Лена, невестка, бросила всё и помчалась в деревню, как только узнала, что свекровь увезли в больницу. «Огород полить надо, — сказала та по телефону слабым голосом, — иначе всё пропадёт». Лена, хоть и не горела желанием, не могла отказать. Свекровь, Анна Петровна, была женщиной строгой, но справедливой, и огород для неё был святым делом.
Дорога до деревни заняла два часа. Солнце уже клонилось к закату, когда Лена, усталая, но решительная, свернула к старому дому. Огород встретил её буйством зелени: помидоры, огурцы, кабачки — всё, что Анна Петровна любовно высаживала весной. Лена схватила лейку и направилась к колодцу, что стоял в дальнем углу участка, у старой яблони.
Колодец был старый, с деревянной крышкой, потемневшей от времени. Лена привычно потянула за верёвку, чтобы поднять ведро, но вдруг остановилась. Из глубины колодца донёсся странный звук — низкий, глухой, словно кто-то там внизу шептал. Она замерла, прислушиваясь. Тишина. Только ветер шелестел в листве. «Показалось», — подумала Лена, но сердце заколотилось быстрее.
Она наклонилась, чтобы заглянуть в тёмную глубину. В этот момент крышка колодца скрипнула, и Лена почувствовала, как холод пробежал по спине. Ей показалось, что из темноты на неё кто-то смотрит. Глаза, невидимые, но ощутимые, будто буравили её. Лена отшатнулась, едва не уронив лейку. Голова закружилась, ноги подкосились, и она осела на траву, хватая ртом воздух.
«Это просто усталость», — твердила она себе, но взгляд то и дело возвращался к колодцу. В деревне ходили слухи, что этот колодец — не простой. Старики говорили, что когда-то, лет сто назад, там утонула девушка, которую бросил жених. Её дух, мол, до сих пор бродит где-то рядом, и не дай бог потревожить его. Лена всегда смеялась над этими байками, но сейчас они всплыли в памяти с пугающей ясностью.
Собравшись с духом, она всё же решила закончить дело. Подошла к колодцу, стараясь не смотреть вниз, и быстро набрала воды. Но когда она тянула ведро, верёвка неожиданно натянулась, словно кто-то дёрнул её с той стороны. Лена вскрикнула и отпустила ручку. Ведро с плеском ушло под воду. Из колодца снова донёсся звук — теперь уже отчётливый, похожий на тихий смех.
Лена бросила лейку и, не оглядываясь, побежала к дому. Огород остался неполитым. В машине, дрожащими руками заводя мотор, она пообещала себе никогда больше не подходить к этому колодцу. Когда свекровь вернулась из больницы, Лена, краснея, соврала, что полила всё, как надо. Анна Петровна посмотрела на неё внимательно, но ничего не сказала. Только вечером, сидя за чаем, она вдруг обронила: «Колодец-то наш… не всем он по нраву. Ты там ничего странного не видела?»
Лена только покачала головой, чувствуя, как холодок снова пробегает по спине.
Лена постаралась забыть о том вечере, но колодец не выходил из головы. Каждую ночь ей снилась тёмная вода, в которой отражалось что-то смутное, едва уловимое. Она просыпалась в холодном поту, а утром отмахивалась от мыслей, списывая всё на нервы. Свекровь, Анна Петровна, выписалась из больницы через неделю. Дома она была тише обычного, но огород, как всегда, стал её главным делом. Лена же старалась держаться подальше от участка, придумывая отговорки, чтобы не ездить в деревню.
Но через пару недель Анна Петровна вдруг попросила: «Лен, съезди, проверь колодец. Что-то мне неспокойно. Ведро, говорят, там застряло». Лена похолодела. Она хотела отказаться, но взгляд свекрови был таким, что возражать не пришлось. «Только днём поеду», — буркнула она, надеясь, что при свете солнца всё будет не так жутко.
В деревню она приехала к полудню. Огород сиял под солнцем, пчёлы гудели, и всё казалось мирным. Лена, сжимая в руках фонарик, подошла к колодцу. Крышка была приоткрыта, хотя она точно помнила, что оставляла её закрытой. Сердце снова заколотилось, но она заставила себя заглянуть внутрь. Вода внизу блестела, отражая небо, а ведро, как ни странно, висело на верёвке, будто кто-то его аккуратно вернул.
Лена потянула за верёвку, и ведро послушно поднялось. Но вместе с ним из глубины выплыло что-то ещё — длинное, белёсое, похожее на ленту или ткань. Она замерла, не решаясь вытащить его полностью. Ветер стих, и в тишине она снова услышала тот звук — тихий, почти детский смех, но теперь он шёл не из колодца, а где-то сзади. Лена обернулась, но никого не было. Только яблоня качала ветками, хотя ветра не чувствовалось.
Она бросила верёвку и отошла от колодца, стараясь дышать ровно. «Хватит, — сказала она себе, — это просто старая деревяшка, тряпка какая-то». Но в глубине души она знала, что это не так. Ведро осталось лежать у колодца, а Лена, схватив сумку, почти бегом вернулась к машине. На обратном пути она позвонила свекрови и, запинаясь, сказала, что с колодцем всё в порядке. Анна Петровна помолчала, а потом медленно произнесла: «Ты его не трогала, надеюсь? Он… не любит, когда чужие лезут».
Лена не выдержала. «Что там с этим колодцем, Анна Петровна? Что за байки? Расскажите уже!» Свекровь вздохнула, будто не хотела говорить, но всё же начала. «Давно это было, Лен. Моя бабка рассказывала. Девчонка там утонула, лет шестнадцать ей было. Звали её Марья. Жених её бросил перед свадьбой, она с горя и… В общем, с тех пор колодец этот странный. Иногда вещи пропадают, иногда звуки слышно. Бабка говорила, что Марья там осталась, охраняет своё. Не трогай его, Лен, и всё будет хорошо».
Лена слушала, и ей становилось всё холоднее. Она вспомнила белёсую ленту в воде — уж не платье ли это было? Вернувшись домой, она решила больше не ездить в деревню. Но через несколько дней Анна Петровна позвонила снова: «Лена, огород опять полить надо. И… колодец проверь. Ведро-то ты не забрала».
Лена молчала, чувствуя, как страх снова подкатывает к горлу. Она знала, что не сможет отказаться — свекровь не из тех, кто принимает «нет». Но в этот раз она решила взять с собой мужа, Андрея. Может, вдвоём будет не так страшно. А может, и колодец перестанет пугать, если рядом будет кто-то ещё.
