Рома зашел в квартиру, запер дверь и прислушался. Тишина.
Даже какое-то разочарование…
Он знал, что музыка начинается около семи часов вечера — а сейчас всего половина седьмого, люди только-только, как и он сам, возвращаются с работы, однако всегда надеялся, что, может быть, чуточку раньше… Чтобы отвлечься, Рома вымыл руки, переоделся в домашние штаны и майку, насыпал корма аквариумным рыбкам и пошел на кухню. В холодильнике нашлись остатки макарон с сыром — он вчера сам приготовил. “Ты там небось, бедненький, голодаешь”, — переживала мама, когда звонила.
“Мам, ты сама меня готовить учила, с голоду я не помру!”
Слева за стенкой слышались детские вопли: там обитала многодетная семья, шумная, дружелюбная. Кроме четверых детей, у них имелся в наличии старенький золотой ретривер и почему-то игуана. Справа было тихо, но Рома подозревал, это ненадолго. Когда Петрович явится домой из гаражей, его жена Ляля будет орать так, что в подъезде штукатурка посыплется. Рома ел разогретые в микроволновке макароны, посматривал на часы и размышлял, почему большинство таких мужичков, любящих прибухнуть в гараже с друзьями, — Петровичи. А ведь когда-то Петрович тоже был маленьким… или не был? Возможно, он просто появился на свет таким — лысеньким, боящимся грозную супругу и бесконечно любящим пиво?
Семь. Семь ноль пять. Семь десять. Рома забеспокоился. Обычно музыка уже слышна… Не случилось ли чего? Однако в семь двенадцать послышались первые робкие аккорды, и он выдохнул. Налил себе чаю, перебрался в комнату — там слышнее. Открыл приложение на телефоне, определяющее музыку: вдруг сегодня, кроме уже известного ему, будет что-то незнакомое?
Роман снимал эту квартиру больше года. Его первая работа, первое съемное жилье… Родители жили в деревне в трехстах километрах от Москвы, а Рома сумел поступить в институт, выучиться и вот теперь осваивал большой город. В целом, Москва ему нравилась, несмотря на перенаселенность, кипучесть и то, что она никогда не спит.
“У тебя, Ромка, нервы железные, — уважительно сказал отец, когда приехал к нему в гости. — Всё вокруг шваркает, гудит, звенит, людей этих сколько… Я б не смог”.
А Рома мог — тем более, что зарплаты в Москве были гораздо лучше, чем в ближайшем к родительской деревне городке.
Квартиру эту, однушку, он отыскал случайно и удачно: тетя бывшего однокурсника сдавала. Рома знал, что с жильем в Москве некие трудности и не угадаешь, повезет ли тебе. Ему, можно сказать, повезло. К шуму он был устойчив, закалился за несколько лет в общаге. Так что огромный многоквартирный дом, похожий на муравейник, Рому не пугал. Он привык к детским воплям, собачьему лаю, топоту.
А три месяца назад появилась музыка.
Рома тогда болел — конец весны выдался холодным и слякотным, — и валялся на диване, бездумно листая ленту в смартфоне. Как вдруг откуда-то (в таком доме поди разбери — откуда!) послышались аккорды. Пианино или рояль, Рома в этом не очень хорошо разбирался. Музыка немного потыкалась в стены, а потом полилась рекой, и Рома замер, удивленный.
Он редко слушал классическую музыку. Ему нравился панк-рок и — втайне — певица Кэти Пэрри, в чем Рома не признался бы даже под пытками. Но тут… Что-то такое ощущалось в этой музыке, доходящей до него через перекрытия многоквартирного дома. Нечто большее, чем Рома мог представить.
Музыка была разной. Иногда вместо Вивальди или Баха неизвестный пианист исполнял современные композиции. Играл каждый вечер, примерно с семи до девяти. И Рома слушал. Он заметил, что торопится домой — послушать музыку. С девушкой он расстался еще в ноябре, с новой пока не познакомился. Разве что иногда ходил на вечеринки с друзьями. Поэтому дома был практически каждый вечер.
Через два месяца Рома не выдержал и провел разведку. Источником сведений были выбраны бабушки на лавочке. Рома принес конфет, выслушал, что он хороший парень, не курит, не пьет, здоровается. И поинтересовался, кто может играть на пианино в районе десятого этажа.
— А это Игнатовы однушку сдали вон там, — одна из бабушек ткнула в соседний с Роминым подъезд. — Сто тридцать восьмую. Туда какая-то девушка заехала. У Игнатовых там пианино стояло, пылилось. А она играет. В консерватории учится, что ли…
Рома, чувствуя себя шпионом и немного этого стыдясь, в конце концов, увидел девушку во дворе. Она оказалась тоненькая — такую ветром может унести в дальние края! — с длинными светлыми волосами. Рома не решился подойти. Музыка, которую девушка исполняла, превращала ее в неземное существо, к которому нельзя приближаться. Или можно, но… очень осторожно.
Рома решился на другое. Он написал записку и, проникнув в соседний подъезд, бросил ее в ящик 138-й квартиры.
“Вы прекрасно играете, — было написано там. — Не могли бы вы сегодня вечером исполнить Сицилиану Баха из Сонаты для флейты и клавира?”
Рома уже слышал эту музыку несколько раз, и она ему очень понравилась. Подписываться не стал.
Он с нетерпением ждал вечера. Исполнит девушка его просьбу или нет? И когда зазвучали первые аккорды, улыбнулся. Она получила записку — и играла то, что попросили.
Теперь он бросал записки примерно раз в неделю, и каждый раз она исполняла. Вот и сегодня такой вечер. Рома выслушал свой “заказ”, однако после него пианино смолкло. Странно, обычно девушка заканчивала гораздо позже, а сейчас еще и восьми нет… Рома забеспокоился. Все ли с ней в порядке?
Он прислушивался, но больше ничего не происходило. Эх, похоже, сегодня больше музыки не будет… Надо как-то убить вечер. Танки, что ли, погонять?..
Рома налил еще чаю и уже направлялся к компьютеру, когда раздался звонок. “Наверное, опять соседи детей прислали за солью или сахаром”, — усмехнулся Рома, распахивая дверь. И замер.
На пороге стояла она — та самая девушка, музыкант. В руках держала тарелку, накрытую полотенцем.
— Привет, — улыбнулась девушка.
— Привет, — выдавил Рома.
— Местные бабульки, — сказала она, — сообщили мне, что ты их обо мне расспрашивал. Это твои записки я нахожу в почтовом ящике?
— Ну, да… — У Ромы заполыхали уши. Вот бабки! Сдали его!
— Меня зовут Инна.
— Я Рома…
— Я принесла пирог, — Инна кивнула на тарелку. — Мне стало интересно, кто этот парень, который заказывает у меня хорошую музыку.
— Да я ею только благодаря тебе и стал интересоваться… Ты очень классно играешь!
— Спасибо.
— Заходи, — спохватился Рома. — У меня есть чай и конфеты.
И улыбнулся так широко, что Инна засмеялась в ответ.
