«Семьдесят лет», — пробормотал себе под нос Иван и усмехнулся. Для кого-то такой юбилей мог бы стать поводом для радости от общения с детьми, внуками, правнуками. Но для Ивана это была только ничего не значащая дата в паспорте, которую он и обнаружил-то случайно. Сегодня утром он искал среди хлама, заполонившего его квартиру, последнюю купюру, оставшуюся после пенсии. Он недоумевал, куда мог засунуть её после очередной попойки. Вместо денег на глаза попался потрёпанный паспорт. Он машинально пролистнул страницы в надежде найти купюру и взгляд его остановился на дате рождения. Откуда-то из самой глубины сознания всплыла мысль, что именно сегодня ему исполнилось… Сколько?… Ах да, ровно 70 лет.
«Это повод отметить», — потёр он руки и ещё более усердно принялся за поиски денег.
Иван вышел из магазина и остановился. Давно для него так весело не щебетали птицы, а солнце сыпало и сыпало на его голову золотые лучи, вызывая приятные мурашки. Мужчина, опираясь на палку, дошёл до скамейки у подъезда и тяжело опустился. Ветер шевелил листья деревьев, а дети радостно смеялись, играя в мяч неподалеку. Иван вспомнил, как на этой детской площадке когда-то играл с сыном. Правда тогда не было здесь ни тренажёров новомодных, ни качелей-каруселей. Но зато были замечательные ворота, сделанные из пустых деревянных ящиков, и был сын, который безумно любил играть в футбол.
Иван потянулся к бутылке, скрытой во внутреннем кармане пальто. Теперь это была его единственная компания, его способ забыться. Он понимал, что этот способ не такой уж и действенный, как он сам себя убеждал, но алкоголь делал его мир чуть менее мрачным. Иван оглянулся по сторонам, украдкой достал бутылку, глотнул немного и посмотрел на свои дрожащие руки.
«Да уж, докатился», — подумал он, и в его голове, словно чёрно-белые слайды начали всплывать обрывки воспоминаний. Он вспомнил, как в молодости с друзьями собирались по выходным, как смеялись и пели песни. Алкоголь тогда был просто частью веселья. А потом… Когда же он подошёл к той черте, которая разделила жизнь на «до» и «после»? В хмельном угаре он даже не заметил, как стремительно рушится то, чем он жил раньше. Жена, Наташа, становилась все более и более отстранённой. Иногда он замечал, как она грустно смотрит на него, но остановиться уже не мог.
Однажды вечером Наташа села напротив него и, сдерживая слёзы, накрыла его руку своей ладонью.
— Иван, — начала она дрожащим голосом, — я не могу больше так жить. Ты понимаешь, что ты делаешь?
Он, потирая виски, чтобы хоть немного унять гул в голове, ответил:
— Что я делаю? Я просто расслабляюсь после работы…
— Расслабляешься? — перебила его Наташа. — Ты напиваешься каждый вечер и считаешь, что это нормально? Я устала от твоих обещаний. Ты множество раз говорил, что изменишься, но ничего не меняется!
— Наташа, я постараюсь, честное слово! — попытался оправдаться Иван. — Просто дай мне время и я…
— Дать тебе время? Сколько, Ваня? — она покачала головой. — Ты испортил мне жизнь своей пьянкой. Да что там я! Ты не подумал, как твоё, так называемое, расслабление влияет на нашего сына? Он страдает и плачет по ночам, слыша твои пьяные концерты. Больше так жить невозможно!
Иван почувствовал, как сердце сжалось от жалости к сыну. Он попытался возразить, оправдаться, чтобы перестать чувствовать свою вину перед сыном и женой. Но Наташа убрала руку и резко встала.
— Я ухожу, — сказала она решительно. — Забираю сына и ухожу.
Хлопнула входная дверь и в квартире воцарилась тишина.
— Ну и вали! — даже не крикнул, а зарычал Иван, смахивая со стола посуду. — Жить она со мной не может!
Знал бы он тогда, чем это закончится! Ни за что не отпустил бы жену в тот вечер. Лёг бы поперёк порога и не дал уйти. Или бежал бы следом, пока она не простила бы и не вернулась. А он просто запил по-чёрному. Конечно, есть повод, у него же горе: жена, такая растакая, бросила его. Через пол года ему сообщили, что его Наташа погибла. Это стало таким ударом, который Иван вынести не мог. Чтобы избавиться от чувства вины за то, что тогда позволил ей уйти, он начал пить ещё больше. Сын, Васятка, остался жить с бабушкой и дедушкой. Иван иногда приезжал, обещал сыну, что скоро заберёт его домой, но слова своего так и не сдержал. Василий вырос, женился. Время от времени навещал отца, но внуков ни разу не привёз, чтобы с дедом познакомились.
Иван вздохнул:
— Какой из меня дед?! Название одно только.
Его мысли прервали шаги. Рядом с ним остановилась соседка из квартиры напротив. Она посмотрела на него с сочувствием.
— Иван, — произнесла она тихо, — как ты?
Он поднял покрасневшие глаза.
— Неплохо, — соврал он. — А ты как?
Она присела рядом.
— Вот ездила внуков навестить, — с гордостью сказала она. — Трое их у меня. Старший уже закончил университет и работает в IT. Игры какие-то создаёт. Говорит: «Ба, давай я тебе на телефон игру установлю. Будешь играть по вечерам». Смешной он! Будто я чего-то в этом понимаю. Средний внук увлекается спортом, играет в футбол. Даже попал в юношескую команду. А младшая внучечка у меня. Уж так долго мы о девочке мечтали! Она у нас настоящая артистка, как начнёт болтать — заслушаешься.
Иван молчал, и его сердце сжималось от боли. Как бы ему хотелось, чтобы и его внуки были рядом. Теребили его, обнимали. Может быть тогда и у него пропала бы охота прикладываться к бутылке.
— А еще у меня правнук родился недавно, — продолжала женщина, и в ее голосе зазвучала гордость. — Малыш совсем, а любит, чтобы я ему книжки читала. Я читаю, а он смотрит на мои губы и сам пытается что-то сказать.
Соседка помолчала немного, потом спросила:
— А Василий твой что же? Давно не приезжал?
Иван молча махнул рукой.
— Знаешь, Ваня, — продолжила женщина, — я думаю, что тебе надо с сыном поговорить. Что ж он не понимает, что тебе уже туго одному жить?
— Кому я такой нужен? Алкаш я, одно слово.
— Да, Иван, это правда, водка тебя и сгубила! А ведь какой ты мужик рукастый, даже и теперь всем соседям помогаешь. Кому что починить — все к тебе бегут. Ты, Вань, бросай пить, не молодой уже, здоровья, небось, нет.
— Думаешь, смогу я с пьянкой завязать?
— А ты попробуй! Ради сына. Ради внуков. Хоть остаток жизни проживёшь, как человек. Не дело это, одному на старости лет куковать. Случись чего, даже стакан воды подать некому будет.
Соседка встала и ушла, а Иван ещё долго сидел, глядя в одну точку. А что, если и на самом деле бросить пить? Что он не мужик что ли?! Вот так просто: взять и в одночасье бросить! Он представил, как внуки радостно вбегают в его квартиру, крича: «Деда, мы к тебе в гости!» Красота, а не жизнь! Иван представил, как он будет учить их ремонтировать бытовую технику и, может быть, играть на гитаре. Когда-то у него неплохо это получалось. От картин, рисуемых мозгом, стало хорошо и радостно, а по телу разлилось приятное тепло.
Иван достал из кармана початую бутылку, намереваясь раз и навсегда от неё избавиться. Но урны поблизости не было, и он засунул бутылку обратно в карман.
— Не радуйся, — пробормотал он себе под нос, обращаясь к водке, — дома я тебя вылью в раковину. А ещё лучше в унитаз, чтоб неповадно было.
Он достал телефон, когда-то подаренный сыном, и дрожащими руками набрал знакомый номер. Сердце бешено заколотилось, когда он услышал родной голос.
— Привет, Васятка. Это я.
— Батя? — удивлённо отозвался сын. — Давно не слышал тебя. Что-то случилось?
— Я вот по какому делу к тебе, сын… Я… я решил бросить пить, — произнёс Иван, с трудом произнося слова. — Хочу изменить свою жизнь. Ты можешь мне не верить, но на этот раз всё серьёзно.
На другом конце повисла пауза. Иван со страхом ожидал, что сын станет смеяться над ним или начнёт упрекать его за прошлое. Но вместо этого услышал радостный возглас:
— Батя, это замечательная новость! Ты не представляешь, как я рад это слышать.
Иван почувствовал, как внутри него ярким пламенем разгорается надежда.
— Я хочу, чтобы ты знал, сын, что я действительно хочу изменить свою жизнь. Ради тебя. Ради моих внуков, — продолжал он. — Я понимаю, что прошлого не исправить, но хоть что-то ещё можно исправить? Правда?
Иван замер, ожидая ответа. Ему было очень важно услышать, что сын не считает его окончательно конченым человеком.
— Бать, — неуверенно ответил тот, — ты ж понимаешь, что всё не так просто. Если ты не согласишься пройти лечение, то ничего не получится. Я тебе не раз предлагал лечь в клинику, но ты отказывался. Если сейчас твои намерения серьёзные, то готовься…
— Да, да! Я согласен, — поспешил согласиться отец. — Только ты мне помоги немного.
— Нет проблем. В субботу я к тебе приеду и мы всё решим.
— Васятка, а может ты и внуков, наконец, ко мне привезёшь? Так мне хочется познакомиться с твоими ребятишками.
— Ладно, бать, привезу. Только и ты уж меня не подведи. Сам знаешь, как я к алкоголю отношусь, ни за что своих детей не приведу в дом, где пьянки-гулянки.
— Слово даю, сынок. С этого момента ни капли спиртного в рот не возьму!
— Тогда до встречи.
Иван закрыл глаза, представляя, как внуки бегут к нему навстречу, как они смеются и обнимают деда.
— Да, да, я жду вас! — воскликнул он, не в силах сдержать улыбку.
Иван положил телефон в карман и, опираясь на палку, встал со скамьи. Мысли о встрече с сыном и внуками переполняли его.
Дома он вытащил бутылку, намереваясь вылить содержимое. Но прозрачная жидкость так манила, что он, словно под гипнозом, прошёл на кухню и поставил бутылку на стол.
«Всего одна рюмка никак не повредит. А потом уже ни-ни, никогда и ни за что», — подумал он и плеснул в стакан щедрую порцию спиртного. Алкоголь мгновенно разлился по телу, введя мозг в привычное состояние. Мир вокруг него стал размытым и ничего не значащим. Откуда-то извне доносился детский смех и карканье ворон. Перед затуманенным взором одно за другим возникали знакомые лица, но он никак не мог вспомнить, где и когда их видел. Потом и они исчезли, поглощённые густым туманом. Иван наклонился и упал на грязный пол.
Откуда-то из самой глубины сознания выплыло лицо сына.
— Прости, — одними губами прошептал Иван. — Опять я тебя подвёл.
Сердце его остановилось…
