стас застыл, словно поражённый громом. Он смотрел то на жену, то на мать, то на мужчину, стоявшего в дверях, и понимал: эта ночь перевернёт их жизнь.
— Тест ДНК? — переспросил Стас, будто слова жены прозвучали на чужом языке. Он смотрел на Ольгу, и внутри него всё клокотало. — Ты серьёзно?
— А что, боишься? — усмехнулась Тамара Ивановна, глаза её сверкали злым торжеством. — Конечно, серьёзно! Пусть сдаёт тест! А там всё и выяснится.
Ольга опустилась обратно на стул, руки её дрожали, но взгляд оставался прямым.
— Я не боюсь. Мне нечего скрывать. Но если мы это сделаем, Стас, я хочу, чтобы ты запомнил: я согласилась только потому, что не хочу быть под постоянными оскорблениями.
Коля кашлянул, пытаясь разрядить обстановку.
— Я, наверное, пойду… — пробормотал он, ставя пакет с фруктами на пол. — Я и правда не хотел мешать.
— Да сиди уж, раз пришёл! — резко бросила Тамара Ивановна.
Стас поднял руки, словно пытаясь остановить словесный ураган.
— Хватит! — его голос зазвучал неожиданно громко. — Вы что, с ума сошли?! Это мой дом! Моя жена! Мой ребёнок!
Ольга вскинула на него глаза, полные слёз. Она ждала — сейчас он встанет на её сторону.
Но Тамара Ивановна тоже не отступала, голос её был полон яда:
— Подумай, сын. Если она врёт — она разрушит твою жизнь. Я тебя предупреждаю.
В комнате повисло напряжение, будто воздух стал густым и тяжёлым.
Стас обвёл взглядом всех: мать, жену, мужчину у двери. В груди его что-то щёлкнуло. Он сделал шаг вперёд и твёрдо произнёс:
— Мама, я выбираю свою семью. Свою жену и своего ребёнка. И хватит обливать всех грязью.
Тамара Ивановна побледнела, губы её дрогнули.
— Значит, вот так… Ты встал против матери?
— Нет, — Стас посмотрел прямо ей в глаза. — Я просто впервые встал за семью.
Ольга прикрыла лицо ладонями и разрыдалась. Стас обнял её, прижимая к себе.
А Тамара Ивановна резко отодвинула стул и встала.
— Ну что ж, — сказала она холодно. — Значит, дальше — без меня. Смотри сын, как бы поздно не было.
И хлопнула дверью так, что в шкафу задребезжала посуда.
После того вечера в доме словно осела пыль после бури. Ольга старалась вести себя как обычно, но в её взгляде поселилась тревога: вдруг Стас всё же сомневается?
А Стас ходил мрачный, и даже на работе коллеги замечали, что он не тот, что раньше.
— Ты ведь мне веришь? — однажды ночью спросила Ольга, лежа рядом с мужем.
Стас долго молчал, а потом выдохнул:
— Верю.Конечно верю. Просто… слова матери застряли в голове. Они как заноза.
— Тогда давай сделаем этот тест, — твёрдо сказала Ольга. — Пусть всё станет ясно. Я готова.
Через неделю они вдвоём поехали в клинику. Врач, привыкший к таким историям, даже не удивился. Всё оформили быстро.
И когда пришёл результат, Стас распечатал конверт дрожащими руками. На белом листе, сухим медицинским языком было написано: «Отцовство подтверждено — вероятность 99,99%».
Слёзы облегчения сами выступили у Ольги на глазах. Она обняла мужа и прошептала:
— Я же говорила…
Стас прижал её к себе и впервые за долгое время улыбнулся.
— Прости. Прости, что не встал на твою защиту сразу.
И только тогда Ольга поняла: этот результат нужен был не ей — ему. Чтобы убрать сомнения и, наконец, выбрать сторону.
Прошло два месяца. Тамара Ивановна не звонила, не приходила. Но однажды, когда Ольга уже была на восьмом месяце, звонок в дверь снова раздался.
На пороге стояла свекровь. Усталая, осунувшаяся, с пакетом в руках. Она молча протянула банку малинового варенья.
— Это тебе, Оля, — сказала тихо. — Для сил.
Ольга замерла, не зная, что ответить. Но в глубине души почувствовала: ледяная стена треснула. Пусть не рухнула сразу, но трещина появилась.
Стас шагнул к матери, помог ей снять пальто. А потом сказал:
— Мам, у нас будет дочь. И я хочу, чтобы она знала бабушку. Но только ту, которая любит, а не ту, что судит.
Тамара Ивановна отвела взгляд, смахнула слезу и кивнула.
Роды начались в июне, в тихую тёплую ночь. Ольга разбудила Стаса среди темноты:
— Кажется, пора, началось…
В глазах мужа мелькнула паника, но он собрался, схватил заранее собранную сумку и помог ей спуститься к машине. По дороге в роддом он всё время держал её за руку и повторял:
— Всё будет хорошо. Ты справишься.
Через долгие часы ожидания коридор роддома огласил радостный крик новоявленного папаши ….!!!! Девочка родилась, крошечная, краснолицая, сжимавшая крохотные кулачки, а Стас стоял ошеломлённый, с глазами, полными слёз.
— Доченька… — прошептал он. — Настоящее чудо.
Когда Ольгу перевезли в палату, он сел рядом и долго смотрел, как ребёнок спит у неё на груди. И вдруг понял: всё, что было раньше — ссоры, сомнения, обиды — отступило. Теперь в их жизни появилась новая точка отсчёта.
Через день пришла Тамара Ивановна. В руках у неё был огромный букет ромашек. Она вошла несмело, будто боялась, что её выгонят.
— Ну здравствуй, мамочка, — сказала она тихо, взглянув на Ольгу.
Ольга улыбнулась устало, но искренне.
— Здравствуйте. Хотите подержать внучку?
Тамара Ивановна замерла, а потом протянула руки. Когда девочка оказалась у неё на руках, строгие черты лица смягчились, а глаза наполнились слезами.
— Господи… какая крошка… — прошептала она. — Прости меня, Оля. Я была глупой.
Эти слова прозвучали, как настоящее примирение.
В тот момент Ольга поняла: она не зря выдержала все унижения, все слёзы. Потому что теперь у её дочки будет не только папа, но и бабушка. Пусть со сложным характером, пусть с ошибками — но всё же бабушка.
Стас обнял обеих женщин, и в палате впервые за долгое время все трое улыбались одновременно.
И это был новый, светлый этап их истории.
