Татьяна Андреевна долго не решалась, но всё же не выдержала, — Гришенька, ты меня прости, но старшая наша внучка в деревню едет на два дня. Я понимаю, что у тебя с ногами плохо, ты неважно себя чувствуешь и ехать не хочешь. Но может ты меня одну отпустишь? Последний разочек, Гриша? Хоть одним глазком на всех ещё посмотреть?
Григорий Васильевич с укором взглянул на жену, — Аж на два дня, Таня?
Последнее время всё давалось ему с трудом.
Но в свои почти восемьдесят семь Григорий Васильевич всё же мог сам потихоньку со всеми главными делами справиться.
Вот только он побаивался один оставаться.
Татьяна Андреевна его дааа, она не такая старая, как он, на два года моложе.
Она даже моется вся целиком за один раз, а Григорий Васильевич голову моет в один день, а сам моется — уже на следующий, зараз то ему тяжело!
Да Таня его даже телефон освоила, она у него ого-го! Она и присесть может раз десять, и голова у неё не кружится. И помнит то, что Григорий Васильевич совсем не помнит. Он даже удивляется — да неужто так было, Таня? А Татьяна Андреевна гордо так ему отвечает, — Ну конечно, Гриша, ну неужели ты забыл?
И Григорию Васильевичу иной раз даже кажется, что она его за это немного презирает. Любит, но презирает, что он такой.
Вот и старается Григорий Васильевич, утром кашу варит для Танечки. Встаёт он рано, а кашу варить умеет, Таня поспит подольше, встанет, как маленькая поморщится — опять твоя каша?
А сама ест.
И рассыпчатую пшенную с топлёным маслом и мёдом. И овсяную с вареньем. И рисовую молочную ест, а Григорий Васильевич и рад, что хоть что-то он делает.
Потом Григорий Васильевич пыль вытирает и пылесосит в комнатах.
Дочка им купила пылесос без провода, вот ведь удобная игрушка! Он для Тани старается, ему это не особо важно, а Таня от пыли чихает.
А ещё Григорий Васильевич стиркой заведует. Заложит в машину стиральную вещи, не сам же стирает. Да повесит их, ну разве это дела? Да кровать вечером стелит, а потом её утром заправляет.
Вот у Тани дела поважнее.
Она с телефона продукты заказывать научилась. А ещё она умеет и врача вызвать, и такси заказать, ну прямо как молодая!
А ещё Таня обед готовит, какие же она супы варит, а котлетки — ну просто объедение. А в ужин есть Григорию Васильевичу она не даёт, ну если творожка немного. Говорит им нельзя толстеть, вредно для сердца. Да и суставы вес не выдержат, и так у него ноги ходят плохо…
— Ну что Гриша, отпустишь? Или ты без меня не справишься? — с вызовом, как ему показалось, спросила Таня.
— Да, конечно езжай, — тут же согласился Григорий Васильевич.
Ему конечно без Тани тревожно, он даже врача вызвать не сможет, но уж два дня как-нибудь продержится, мужик он или нет?
— Ну слава Богу!
К поездке Татьяна Андреевна принарядилась.
Кофту новую надела, юбку, сумочку на плечо повесила, там у неё телефон. Да ещё большая сумка с гостинцами.
Ведь у её родни, да у старых соседей есть и дети, и внуки, и правнуки. Всех надо повидать, со всеми поговорить. А то может больше уже и не поедет, может последний раз, вон Гриша то уже и не в состоянии!
До деревни ехали больше трех часов.
За окном мелькали незнакомые названия, Татьяна Андреевна давно не ездила в деревню.
— Алиночка, а это где же мы едем? — спросила она внучку, но Алина лишь ответила, — Я же по навигатору еду, да какая разница?
Татьяна Андреевна тогда попыталась с правнуками поговорить, но они не отвечали.
— Бабушка, да они не слышат, наушники у них в ушах, они в игры в телефоне играют. Да и пусть играют, главное молчат!
— Поняла я, Алиночка, молчу, молчу, не буду тебя отвлекать, — согласно кивнула Татьяна Андреевна.
И всю оставшуюся дорогу молча смотрела в окно. Но ничего знакомого не увидела.
Даже когда они въехали в деревню, она поначалу не поняла, где они.
Давно не была, а уже и магазинчик не тот, да и у соседей дома перестроены у многих.
Даже их старый дом, где жили дети старшей сестры, тоже уже не такой, весь перестроен!
Сестры уже нет, через год ей бы уже сто лет было. Да и дочь Галины Андреевны, старшей сестры своей, Надежду, Татьяна Андреевна сразу и не узнала. Да и немудрено, ей уж тоже семьдесят шесть.
— Мы пока вещи разложим, ты погуляй, бабушка, если хочешь, — предложила Алина.
И Татьяна Андреевна кивнула согласно, взяла свою сумку с гостинцами, да пошла.
С соседкой Зиной обнялись, хотя тоже поохали обе, как они постарели. А её правнукам хотела дать шоколадки, да ей не разрешили, и так постоянно сладости едят.
Да и вообще все попытки посидеть и поговорить, как раньше, успехом не увенчались.
Ещё с Зиной они кое-как пообщались, повспоминали. А так, кого не окликнешь, её уж никто и не помнит. Она им подарки сует, зря что ли их накупила, а все отказываются. И как на чудную смотрят, у тех, кто помоложе, телефоны в руках. То и дело то звонят, то пишут что-то. Отвечают невпопад, Татьяна Андреевна ничего понять не может.
Идёт она по родной деревне, а кажется ей, будто её и нет уже вовсе.
Будто не слышит и не видит её никто.
Будто жизнь без неё плывёт своим чередом, а она за бортом осталась, тонет, да уже наверное и не выплывет никогда!
И хоть потом и сидели за столом, и родня кое-какая собралась. Но уже Татьяна Андреевна почувствовала, что вроде она пытается говорить, а будто её не слышат, или не понимают что ли? Все тут её моложе и сами говорят слова какие-то непонятные, страшно даже!
По дороге домой Татьяна Андреевна всё больше молчала. Даже внучка Алина вдруг её спросила, — Бабушка, ты что такая тихая? Ты довольна, что в деревню съездили? Все пришли, пообщались, хорошо ведь было, да?
— Да, Алиночка, хорошо! — согласилась Татьяна Андреевна, но мысли её все были о Грише.
Вот так и он, наверное, себя с ней иногда чувствует.
Будто он из другого мира, а она перед ним бахвалится. Что она в телефоне умеет кое что делать, а у него пальцы корявые, и он даже звонок принять не может. Так и не хочет свой кнопочный телефон менять на новый, ему удобнее. И во многом так, а она-то думала, что сама она такая современная бабушка. А сама половину родни и знакомых не узнала, всех перепутала. Чем она лучше своего Гриши?
Татьяна Андреевна достала свой телефон и набрала мужа. Она ему один раз звонила и раздражалась, что он только с третьего раза ответил. А теперь испугалась, подумала, как он там один?
— Слушаю, Танечка, я с телефоном в руках давно сижу и палец наготове, чтобы ты не нервничала, — тут же ответил Григорий Васильевич, — А вы уже выехали?
— Едем, едем, Гришенька, я так по тебе скучала, скоро приедем уже, — обрадовалась услышав любимый голос Татьяна Андреевна.
— Дак и я скучал, ты же вон у меня какая молодуха, по гостям ездишь, жду тебя, хоть ты мне новости всякие расскажешь! — голос у мужа был такой родной и понятный, что тепло на душе стало у Татьяны Андреевны
Татьяна Андреевна домой вернулась
Когда к её дому подъехали, Алина и правнуки с ней поднялись,
— Бабушка, идём мы тебя домой проводим, Аня, Ростик, берите бабушкины сумки, — внучка скомандовала.
Татьяна Андреевна поднялась на лифте на свой этаж и подошла к квартире.
— Бабушка, давай ключи, я открою. Нам ещё мыться, завтра в школу и на работу, так что мы раздеваться не будем, только сумки поставим. Лучше на неделе к вам заедем!
Татьяна Андреевна кивнула, но ей казалось, что её уши будто заткнуты ватой. За два дня общения со старыми соседями и земляками она совсем выдохлась от этого странного чувства — будто всё вокруг уже не для неё.
А домой вошла — в прихожей её уже Гриша встречает!
Обнял неуклюже, усадил, тапочки достал, — Ну наконец-то ты вернулась!
Раньше бы она рассердилась. Не сильно, но поворчала бы на него.
А сейчас поняла, сузился их мирок до размера квартиры. Ну или парка и улицы, до тех мест, где они могут быть вдвоём. Подумала — не поеду больше туда, где всё уже не для меня!
Но она всё равно сдаваться не привыкла.
— Вот что, Гриша, ты хоть без меня борщ грел? Не было аппетита? Безобразие какое, сейчас пообедаем, отдохнём, да в парк пойдём гулять!
— Вот ты приехала, Таня, смотрю я на тебя, какая же ты деловая и молодая у меня, — с любовью смотрел на неё Григорий Васильевич.
» Это только ты один так считаешь, спасибо тебе, Гриша, ну да мы ещё повоюем! » — подумала Татьяна Андреевна.
А сама строго посмотрела на мужа, — Вот именно, Гриша, так что такой, как я, надо соответствовать! Мой руки, а я борщ грею. Потом возьмём хлебушек и пойдём уток кормить в парке. Пока мы живы, будем жить, так то вот!
— Конечно, Таня, ты только эту кофточку красивую надень, в которой ездила! Я ведь мужик, мне с такой женой гулять знаешь как приятно?
— Обязательно! — задорно улыбнулась Татьяна Андреевна. И почувствовала, что всё таки пока она ещё жива…
