Измученная сорокалетняя женщина с двумя полными пакетами подошла к двери квартиры. Тяжело выдохнув, поставила один пакет, открыла дверь и перевалилась через порог. Оля чувствовала себя загнанной лошадью. Жить в таком ритме, в котором она жила последние пару месяцев, становилось нереально. Она работала до семи, потом мчалась по магазинам и аптекам. Долго ехала на метро. И вот, в пятнадцать минут десятого она у мамы. Мама снова лежит на диване со страдальческим видом.
— Ой, Оля, ну ты чего так долго? Так и помрёшь тут, в одиночестве. Ты купила те таблетки от давления? Скорее давай, а то мне уже ничего не помогает.
Светлана Николаевна подняла худенькую руку и тут же уронила её, будто без сил. На секунду Оле показалось, что мама переигрывает. Она тут же застыдила себя за такие мысли. Но они всё чаще и чаще возникали в голове.
Два месяца назад Светлана Николаевна сильно простыла. Подозревали пневмонию, но слава Богу, она не подтвердилась. Температура держалась больше недели. Женщину госпитализировали и на это время Оля взяла на работе несколько отгулов, потому что мама не могла лежать в больнице одна. Она была слишком слаба, ей требовался уход.
Оля сидела на стульчике, не отлучаясь от матери даже по ночам. Это было сложно, но утешала мысль, что мама скоро выздоровеет и можно будет выдохнуть.
Выдохнуть не удалось.
Простуда Светланы Николаевны отступила, и ее выписали. Тогда начались проблемы с сердцем, давление, тахикардия. Все как-то одно за другим. Мама лежала, стонала и требовала, чтобы Оля продолжала быть рядом с ней. Однако работу никто не отменял.
И вот Ольга, как загнанная лошадь, в восемь утра скачет на работу. После семи по аптекам, магазинам. И только потом к маме, которая еще и жалуется, что дочка задержалась. Не отпускает Ольгу до двенадцати, а иногда и до часа ночи, жалуясь то на одно, то на другое. Хорошо хоть, что к этому времени освобождался Ольгин муж и ехать домой на метро уже не приходится.
Мужчина заезжал за женой на машине, но он тоже нервничал. Высказывал Ольге:
— Оля, ты можешь уже маме сказать, что ты не можешь так допоздна у неё задерживаться? И мне и тебе рано вставать, а тут времени на сон уже почти не остаётся! Неужели ей совсем не становится легче?
А маме легче не становилось. Появлялись какие-то новые болячки и выдумывались новые диагнозы. Слишком часто Оля начала ловить себя на мысль, что ее мать — симулянтка. Пока Светлана Николаевна в больнице лежала, ей очень понравилось что дочь все время рядом. Таблеточки подает, водички наливает, кормит с ложки. Понравилось Светлане Николаевне быть больной. Столько лет она жила одна, а Ольга с мужем навещали ее раз в неделю. Внучка и того реже. Теперь внучка уехала в другой город, учиться. Осталась только Оля. И как же это здорово, когда дочь всё время рядом. Прибежит вечером, в квартире, уберётся, кушать приготовит, с мамой посидит.
Сама Светлана Николаевна себя симулянткой не считала. У неё действительно поднималось давление и была тахикардия. К тому же, она измученная одиночеством старая женщина, ей требуется уже постоянный уход. Сердилась женщина, когда Ольга задерживалась, приезжала, вот как сегодня, в десятом часу.
А Оля еле ноги волочила. Дала маме новые таблетки от давления. Прошла на кухню, разобрала продукты, поставила воду для супа. Опустилась на табуретку и начала засыпать. Наверное, скоро так и будет, уснет она где-нибудь на ходу и свалится без сил. Все к этому идет.
Ольга выключила газ под кастрюлькой и прошла к маме в комнату. Светлана Николаевна выглядела уже веселей. Сидела на диване и бодро интересовалась.
— А что ты мне на завтра будешь варить? Я бы куриный супчик похлебала.
— Мама, — опустилась на диван Ольга, — я, наверное, завтра не приеду. Потерпишь один день без меня?
— Как это, ты не приедешь? — возмущенно вскинула три своих седых бровки пожилая женщина. — Завтра же суббота, у тебя выходной. Я думала, ты, наоборот, с утра приедешь, генеральную уборку в квартире сделаешь, чего-нибудь повкуснее супа приготовишь.
— Мама, я больше не могу, — выдохнула Оля. — Мне элементарно нужно выспаться. Кроме этого, мне и свою квартиру не мешает в порядок привести. Ты не представляешь, что там творится. Я возвращаюсь домой ночью. Спать остаётся меньше шести часов. Мой муж голодный и злой. Он устал от беспорядка в квартире. У тебя намного чище, чем у нас. Здесь я почти каждый день прибираю.
— Ну, ладно, — раздобрилась Светлана Николаевна, — уберись у себя. До обеда успеешь? А после обеда уж приезжай, а то вдруг мне опять нехорошо будет. Как же я одна?
— Мама, ты вообще меня слышишь? Я хочу выспаться. Я хочу поспать до обеда и только потом начать убираться. Дай мне один день передохнуть. Мы с тобой всё время на связи. Если совсем плохо будет я вызову тебе скорую.
— Какая скорая? Как тебе не стыдно, Оля? Меня опять заберут в больницу. Это при живой-то дочери!
— Мам, давай с тобой откровенно поговорим. Ты не молодеешь и проблемы с давлением у тебя нет-нет и будут возникать. И что теперь? Я же не смогу постоянно находиться возле тебя.
— А кто тебя просит постоянно? Я целыми днями одна. Время почти десять, а ты только появилась. Я хочу, чтобы ты была рядом хотя бы по вечерам.
— Всегда? То есть, постоянно, каждый вечер я должна теперь быть рядом с тобой. Мам, ты серьёзно? Я всё ждала, пока тебе полегчает, пока ты скажешь, что можешь справляться сама.
— Да как же я сама смогу справляться? Ты только что сказала, что я не молодею. Оля, а для чего я тогда тебя рожала? Как же стакан воды в старости?
Ольга была в ужасе. Так вот, значит, какие у её мамы планы? Пожилая женщина всерьёз считает, что Ольга должна забыть про мужа, про собственную жизнь, и посвятить всё себя только уходу за ней. А муж Оли злится уже не на шутку. Женщина вспомнила вчерашний с ним разговор. Муж предложил нанять матери сиделку. В тот момент Оля только усмехнулась, понимая, что мама никогда на сиделку не согласится. Да и вообще, она же не лежачая, чтобы сиделку нанимать. Порой Ольге кажется, что мама притворяется, что ей не так уж сильно плохо.
Еще вчера слова мужа казались Оле нелепыми, а сейчас, придя в ужас от маминых планов на ее жизнь, она ляпнула:
— Мама, я найму тебе сиделку.
— Что? Какая еще сиделка? — вскочила с дивана Светлана Николаевна. Причем вскочила так бодро, будто и не больна она вовсе. — Ты что такое мне предлагаешь? Хочешь, чтобы я всю пенсию на сиделку тратила?
— Не нужна твоя пенсия, я буду оплачивать сиделку сама.
— А мне не нужны чужие люди рядом, — отрезала Светлана Николаевна. — Вот ещё, чего удумала, чтобы я постороннего в свою квартиру пустила!
— А если не постороннего? Если знакомого человека? Как насчёт Вали? Почему-то мне кажется, что она не откажется.
— Это соседка, что ли, Валька? — задумалась Светлана Николаевна. — Ну, не знаю, не знаю… Если только она постоянно при мне находиться будет… Только пенсию свою я на это не дам.
— Всё, мама, решено. Я прямо сейчас с Валей поговорю, — обрадовалась Ольга, горячо надеясь, что Валентина не откажет.
Валя была молодая женщина, чуть старше самой Ольги, сорок с небольшим. Но как-то жизнь, что ли, у неё не задалась. Подрабатывала женщина где могла. То подъезды мыла, то снег возле дома расчищала. И постоянно, как только Ольгу встречала, жаловалась на жизнь. Жаловалась, что работу нормальную найти не может, что одинокая совсем, и никого у нее нет. Жила Валентина на одной лестничной клетке с мамой.
Торопливо, пока Светлана Николаевна не передумала, Ольга направилась к Вале. Долго звонила в звонок. Потом поняла, что он не работает, и начала стучать в дверь. На ее счастье, Валя оказалась дома. Удивилась неожиданному визиту и даже в квартиру завела. Тут настал черед удивляться Ольге. Маленькая однушка соседки походила на «свинарник». На окне вместо шторы висела покрывало. В прихожей валялась разнокалиберная обувь. Ольга заподозрила, что это обувь с помойки. Валя и сама выглядела очень неопрятно, в старом халате, с грязной головой и припухшим лицом.
— Валентина, а вы же с моей мамой общаетесь? — решила не оттягивать с разговором Оля. — Я решила нанять для нее сиделку. Совсем недавно вы жаловались мне, что не можете найти нормальную работу. Платить я буду не очень много, но ведь и мама не лежачая. Ухаживать за ней не очень сложно. Подать лекарства, приготовить поесть, принести водички, ну и в квартире прибраться, по мере необходимости.
Оля говорила, а сама в сомнении водила глазами по столетним драным обоям. Эта женщина не в состоянии у себя прибраться, вряд ли она сможет…
— Я согласна, согласна, — прямо-таки завопила Валентина, подпрыгивая на месте от радости. — Ты не смотри, что у меня тут не прибрано. Я ведь одна, а для себя убирать мало радости. Но к работе я буду очень ответственно относиться. Сколько платить будешь?
По лицу было видно, что предложенная сумма Валю устроила, но она выторговала для себя еще пару тысяч и заявила, что готова приступить с утра, но нужен аванс. Оля, не раздумывая, заплатила. Она уже представляла, как утром будет спать. Да что там утром, она целый день будет валяться, а убираться будет в воскресенье. У неё целых два выходных, и за это Ольга готова была оплатить любые деньги. В пределах разумного, конечно. Валентина и так выторговала у неё больше половины зарплаты.
Когда, ближе к двенадцати, за Ольгой приехал муж она просто выпорхнула из подъезда. Такая радостная была, что даже усталость как рукой сняло.
— Я наняла сиделку для мамы, — сказала она, сев в автомобиль. — Всё, всё! Я, наконец-то, высплюсь. Начну готовить для нас с тобой и разгребу нашу квартиру.
— А она согласилась? Мама твоя согласилась?, — с недоверием переспросил муж. — Что-то странное. Я уверен был, что она откажет тебе.
— Она отказалась от постороннего человека, а я предложил ей Валентину, соседку. Мама обдумала все преимущества и благосклонно дала разрешение. При условии, что платить я буду сама.
— Ну, это само собой, — хмыкнул муж. — Вот в этом-то я как раз и не сомневался. Я и сам готов давать тебе деньги на сиделку, лишь бы только мы жили спокойной жизнью. Ложились спать в десять вечера, как раньше, и чтобы дома было чисто, была еда. А самое главное, чтобы ты была рядом, а не носилась, как вьючный ишак.
— Все, надеюсь, теперь так и будет, — откинулась на сиденье Ольга.
В субботу она позвонила маме только после обеда. Светлана Николаевна отвечала вполне довольным голосом. Рассказала, что Валя приготовила ей плов, и что Ольга может не приезжать ближайшие два дня. Два дня растянулись на целую неделю. Только через неделю отдохнувшая Ольга выбралась к маме. Застала Светлану Николаевну в бодром расположении духа. В квартире было чисто, на плите стояла каша, а сама Светлана Николаевна «резалась» с Валей в карты. «Резалась», как заядлый картёжник, даже глаза от азарта блестели.
— Вам, я смотрю, весело? — застыла в дверях Оля. — Мама, ты хорошо себя чувствуешь?
— Нормально всё, — отмахнулась Светлана Николаевна. — С утра давление было немного низким, но Валечка знает секретный способ его поднять.
— Что ещё за секретный способ? — заулыбалась Оля.
— Секретный, он на то и секретный, — оживилась Валентина, — чтобы никому не рассказывать. Оля, я хотела попросить тебя заплатить мне за весь месяц. Коммуналку надо оплатить, у меня долги накопились.
— Я даже не знаю. Всего неделя прошла, а я ведь аванс выплатила, — замялась Ольга.
— Заплати, Валя, — строго посмотрела на дочь Светлана Николаевна. — Какая тебе разница, когда? Валя честная, она не обманет. Можешь теперь так часто ко мне не приезжать.
Ольга заплатила Валентине и уехала домой, испытывая огромное облегчение. Это просто счастье какое-то, жить обычной жизнью и при этом знать, что с мамой все нормально. Мама не одна, о ней есть кому позаботиться. За это, и правда, деньги отдать не жалко.
В следующий раз Ольга навестила мать еще через неделю. Та по-прежнему была весела, а Валя рядом. Ольга окончательно расслабилась и только через месяц поняла, что мамина веселость какая-то странная. Да и запах в квартире стоит не совсем здоровый.
— Это что, запах перегара? Мам, ты что, выпила? Серьезно? — недоверчиво спросила Ольга. Это и есть Валин секретный способ поднимать давление?
— Дочь, ты когда-нибудь будешь чем-нибудь довольна? — вспылила Светлана Николаевна. — Ну, выпила я чуть-чуть красного вина, для тонуса. Это даже полезно. Зато чувствую себя, как в молодости.
Ольга вроде поверила, но только в следующий визит убедилась, что мама пьет совсем не вино, так как под раковиной стоят пустые бутылки из-под водки. Причём самой дешёвой, палёной водки.
Ольга забила панику, пыталась с мамой разговаривать, но выгнать Валю рука не поднималась. Если Валентина уйдёт, Олина жизнь снова превратится сплошную череду поездок туда-сюда, постоянного недосыпа. Это было даже представить страшно.
Месяца через три наступил момент, когда Оля застала маму пьяной вдрыбаган, причём Валя, находившаяся рядом с ней, была трезва.
— Вы что, спаиваете мою маму, Валентина? Всё, с сегодняшнего дня вы здесь больше не работаете. Немедленно уходите.
— Да что ты говоришь, — вдруг оскалилась Валя. — А ты у мамы своей спросила? Света, ты слышала, она меня выгнать хочет.
— Да ты что, Оля, с ума сошла? — пьяно лепетала пожилая женщина. — Я не дам тебе выгнать Валю. Ты меня бросила, а она стала мне близкой подругой. Я скорее тебя выгоню, чем ее.
— Ах, так, так.. — задохнулась Ольга, — тогда я не буду вам больше платить, слышали?
— Ну и не плати, — рассмеялась Валентина, — мы на пенсию Светланы прекрасно проживем. Правда, Свет?
— Конечно.
Пьяная пожилая женщина смотрелась безобразно. И только сейчас Оля заметила мамину неестественную худобу и новые глубокие морщины. А ещё её лицо было похоже на лицо пьющего человека. Как же она недосмотрела, к чему маму привела?
А Светлана Николаевна тем временем всё распалялась:
— Уходи отсюда, немедленно убирайся! Ты плохая дочь, не смогла за матерью ухаживать. Мне теперь Валя намного ближе, чем ты. Мы завтра же сменим замок, чтобы ты в квартиру не смогла попасть.
— Да-да, так и сделаем, — поддакивала Валентина и вдруг начала выталкивать Ольгу из квартиры. Оля и сама не поняла, как оказалась на лестничной клетке.
Расстроенная, она ушла, решив приехать на следующий день, когда мама проспится и придет в себя. Однако, на следующий день женщина не смогла попасть в мамину квартиру. Ключ не подошел, и как бы Ольга ни звонила, ни стучала, ее так и не пустили. На телефонные звонки Светлана Николаевна тоже перестала отвечать. Вместо нее трубку поднимала Валентина, хамила Ольге и посылала ее куда подальше.
— Да пойми ты, наконец, ты больше матери не нужна. Она же довольно чётко выразила, что ты плохая дочь. Отстань уже и не лезь к нам.
— Я не дам, не дам споить маму, — кричала Ольга, а сделать ничего не могла.
Время шло, и ещё через месяц Ольге позвонила соседка, другая, не Валентина. Позвонила со страшным известием — Светлана Николаевна скончалась от алкогольной интоксикации. В квартире она в это время, якобы, находилась одна. Валя ушла по делам.
Разбитая горем и чувствующая на себе огромный груз вины, Ольга занялась похоронами. Вот в этом Валентина участвовать не желала и на глаза не показывалась, пока Светлану Николаевну не похоронили.
Появилась она после. С какими-то документами. Ткнула их Ольге в лицо и заявила, что квартира Светланы теперь принадлежит ей. За несколько дней до своей кончины мама Ольги ходила вместе с Валей к нотариусу. Все было оформлено законно и нотариусу Светлана Николаевна показалась в своем уме и твердой памяти. Может быть, слегка навеселе, но это не доказано. Вот так Ольга, желая облегчить себе жизнь, лишилась и мамы, и её квартиры.