— Валя, ты что, издеваешься? — Анатолий Петрович отложил газету и недоуменно посмотрел на жену. — Полтинник все-таки! Такая дата! А ты мне что предлагаешь?
— Кафе или ресторан, — спокойно повторила Валентина, продолжая гладить его рубашку. — Или дома, но только вдвоем. Без толпы.
— Какое кафе? — возмутился Анатолий. — Я что, школьник? У меня коллеги, друзья, родственники. Они ждут приглашения! И потом, дома же лучше — свое, теплое, задушевно можно поговорить.
Валентина поставила утюг на подставку. Двадцать три года они были женаты, и она прекрасно знала, что означает это «дома». Три дня подготовки, день праздника и еще два дня уборки. Шесть дней каторги ради одного вечера, когда она будет метаться между кухней и гостиной, улыбаться, подавать, убирать, а потом до утра мыть посуду.
— Толя, мне сорок пять лет, — тихо сказала она. — Я устала быть обслуживающим персоналом на всех торжествах. Хочу тоже праздновать, а не работать.
— Что за глупости! — Анатолий встал и начал расхаживать по комнате. — Ты же хозяйка! Это твое дело — гостей принимать. У других жен как-то получается, а ты капризничаешь.
— У других жен мужья помогают, — возразила Валентина. — А ты даже тарелки за собой не убираешь.
— Я работаю! — взъярился Анатолий. — Деньги домой несу! А домашние дела — это женское. Всегда так было.
Валентина молча сложила выглаженную рубашку. Всегда так было. Двадцать три года «всегда так было». Она работала бухгалтером в строительной фирме, пока не родился Денис. Потом сидела с ребенком, вела хозяйство, а когда сын подрос, Анатолий сказал: «Зачем тебе работать? Я зарабатываю нормально». И она осталась дома. Стала удобной, незаметной, безропотной.
— Хорошо, — сказала она. — Раз уж ты все решил, то и справляйся сам.
— Что значит «сам»? — не понял Анатолий.
— А то и значит. Я никого не приглашала, готовить не буду, убирать тоже. Хочешь праздник — устраивай.
— Валя, ты что, спятила? — Анатолий остановился и уставился на жену. — Как это не будешь готовить? А гости что подумают?
— Не знаю, — пожала плечами Валентина. — Может, подумают, что у тебя руки не только газету держать могут.
— Да что с тобой происходит? — Анатолий присел на край дивана. — Мы же всегда дома праздновали. Все довольны были. Помнишь, как тетя Лида хвалила твой оливье? А Виктор до сих пор о твоих котлетах вспоминает.
— Помню, — кивнула Валентина. — Только вот никто не помнит, что я три дня не спала, готовя этот оливье. И что после праздника у меня спина болела от того, что я всю ночь посуду мыла.
— Ну так помог бы кто-нибудь, — неуверенно пробормотал Анатолий.
— Кто? — усмехнулась Валентина. — Ты? Который после первого тоста уходишь с гостями курить на балкон? Или тетя Лида, которая всегда говорит: «Ой, я лучше не буду лезть, у тебя такой порядок»?
Анатолий замолчал. Он действительно не задумывался о том, что происходит на кухне, пока он развлекает гостей в гостиной. Еда появлялась словно по волшебству, посуда исчезала так же незаметно.
— Валя, ну что ты как маленькая, — попробовал он другой подход. — Один раз в год можно и потрудиться. Для семьи, для близких людей.
— Один раз в год? — переспросила Валентина. — Толя, у нас Новый год, твой день рождения, мой день рождения, Денискин день рождения, день рождения твоей матери, восьмое марта, день защитника отечества, пасха. Это девять раз в год. А еще дни рождения твоих друзей, на которые мы ходим с тортом, который я пеку. Это не один раз в год, это постоянно.
Анатолий почувствовал, как почва уходит из-под ног. Он не ожидал, что жена так подробно все подсчитала. И вообще, откуда у нее взялась эта манера спорить? Раньше она просто молча делала то, что нужно.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Тогда закажем кейтеринг. Пусть привозят готовое.
— Поздно, — покачала головой Валентина. — Ты уже всех пригласил. Сказал, что будет «настоящий домашний праздник». Вот и устраивай.
— Без тебя не получится, — признался Анатолий. — Я же не умею готовить.
— Научишься, — равнодушно ответила Валентина. — Мне тоже когда-то было сложно. Помню, как твоя мама учила меня щи варить. Говорила, что «хорошая жена должна уметь накормить семью». Где она, кстати, сейчас? Может, поможет?
— Мама в санатории, — угрюмо буркнул Анатолий. — Валя, давай без глупостей. Это же мой юбилей! Не можешь подвести в такой день.
— Это ты меня подводишь, — тихо сказала Валентина. — Двадцать три года подводишь. Думаешь, что я машина для готовки и уборки. Что у меня нет желаний, усталости, планов. Что я должна всегда быть готова обслуживать твои потребности.
— Да при чем тут обслуживание? — взорвался Анатолий. — Мы же семья! Семья — это когда друг другу помогают!
— Точно, — согласилась Валентина. — Когда друг другу помогают. А не когда один работает, а второй развлекается. Хочешь семейный праздник — делай его всей семьей. Без меня.
Она взяла с полки небольшую сумку, которую Анатолий раньше не замечал, и направилась к двери.
— Куда ты? — опешил Анатолий.
— К сестре, — ответила Валентина, не оборачиваясь. — Она давно приглашала. Хорошо отдохну, пока ты справляешь свой праздник.
— Валя! — крикнул Анатолий. — Постой! Ну не можешь же ты меня так подставить!
— А ты меня можешь? — обернулась она. — Двадцать три года подставляешь. Думаешь, мне нравится быть невидимой? Слушать, как гости хвалят еду, а потом уходить на кухню мыть посуду, пока вы продолжаете веселиться?
— Я не знал, что тебе не нравится, — растерянно сказал Анатолий.
— Не знал, потому что не интересовался, — жестко ответила Валентина. — Тебе удобно было не знать. Удобно думать, что я счастлива от того, что прислуживаю. Но знаешь что? Я тоже человек. И у меня тоже есть чувства.
Она вышла, плотно закрыв за собой дверь. Анатолий остался один в квартире, которая внезапно показалась ему слишком большой и пустой.
Первым делом он попытался дозвониться до Валентины, но она не отвечала. Потом позвонил ее сестре Наталье.
— Она у тебя? — спросил он без предисловий.
— У меня, — спокойно ответила Наталья. — И не проси к телефону. Сказала, что не хочет разговаривать.
— Наташа, ну что за детский сад? — возмутился Анатолий. — У меня завтра гости! Двадцать человек!
— Знаю, — сухо ответила Наталья. — Валя рассказала. Сказала, что ты справишься. Ты же мужчина, самостоятельный.
— Наташа, я не умею готовить! — признался Анатолий.
— Научишься, — точно так же, как и Валентина, ответила Наталья. — Рецепты в интернете есть. А вообще, Толя, мне кажется, тебе пора понять, что Валя не твоя прислуга. Она жена, партнер. И у нее есть право быть усталой и недовольной.
— Да что вы все на меня ополчились? — взвыл Анатолий. — Я же не монстр какой-то! Я работаю, деньги зарабатываю, семью обеспечиваю!
— Это твоя обязанность, — холодно сказала Наталья. — Не подвиг. И семья — это не только деньги. Это еще и быт, и внимание, и понимание. Подумай об этом.
Она повесила трубку. Анатолий уставился на телефон, потом на часы. До завтрашнего вечера оставался день. День, чтобы приготовить ужин для двадцати человек. Задача казалась невыполнимой.
Он открыл холодильник. Там было несколько яиц, пачка масла, немного овощей и остатки вчерашнего супа. Анатолий понял, что даже не знает, что обычно покупает Валентина для праздников. Он просто ел то, что она готовила, не задумываясь о процессе.
«Ладно, — подумал он. — Схожу в магазин, куплю продукты, найду рецепты в интернете. Сложного ничего нет. Миллионы людей готовят, справлюсь и я».
В магазине его ждал шок. Оказалось, что он не знает, какое мясо лучше для жарки, какие специи нужны для салатов, как выбрать хорошие овощи. Он бродил между полками, растерянно разглядывая упаковки, и понимал, что за двадцать три года брака ни разу не ходил за продуктами для праздничного стола.
Набрав полную тележку всего подряд, он приехал домой и начал изучать рецепты. Оказалось, что даже простой оливье требует точного соблюдения пропорций и определенной последовательности действий. А мясо нужно мариновать заранее, чего он не знал.
К вечеру Анатолий понял, что завтрашний день будет кошмаром. Он попытался еще раз дозвониться до Валентины, но она по-прежнему не отвечала.
Утром он встал в шесть, чтобы начать готовить. Первым делом решил заняться мясом. Но оказалось, что не знает, как включить духовку. Потом выяснилось, что у него нет подходящих форм для запекания. Еще через час он обнаружил, что у него нет даже острого ножа — все ножи, которыми он обычно резал хлеб, были тупыми.
К полудню на кухне царил хаос. Анатолий стоял посреди разгрома, понимая, что ничего не успевает. Мясо пригорело, картошка разварилась, а салат получился каким-то странным. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным.
В два часа начали приходить гости. Анатолий встречал их с видом человека, пережившего катастрофу. Стол выглядел как поле боя, а еда — как экспонаты музея кулинарных неудач.
— Толя, а где Валя? — спросил Виктор, с опаской разглядывая содержимое тарелок.
— Заболела, — соврал Анатолий. — Лежит с температурой.
— Понятно, — кивнул Виктор. — А это что за блюдо?
— Мясо по-французски, — неуверенно ответил Анатолий.
— Оригинально, — дипломатично сказал Виктор, попробовав кусочек. — Не знал, что французы едят угольки.
Остальные гости тоже старались быть вежливыми, но Анатолий видел их растерянность. Еда была действительно несъедобной. Постепенно все переключились на алкоголь, а к еде почти не прикасались.
— Толя, — подошел к нему Виктор под конец вечера. — Хочешь дружеский совет?
— Давай, — устало кивнул Анатолий.
— Иди к Вале на коленях. Проси прощения. И никогда больше не принимай как должное то, что она делает. Она золотая женщина, а ты этого не ценишь.
— Я ценю, — возразил Анатолий.
— Нет, — покачал головой Виктор. — Если бы ценил, то помогал бы. Знаешь, сколько раз я видел, как она устает на ваших праздниках? Как мечется между кухней и гостиной? А ты даже не замечал. Сидел с нами, шутки травил, а она работала как проклятая.
— Я не думал, — признался Анатолий.
— Вот именно. Не думал. А теперь подумай. И сделай выводы.
Гости разошлись рано, оставив Анатолия наедине с горой грязной посуды и остатками несъедобной еды. Он сидел на кухне до глубокой ночи, отмывая кастрюли и сковородки, и понимал, что это только малая часть того, что обычно делала Валентина.
Утром он поехал к Наталье.
— Можно увидеть Валю? — попросил он.
— Сейчас спрошу, — ответила Наталья и скрылась в квартире.
Через минуту появилась Валентина. Она выглядела отдохнувшей и спокойной.
— Как праздник? — спросила она.
— Провалился, — честно ответил Анатолий. — Валя, я понял. Я был идиотом. Не ценил тебя, не понимал, как тебе тяжело. Прости меня.
— Толя, — вздохнула Валентина. — Дело не в прощении. Дело в том, что я устала быть невидимой. Устала от того, что мои потребности никого не интересуют. Что я должна всегда быть готова к самопожертвованию.
— Я изменюсь, — пообещал Анатолий. — Буду помогать, буду внимательнее.
— Хорошо, — согласилась Валентина. — Но теперь все будет по-другому. Я не буду больше одна готовить на праздники. Либо мы делим обязанности, либо заказываем готовое, либо идем в ресторан.
— Согласен, — кивнул Анатолий. — На все согласен.
— Тогда пойдем домой, — улыбнулась Валентина. — И отметим твой юбилей как следует. В том ресторане, который я выбрала.
В ресторане, наконец расслабившись, Анатолий смотрел на жену и понимал, что только теперь, когда чуть было ее не потерял, начал по-настоящему ее видеть. Не как обслуживающий персонал, не как часть интерьера, а как живого человека со своими желаниями и потребностями.
— Валя, — сказал он, поднимая бокал. — За тебя. За то, что ты есть. И за то, что ты меня терпишь.
— За нас, — поправила она. — За то, что мы умеем учиться на ошибках.
Они чокнулись, и Анатолий подумал, что этот юбилей, хоть и провалившийся, стал для него самым важным. Потому что впервые за двадцать три года он понял, что настоящее счастье — это не когда тебя обслуживают, а когда тебя понимают и принимают. И когда ты сам готов понимать и принимать в ответ.
