— Денис, ты не в курсе что за бумажку мне в почтовый ящик кинули?
— А ты прочти. Но если тебе сложно самой конвертик вскрыть, то я скажу: это повестка в суд.
— Ты с ума сошел, Денис?! Что еще за повестка?
— Ты же мирно решать вопрос не хотела? Нет. А я предлагал, между прочим. Так что, пусть теперь закон нас и рассудит…
…Когда Дениске исполнилось четыре года, его отец сошелся с женщиной – Марией Алексеевной. Через год они скромно расписались, а еще через год в их семье появилась маленькая Ангелина. Денис сразу привязался к сестренке, проводя с ней все свободное время. Ангелина отвечала ему взаимностью и всюду следовала за старшим братом.
А через десять лет отец Дениса скоропостижно скончался…. Мария Алексеевна сразу поставила ультиматум: возьмет ответственность за подростка только при условии, что по достижению совершеннолетия парень отдаст ей половину недвижимости. За Дениса тогда вступилась бабушка Нина.
— Маша, я понимаю, что Антон ушел от нас так рано и не успел заработать тебе на квадратные метры, но эту квартиру Антон с покойной Светой купили для сына. Я не позволю отобрать единственную жилплощадь у Дениса!
— А мне с Ангелиной на улицу идти, значит? Вот, как вы заговорили, Нинель.
— Вот только не надо дешевого трагизма. Ты знала, что квартира эта Дениса. А ты тем более не бедствуешь, дорогая моя. У тебя же есть своя квартира. Трешки тебе мало? Решила еще и у моего внука забрать?
— Так я о своей дочери думаю!
— А о Денисе кто теперь подумает? Ребенок осиротел, между прочим, а ты, хотя бы ради памяти его отца, жалость немного изобразила…
После этой ситуации Мария Алексеевна оборвала все связи, забрала Ангелину и переехала к себе в квартиру на другой конец города.
— Ба, а ты не в курсе, какой номер у Маши? – расстроенный Денис зашел к бабушке на кухню.
— Мы с прошлого разговора не общались. Я пыталась позвонить и хоть голосок Ангелины услышать, но телефон у нее недоступен.
— Значит, номер сменила. Можно я съезжу к ним в район? Я помню, где ее квартира. По Ангелише скучаю не могу. Да и она, наверное, не понимает, что происходит. Маша по-любому ей наговорила про меня…
— Ох, не знаю, Дениска. Туда час езды. Ты взрослый, конечно, и на тренировки свои катаешься сам, но я переживаю.
— Все будет в порядке! Не переживай, я аккуратно доеду. Если что – на связи! – Денис чмокнул бабушку в щеку, схватил с тарелки готовый бутерброд и выскочил из квартиры.
…Денис позвонил в дверь. Через минуту на пороге появилась Мария Алексеевна. Она замешкалась от удивления, но быстро взяла себя в руки.
— Чего тебе?
— Маш, привет. Я к Ангелине пришел, – замялся подросток.
— Как пришел, так и уйдешь. К моей семье на километр чтобы не приближался! – прошипела мачеха.
— Ангелина и моя семья тоже! – закричал Дениска.
Из глубины квартиры послышался детский голосок: «Денис! Денис! Ты пришел!». Ангелина выскочила в прихожую и кинулась было обнять брата, но мать перегородила путь.
— Денис, я тебе все сказала. Уходи отсюда. Ты нам никто.
— Мамочка, не прогоняй его, – пыталась пройти сквозь живой забор Ангелина, – Денис, ты же еще придешь ко мне?
— Обещаю, Геля! – сказал Денис в тот момент, когда Мария Алексеевна начала силой его выталкивать из квартиры. – Я обязательно приду, сестренка! Слышишь?
Денис стоял в подъезде за закрытой дверью и не знал, что ему делать. От бессилия он стучал в окрашенную стену кулаками, а через некоторое время просто сел на ступеньки и заплакал. В свои четырнадцать лет он не видел смысла в поступках мачехи. Денис был готов отдать ей все, но чтобы она не запрещала ему видеться с Ангелиной.
— Дениска, отпусти ситуацию. Ангелина нас любит. Скоро подрастет и будете созваниваться, видеться. Не вы первые дети, которые оказались в такой ситуации, – бабушка успокаивала внука, как только он вернулся домой.
— А если она отвыкнет и забудет? Я помню, когда мамы не стало. И помню это ощущение, но сейчас я не могу ее лицо даже вспомнить. Просто была и была. Люблю внутри, но я ее совсем не помню. Ангелина ведь так же может и меня забыть.
— Вы были не разлей вода с самого рождения, так о чем речь? Твоя мама ушла очень рано, ты был маленьким. А Геле уже десять лет. Она с тобой столько лет провела рядышком. Думаешь, такое можно выкинуть из жизни?
— Все равно. Я не могу же просто так сидеть и ждать, пока Ангелина вырастет? Может в пoлицию? Ну, Маша же права не имеет отбирать у нас Гелю!
— Да кому мы в этой пoлиции нужны. У них своей работы валом!
— Ба, ну пожалуйста, кто-то же может нам помочь!
— Ох, не знаю, не знаю, Дениска. Правда, мне кажется ты слишком себя накручиваешь и чересчур переживаешь.
Утром в школе Денис сидел, уткнувшись в учебник литературы. Преподаватель, которая по совместительству была классной руководительницей, после урока решила поинтересоваться, как дела у ученика.
— Денис, у тебя все в порядке?
— Да, Антонина Васильевна.
— Точно? Может я могу тебе чем-то помочь?
— Наверное нет… – Денис развернулся, чтобы уйти из класса, но решил все-таки спросить у преподавателя совет, – Антонина Васильевна, я могу спросить кое о чем, но так, чтобы это никто не узнал?
— Если это не вредит твоему или чьему-либо здоровью, то я никому не скажу. Если ситуация критическая, то прости, я, как педагог, промолчать не смогу.
— Нет, нет, ничего такого. Помните Гелю…Ангелину?
— Сестренку твою? Конечно, помню. А что случилось?
— Получается так, что когда папы не стало, мачеха забрала Гельку и не разрешает видеться. Я к ней ходил, но она меня даже за порог не пустила…
— Денис, я не сильна, конечно, в законах, но она не имеет право запрещать вам общаться. В гости пускать, насколько знаю, может запретить, и то нужны основания, а вот полностью изолировать Ангелину нельзя. Но пока ты несовершеннолетний, я не думаю, что ты сможешь чего-то добиться. В суд ведь не пойдешь, – Антонина Васильевна посмотрела на Дениску, – Хотя… В суд конечно не пойдешь, это да, но знаешь, можно попытаться решить вопрос через органы опеки. У тебя же бабушка опекун сейчас? Поговори с ней, может съездит с тобой к ним, заявление напишете. Каким бы ни был результат, тебе самому легче будет, что борешься.
— Спасибо вам, Антонина Васильевна, большое спасибо! – лицо Дениса озарилось улыбкой.
Бабушка с Денисом действительно обратились за помощью в органы опеки. Но только вот ситуация оказалась не в пользу подростка. Баба Нина являлась бабушкой по материнской линии, и к Ангелине кровно не имела никакого отношения. И факт того, что девочка росла в одной большой семье, юридически не имел никакой силы. Женщина из отдела по учету вежливо объяснила бабушке и внуку, что ему нужно дождаться совершеннолетия и уже тогда воздействовать на мачеху. Сначала через органы опеки, а если их решение будет Марией Алексеевной игнорироваться, то тогда обращаться в суд. В худшем случае весь процесс превратится в дорогую и сложную судебную волокиту, если доказывать родство и добиваться встреч через опекуна.
— Ты в своем уме? Опеку на меня натравил, поганец мелкий? – от крика Марии Алексеевны, доносящегося в телефонной трубке, рядом подскочила бабушка.
Денис не сразу понял, что после их обращения домой к Ангелине нагрянула инспекция, чтобы изучить обстановку.
— Да, натравил! И еще натравлю, если с Гелей не разрешишь общаться. Я все узнал, и у меня есть тоже права, такие же как у отца и тебя.
— Ты нам никто. Понял? Не суйся к нам вообще. Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с твоим отцом, ни с вашей бабкой, ни с квартирой. От-ва-ли-те! Ясно вам? – Мария Алексеевна бросила трубку. И снова телефон стал недоступен.
Следующие четыре года Денис изредка приходил к дверям мачехи, но никто не открывал дверь. Соседи стали поговаривать, что Маша с дочерью съехала, а квартиру, с их же слов, до недавних пор сдавала другой семье. На этом ниточки обрывались. Пока за месяц до совершеннолетия Денис, снова приехавший к дому махечи, не увидел, как в подъезд входит Маша с большими продуктовыми пакетами.
— Маша, привет, – Денис подбежал к мачехе.
— Чего тебе, Денис? Я тебе тогда все сказала.
— Маш, давай мирно решим? Я Ангелинку не брошу, ты же знаешь. И поступать будет – не оставлю. И вообще хочу помогать ей. Она моя сестра.
— Нам от тебя ничего не нужно. Уходи, – устало произнесла мачеха.
Денис, повзрослевший и возмужавший, решил, что будет действовать иначе. Без истерик, без скандалов и без унижения.
— Денис, что это за бумажку мне в почтовый ящик кинули? – Мария Алексеевна позвонила со старого номера спустя три месяца.
— А ты прочти! Но если тебе сложно самой конвертик вскрыть, то я скажу: это повестка в суд.
— Ты с ума сошел, Денис? Что еще за повестка?
— Ну, ты же мирно решать вопрос не хотела? Нет. А я предлагал, между прочим. Так что, пусть закон нас и рассудит. Ангелине давно десять лет исполнилось. И, поверь, она теперь может свое слово сказать. Не захочет общаться – буду на расстоянии помогать. Захочет – ты хоть тресни, но уже ничего не сделаешь. Поняла?
— Ты ничего не докажешь, Денис, – холодным тоном сказала Маша.
— Докажу. И тест ДНК сдам, если будет нужно.
— Сдавай. Только кому ты от этого легче сделаешь, Денис?
— Что? О чем ты, Маша? Себе и Ангелине. Мы не причем, что ты с отцом что-то поделить не могла.
— А тебе твой закон ничего не сказал, что ты будешь делать, если вдруг совпадений в твоем тесте не окажется?
В телефоне повисла гробовая тишина. Денис не мог поверить в то, что услышал только что.
— Я правильно понимаю, что Геля не моя сестра?! Ты… Ты…
— Именно, – хрипло произнесла Маша. – Теперь понимаешь, что тебе делать нечего здесь? Оставь нас в покое. Ангелина не от твоего отца. И вот подумай, что с ней будет, когда в суде она опозорится и узнает правду. Зато свое самолюбие потешишь, так ведь? Ты ведь к этому стремился, Денис? А теперь, прощай. Выберешь этот путь, значит на тебе ответственность за последствия. Не ломай моей дочери жизнь. Она о тебе уже почти не спрашивает. И пусть так и будет. Тебя в ее жизни больше нет.
Денис облокотился о стену и вжался в нее всем телом, буквально слившись с бетоном. По его щекам катились слезы от отчаяния, слезы от предательства и безысходности. И он задумался: а смог бы он разбить сердце сестре, пусть даже не кровной, вытащив гнилую правду наружу? Ответ был очевиден: конечно, нет. Пусть эта правда, никому не нужная, останется с ним и той, кто ее породил…
