— Милочка, я просто не понимаю, зачем Косте вообще было надо жениться на тебе, когда у нас уже все было устроено с Аленочкой Засухиной? Ну, пожили бы просто так. Присмотрелись бы. Зачем сразу в ЗАГС бежать?
Лидия Павловна размешивала сахар в чашке, звонко постукивая ложкой о тонкий фарфор.
— Аленочка — это первая любовь Костика. Помню, он маленький с нее пылинки снимал. Так трогательно! Аленочка — чудесная девочка, из прекрасной семьи. Ее папа — заместитель министра, представляешь? А мама из старинного дворянского рода, между прочим.
Я сидела напротив свекрови за кухонным столом и думала о том, что если бы каждый раз, когда она упоминает Аленочку Засухину, мне платили по рублю, я бы уже могла купить квартиру в центре Москвы без ипотеки.
— Лидия Павловна… — вздохнула я, чтобы хоть как-то подавить обиду и злость.
Ну сколько можно меня сравнивать с другой женщиной? Это, в конце концов, неприлично!
— Костя сам сделал свой выбор, — продолжила я. — Мы любим друг друга.
— Любят они! — фыркнула свекровь. — Что ты знаешь о любви, деточка, в твои-то годы? Кстати, сколько тебе? Двадцать пять? В твоем возрасте все думают, что влюблены. А потом проходит год-два, и что остается? Пустота! А вот с Аленочкой у них было бы все по-настоящему. Общие интересы, одинаковое воспитание. Схожий круг общения.
А ведь Костя предупреждал меня. Вчера вечером он погладил мои волосы и сказал:
— Милка, мама завтра приедет. Она будет давить на тебя, понимаешь? Будет сравнивать тебя с Аленой. Будет намекать, что ты недостаточно хороша. Просто не обращай внимания, ладно? Она привыкнет к тебе рано или поздно..
Я тогда храбро кивнула, думала, справлюсь. В конце концов, я выросла с тремя старшими братьями, которые довели меня до того, что в десять лет я могла дать сдачи любому мальчишке во дворе. Но братья дрались честно, а Лидия Павловна била исподтишка. При этом она сладко улыбаясь.
— А вы знаете, что Аленочка сейчас встречается с каким-то бизнесменом из Владивостока? — я решила перейти в наступление. — Костя говорил, что она уже третий раз замуж собирается.
Лидия Павловна поперхнулась и закашлялась.
— Это все сплетни! — она промокнула губы салфеткой. — Аленочка просто ищет себя. Это естественно для девушки ее круга. Она не бросается в объятия первому встречному, как некоторые.
Я познакомилась с Костей на концерте какой-то инди-группы, куда меня затащила подруга. Он стоял рядом со мной в толпе, а когда начался дождь, накрыл нас обоих своей курткой. Мы промокли насквозь, смеялись как первоклассники. А на прощание поцеловались под фонарем возле метро.
***
Следующие две недели Лидия Павловна приезжала каждый день под разными предлогами. То ей нужно было проверить, как я готовлю.
— Милочка, это что, котлеты? — говорила она, брезгливо тыкая вилкой в котлету. — А почему они такой странной формы? Аленочка делает идеально круглые.
То она рвалась помочь мне с уборкой.
— Ты всегда оставляешь такие разводы на зеркалах? — приговаривала свекровь. — В нашей семье принято доводить все до блеска.
Иногда она просто заходила поболтать, но исключительно про «Аленочку» и все, что с ней связано.
— Знаешь, вчера встретила маму Аленочки в театре. Такая элегантная женщина! Не то что некоторые, кто ходит в джинсах и кроссовках.
Я терпела, стискивала зубы и терпела. Костя пытался поговорить с матерью, но она делала круглые глаза и говорила, что просто хочет помочь. Говорила, что я все неправильно понимаю, даже выдала, что она меня обожает и считает родной дочерью.
А то, что она говорит постоянно про «Аленочку», так это неправда. Ну, сказала пару раз. Говорила, мол, я все это из ревности раздуваю.
Переломный момент случился в пятницу. Я пришла домой после тяжелого дня, а я работаю графическим дизайнером, весь день посвятила правкам проекта для особо важного, но очень вредного клиента. Я мечтала о ванне с пеной, но дома меня ждал неприятный сюрприз. Я обнаружила Лидию Павловну на кухне с какой-то незнакомой женщиной.
— А вот и Мила! — воскликнула свекровь. — Знакомься, это Аленочка!
Аленочка оказалась высоченной блондинкой. Маникюр у нее, само собой, был идеальный. И смотрела она на меня с такой жалостью, будто я не жена Кости, а какая-то побитая жизнью дворняжка, которую подобрали из сострадания.
— Очень приятно, — протянула она. — Лидия Павловна столько о вас рассказывала.
— И о вас я наслышана, — я попыталась улыбнуться, но получилось неискренне.
— Мы тут с Аленочкой чай пили, — Лидия Павловна сияла. — Она привезла такие чудесные пирожные из той французской кондитерской, в которую Костенька любил ходить, и чай.
Костеньки, естественно, дома не было. Он был в командировке и должен был вернуться только завтра.
— Я вам расскажу, как правильно заваривать этот чай, — Аленочка повернулась ко мне с покровительственной улыбкой. — Это особый сорт, его нужно заваривать при температуре ровно восемьдесят градусов, иначе теряется весь букет.
Зря она это сказала. Мое терпение лопнуло.
— Хватит! — сказала я и топнула ногой.
Обе женщины уставились на меня.
— Лидия Павловна, это мой дом. Мой и Кости. И я больше не намерена терпеть ваши унижения. И уж тем более не собираюсь выслушивать лекции о правильном заваривании чая от женщины, которая пришла в мой дом без приглашения!
— Как ты смеешь! — Лидия Павловна вскочила.
— Смею! И знаете, мне плевать, что у Аленочки папа замминистра, а мама из дворян! У меня папа — сварщик, а мама — медсестра, и они вырастили четверых детей честными людьми! И если вам это не нравится, то дверь там, где и была! Давайте перестанем играть в эти ваши игры про благородное происхождение и простолюдинок. Мы живем в двадцать первом веке, если вы не заметили!
Лидия Павловна побагровела, схватила свою сумочку и направилась к двери.
— Костя об этом узнает!
— Конечно, узнает, — крикнула вслед я. — Я сама ему расскажу.
Они ушли. Аленочка на прощание бросила на меня взгляд, в котором жалость смешалась с чем-то отдаленно похожим на уважение.
Костя вернулся на следующий день. Он выслушал мой рассказ молча, а потом обнял.
— Прости меня. Мне стыдно за мать.
— Не надо, — я уткнулась ему в плечо. — Просто давай возьмем паузу в отношениях с мамой. Пусть она остынет. Я не требую, чтобы ты с ней порвал, она твоя мать. Встречайся, но на ее территории. А я пока общаться с ней не буду.
Муж согласился.
Месяц прошел в непривычной тишине. Лидия Павловна не звонила и не приезжала. Костя ездил к ней раз в неделю, но о наших встречах речи не шло.
А потом я узнала, что беременна. Я сидела в ванной, смотрела на две полоски и плакала от счастья. Костя, узнав новость, подхватил меня на руки и закружил по квартире.
— Мы будем родителями! Милка, мы будем родителями! — кричал он.
На следующий день он поехал к матери поделиться радостью. Домой Костя вернулся задумчивый.
— Мама хочет поговорить с тобой, — сказал он.
Свекровь позвонила уже поздно вечером.
— Мила? — голос Лидии Павловны звучал непривычно тихо. — Я… Я хотела извиниться. И поздравить вас. Костя сказал про ребенка.
— Спасибо, — я не знала, что тут еще сказать, я растерялась.
— Может быть, мы могли бы начать сначала? — продолжала свекровь. — Если ты сделаешь тест на отцовство, чтобы мы все были уверены, что ребенок Костин, то я готова забыть все плохое.
Я опешила от слов свекрови и просто отключила телефон. Муж сказал, что не знает, что с ней делать и как на нее повлиять и нам лучше переехать в другой город. Потому что мама никогда не изменится. Сегодня мы подыскали квартиру в другом городе и выставили нашу на продажу
