Марина Николаевна сидела на кухне своей просторной трёхкомнатной квартиры и смотрела, как медленно за окном поднимается утреннее солнце. В комнате было тихо, только тикали часы и булькала кофеварка. С тех пор, как умер Сергей, её муж, тишина стала почти физической — можно было услышать, как скрипит пол под собственными шагами.
Квартира досталась им нелегко. Первую половину жизни они с Сергеем провели в маленькой «двушке» на окраине, копили, откладывали каждую копейку. Потом, когда дети подросли, Сергей взялся за подработки, а она — за шабашки по шитью. И вот двадцать лет назад они переехали в этот дом — в центр, с просторной кухней и светлой гостиной.
— Зря мы, наверное, такую большую квартиру купили, — говорил тогда Сергей, но в глазах у него всё равно был восторг. — Дети разъедутся, а мы тут с тобой вдвоём…
— Будем гостей принимать, — смеялась Марина. — И внуков!
Но внуков не было. И гостей — всё меньше.
После похорон мужа дети приезжали лишь иногда, и то в основном по делу. Сын, Дима, всегда спешил:
— Мам, я на минутку. Где у тебя ключи от кладовки? Мне надо перфоратор взять.
Дочь, Ольга, наоборот, приезжала с целым списком претензий:
— Мам, ну что это за занавески? Как в прошлом веке! И почему у тебя опять батареи не перекрыты? Ты деньги зря тратишь!
Марина слушала, улыбалась, но всё больше ловила себя на мысли, что её собственная жизнь где-то потерялась.
И вот однажды утром она сказала себе:
— Всё. Хватит. Теперь я живу для себя.
Она записалась в бассейн, купила то самое яркое пальто, которое всегда казалось ей «слишком». Начала встречаться с подругами, ходить в театр, иногда ужинать в кафе одна — и наслаждаться этим.
Но её счастье оказалось недолгим.
— Мам, привет, — позвонил Дима. — Слушай, мне нужна твоя помощь.
— Что случилось? — Марина сразу насторожилась.
— Да тут… ну… проблема с банком.
— Какая проблема?
— Ну, я взял кредит… и… в общем, надо отдать.
— Сколько? — она уже понимала, что сумма будет большой.
— Ну, немного… Три с половиной миллиона.
Марина замолчала.
— Дима, ты в своём уме?
— Мам, не начинай. Просто продай квартиру, купи себе поменьше, а остаток мне отдай.
— Это мой дом, Дима. Я в нём живу.
— Ну и что? Купишь себе «однушку» где-нибудь подешевле — тебе ведь всё равно, где жить, ты одна.
— Мне не всё равно, — сказала она твёрдо. — И помогать тебе в этом я не буду.
Дима тяжело выдохнул.
— Ладно, поговорим потом.— сказал сын и вышел.
Через день позвонила Ольга. Голос — на повышенных тонах с первых секунд.
— Мам, я всё знаю. Почему ты Диме не хочешь помочь?
— А почему я должна?
— Да потому что он твой сын! У него серьёзные проблемы. Ты что, хочешь, чтобы его посадили?
— Он взрослый человек. Пусть сам разбирается.
— Ну конечно! Ты же теперь у нас мисс «живу для себя». Подумаешь, у детей беда…
Марина сжала губы.
— Оль, а ты вспомни, сколько раз я вам помогала. И в деньгах, и в делах. Когда у тебя ремонт был — я последние сбережения отдала. Когда у Димы машину угнали — я помогла купить другую. Сколько можно?
— Значит, теперь тебе жалко для собственных детей?
— Мне не жалко. Я просто устала быть банкоматиком на ножках.
— Мама , ты подумай , как бы потом ни о чём не пришлось жалеть.
Через неделю утром позвонили в дверь.
— Марина Николаевна? Мы из психиатрической службы. Нам поступил вызов, что вы ведёте себя неадекватно.
Марина едва не поперхнулась чаем.
— Что? Кто?
— Нам сказали, что вы страдаете провалами в памяти, теряете ориентировку…
Она впустила врачей, хотя внутри всё клокотало. Осмотр занял пятнадцать минут.
— Извините, — сказал врач. — Никаких признаков болезни не выявлено. Вы абсолютно адекватны. Видимо, кто-то хотел вас «проверить».
Марина не сомневалась, что этот «кто-то»,не кто иной ,а её дети.
Марина закрыла за психиатрами дверь и прислонилась к косяку. Сердце колотилось, руки дрожали.
— Ну всё… — сказала она тихо сама себе. — Они решили меня списать.
Такого подлого поворота она не ожидала от своих детей.
Телефон зазвонил почти сразу. Дима.
— Ну что, мам? Как,тебе понравился визит врачей? — в голосе ехидство.
— Это ты устроил? — Марина старалась говорить ровно.
— А что? Мы волнуемся за тебя. Вдруг ты и правда уже… ну, того.
— Дима, — она сжала трубку, — если ты ещё раз попробуешь меня так «проверить», я тебя вычеркну из своей жизни.
Он рассмеялся.
— Мам, ты сама не понимаешь, что делаешь. Квартира — это актив. Мы можем её продать, закрыть мои долги и ещё останется.
Марина отключила звонок.
Вечером позвонила Ольга.
— Мама, зачем ты так с Димой ? Он же хотел как лучше.
— Как лучше для кого, Оля? Для себя? Для него? А мне что прикажешь делать?
— Ты одна. Тебе много не надо.
— Мне надо ровно столько, чтобы спокойно жить. И я не позволю вам решать за меня.
— Мам, ну ты же понимаешь, что в итоге нам эта квартира всё равно достанется. Так какая разница — сейчас или потом?
— Огромная, Оля. Разница между «живу» и «доживаю».
На следующий день Марина пошла в банк, закрыла старый вклад и перевела деньги на новый счёт, доступ к которому был только у неё.
Надо действовать быстро, решила она. Пока они не придумали что-то похуже.
Через неделю квартира была выставлена на продажу. Без объявлений в газетах, без лишнего шума — через проверенного риелтора подруги. Покупатель нашёлся быстро: молодая семья с ребёнком, готовая внести всю сумму сразу.
О совершении сделки дети ни-че-го не знали.
Всё открылось, когда Марина уже паковала коробки. В дверь позвонили. На пороге стояли Дима и Ольга.
— Это что значит? — Дима показал на сложенные вещи. — Ты продаёшь квартиру?!
— Уже продала, — спокойно ответила Марина. — Завтра передаю ключи.
— ЧТО?! — Ольга аж побелела. — Ты совсем…
— Осторожно, Оля, — перебила её Марина. — Если ты хотела сказать «сошла с ума» — психиатры уже проверяли, я в норме.
Дима шагнул вперёд.
— Мать, где деньги?
— В надёжном месте.
— Ты обязана нам отдать! — рявкнул он.
— Я вам ничего не должна, и ни чем не обязана — Марина впервые в жизни сказала это твёрдо и без страха.
— Мам, ты что ,не понимаешь… — Ольга попыталась перейти на жалобный тон. — Мы же семья.
— Семья, которая вызывает ко мне психиатров и хочет выгнать меня из дома? Спасибо, обойдусь без вас.
Дима прищурился.
— Ты ещё пожалеешь.
— Возможно. Но точно не о том, что отказала вам.
Уходя они хлопнули дверью так, что с полки упала ваза.
Через две недели Марина уже стояла на веранде маленького домика на берегу моря. Белые стены, синие ставни, запах соли в воздухе и шум прибоя вместо городской тишины.
— Вот оно… — она глубоко вдохнула. — Моя жизнь.
Утром она пила кофе, глядя, как солнце встаёт из-за горизонта. Днём ходила на рынок за свежей рыбой, вечером гуляла по пляжу. Никто не звонил с требованиями, никто не упрекал в эгоизме.
Дети больше не появлялись. И Марина не искала с ними встреч. Она знала: любовь не должна измеряться квадратными метрами и суммами на счету.
И иногда, сидя на веранде, она шёпотом говорила:
— Серёжа, я наконец-то живу.
