Говорят, что плевок в лицо — это последнее оружие слабого человека. Я поняла это не сразу, но когда поняла — рассмеялась так искренне, как не смеялась уже много лет.
Будильник прозвенел в 6:30, как обычно. Я протянула руку, нащупывая телефон, и случайно смахнула на пол чашку с остатками вчерашнего чая. Звон разбившейся посуды эхом разнесся по квартире.
— Ира, ты что там громишь с утра пораньше? — донесся недовольный голос Алексея из гостиной, где он спал на диване после очередного марафона сериалов.
— Ничего страшного, просто чашка, — ответила я, собирая осколки и размышляя, почему даже в такой мелочи он умудряется найти повод для претензий.
На кухне меня ждал привычный утренний хаос: гора немытой посуды, крошки на столе и забытая детьми коробка хлопьев с рассыпанным содержимым. Я включила чайник и начала готовить завтрак, параллельно составляя в голове список дел на день.
— Мам, а где мой синий свитер? — в кухню влетела растрёпанная Машка, моя тринадцатилетняя копия.
— В шкафу, верхняя полка. И не забудь физкультуру сегодня.
— Мам, а можно я сегодня к Ленке после школы? У неё новая приставка, — следом появился Димка, почёсывая вихрастую голову.
— Уроки сделаешь — пойдёшь.
Алексей появился на кухне, когда дети уже доедали свои бутерброды. Он плюхнулся на стул, демонстративно зевая.
— Кофе есть?
— Сам сделаешь, — ответила я, собирая детские тарелки. — У меня через час важная встреча в офисе.
— Ира, ну что за отношение? — он картинно развёл руками. — Я, между прочим, полночи думал над новым проектом. Это будет что-то грандиозное! Представляешь, мобильное приложение для…
Я перестала слушать. За пятнадцать лет брака я наизусть выучила все его «грандиозные» планы. Мобильные приложения, стартапы, инновационные технологии — всё это существовало только в его голове и бесконечных презентациях, которые он показывал друзьям за бутылкой пива.
— Дети, портфели собрали? — перебила я его монолог. — Через пять минут выходим.
— Ира, ты меня вообще слушаешь? — в его голосе появились знакомые обиженные нотки. — Вот поэтому у меня ничего и не получается — ты никогда меня не поддерживаешь!
Я застыла у раковины, сжимая в руках мокрую губку. В голове пронеслось воспоминание: наша первая встреча, его горящие глаза, обещания покорить мир. Тогда я верила каждому его слову. Господи, как же давно это было.
— Лёш, — медленно произнесла я, — может, дело не в поддержке?
— А в чём же? — он насторожился, почувствовав новые нотки в моём голосе.
— Дети, идите в прихожую, я сейчас подойду, — дождавшись, пока за ними закроется дверь, я повернулась к мужу. — Знаешь, сколько за эти годы я слышала твоих великих планов? Сотни. Знаешь, сколько из них ты довёл до конца? Ни одного.
— Ты просто не понимаешь! — он вскочил со стула. — Для великих дел нужно время! Вот Стив Джобс…
— Джобс не жил пятнадцать лет за счёт жены, — я впервые за долгое время посмотрела ему прямо в глаза. — И знаешь что? Сегодня вечером нам нужно серьёзно поговорить.
***
Я вышла из кухни, чувствуя, как внутри растёт что-то новое — то ли решимость, то ли отчаяние. А может, это был просто смех, который я слишком долго сдерживала.
Весь день я не могла сосредоточиться на работе. Цифры в таблицах расплывались, а во время совещания я дважды невпопад ответила на вопросы начальника. В голове крутилась одна мысль: «Сегодня. Всё должно закончиться сегодня.»
— Ирина Александровна, с вами всё в порядке? — Катя, моя молодая помощница, заглянула в кабинет с обеспокоенным видом.
— Да, просто… — я махнула рукой и вдруг рассмеялась. — Знаешь, Кать, иногда жизнь похожа на старый свитер. Вроде и греет ещё, и выбросить жалко, но однажды понимаешь — пора что-то менять.
Катя моргнула, явно не ожидав такой философии, но тактично улыбнулась:
— Может, кофе принести?
— Лучше коньяк, — пошутила я, но, увидев, как она встрепенулась, поспешно добавила: — Шучу, конечно. Давай кофе.
В шесть вечера я намеренно задержалась на работе, впервые за долгое время не торопясь домой. Открыла заначку в нижнем ящике стола — шоколадку «Алёнка», которую берегла для особо тяжёлых дней. Сегодня был именно такой случай.
Телефон завибрировал — сообщение от Алексея: «Где ты? Дети голодные.»
Я хмыкнула. Надо же, впервые за пятнадцать лет его заботят голодные дети. Обычно он даже не замечал, кто и когда ест в этом доме.
«Скоро буду. Пусть разогреют суп в холодильнике,» — ответила я и добавила смайлик, чтобы казаться спокойной.
По дороге домой я зашла в супермаркет. Купила бутылку его любимого пива — пусть будет последний ужин с комфортом. В конце концов, когда-то я действительно любила этого человека.
Дома было непривычно тихо. Дети сидели в своей комнате с наушниками — научились прятаться от родительских разговоров. Алексей восседал на диване с ноутбуком.
— О, наконец-то! — он просиял при виде пива. — А я тут новую идею развил. Помнишь, я говорил про приложение? Так вот, я посмотрел статистику, и оказывается…
— Лёш, — я присела на край кресла, всё ещё в пальто, — нам надо поговорить.
— Да погоди ты со своими разговорами! — он махнул рукой. — Смотри, какие графики! Это же золотая жила! Нужно только…
— Сколько ты заработал в этом году? — мой вопрос упал как камень в тихий пруд.
Он замер на полуслове:
— Что?
— Простой вопрос. Сколько денег ты принёс в семью за этот год?
— Ты опять за своё? — его лицо начало наливаться краской. — Деньги, деньги! Только о них и думаешь! А как же поддержка? Как же вера в мужа?
Я встала и начала расстёгивать пальто. Медленно, пуговица за пуговицей. Почему-то именно сейчас вспомнилось, как пять лет назад он обещал купить мне новое пальто. «Вот только проект выстрелит…»
— Знаешь, что самое забавное, Лёш? — я повесила пальто на крючок. — Я ведь действительно в тебя верила. Каждый раз, когда ты начинал новый «проект века», я думала: может, в этот раз? Может, он наконец-то…
— И что? — он отложил ноутбук. — По-твоему, я ничего не делаю? Я работаю над идеями! Я развиваюсь! Я…
— Ты паразитируешь, — слово вырвалось само собой, и я поняла, что наконец-то сказала то, что думала все эти годы. — Ты живёшь в выдуманном мире, где ты гений, непризнанный талант. А в реальности ты просто прикрываешь красивыми словами своё нежелание брать на себя ответственность.
Он вскочил с дивана:
— Да как ты смеешь! Я же всё для вас…
— Что — для нас? — я почувствовала, как внутри поднимается истерический смех. — Квартиру я купила на свою зарплату в ипотеку и оплачиваю ее. Машину — тоже я. Детей в школу вожу я, еду покупаю я, за коммуналку плачу я. Ты даже не знаешь, сколько стоит хлеб в магазине напротив!
— Зато я мыслю глобально! — он патетически вскинул руки. — Я вижу перспективы! Я…
— Ты видишь только диван и холодильник, — я покачала головой. — И знаешь что? Я устала. Устала быть декорацией в твоём театре одного актёра. Устала делать вид, что верю в твои сказки. Устала быть твоей мамочкой, которая обеспечивает тебе безбедное существование, пока ты «мыслишь глобально».
Его лицо исказилось. Я никогда не видела его таким — словно маска треснула, обнажив что-то первобытное, злое.
— Ты… ты… — он задыхался от ярости. — Да ты просто мелочная, ограниченная женщина! Ты не способна понять масштаб моих идей! Ты…
Он сделал шаг вперёд, и я увидела, как собираются слюни в уголках его рта. Медленно, почти торжественно, он собрал их и плюнул мне в лицо.
Знаете это чувство, когда смотришь старый любимый фильм и вдруг понимаешь, какой же он нелепый? Именно это я почувствовала в тот момент. Я смотрела на этого взбешённого мужчину, когда-то казавшегося мне таким значительным, и видела только жалкую пародию на человека.
И я рассмеялась. Громко, искренне, до слёз. Смеялась над его выпученными от удивления глазами, над его «глобальным мышлением», над собой — той собой, которая столько лет верила в эту комедию.
— Ты что, с ума сошла? — он попятился, явно сбитый с толку моей реакцией.
— Нет, Лёша, — я утёрла слёзы смеха, заодно вытерев и его плевок. — Я как раз наконец-то в своём уме. И знаешь что? Собирай свои вещи. У тебя есть неделя, чтобы съехать.
— Что?! Это моя квартира!
— Нет, милый. Это моя квартира. Я могу показать тебе документы, если ты забыл, — я направилась к шкафу. — И знаешь, что самое смешное? Я даже благодарна тебе за этот плевок. Он помог мне окончательно понять: от великого до смешного — один плевок. Особенно когда ничего великого на самом деле и не было.
Говорят, что время лечит. Врут. Не время лечит, а поступки, которые мы совершаем, чтобы двигаться дальше.
Прошло три месяца. За окном падал апрельский снег — редкий, почти невесомый. Я сидела в квартире, потягивая горячий шоколад, и смотрела, как снежинки танцуют в свете фонарей. Странно, но впервые за долгое время я чувствовала себя… дома.
— Мам, ты представляешь, я сегодня на физике… — Димка влетел на кухню с планшетом в руках, но осёкся. — Ой, прости, ты же работаешь.
— Нет-нет, рассказывай, — я отодвинула ноутбук. — У меня как раз перерыв.
Удалённая работа оказалась неожиданным бонусом от моего начальника. «Ирина Александровна, да вы за последние три месяца сделали больше, чем за предыдущий год!» — сказал он на последнем совещании. Ещё бы. Когда не нужно постоянно решать чужие проблемы, собственная эффективность взлетает до небес.
— В общем, помнишь, я говорил про робототехнический кружок? — Димка плюхнулся рядом. — Так вот, мы сегодня собрали первого работающего робота! Правда, он пока только круги нарезает, но это только начало!
Я улыбнулась, глядя на его горящие глаза. Раньше такой энтузиазм заставил бы меня внутренне сжаться — слишком уж напоминало Лёшины «гениальные идеи». Но сейчас… Сейчас я видела разницу между пустыми мечтами и реальным делом.
Телефон тренькнул — очередное сообщение от Алексея. За последний месяц он писал всё реже, но всё ещё пытался:
«Ира, давай поговорим. Я всё осознал. Я изменился.»
— Мам, пап опять пишет? — Машка появилась в дверях, закутанная в плед.
— Да, — я показала ей экран. — Говорит, что изменился.
— Ага, — она фыркнула с недетской иронией. — Как в тот раз, когда обещал найти работу и продержался целых три дня?
Я молча притянула её к себе. Иногда меня поражало, насколько наши дети казались мудрее нас.
— Кстати! — Машка вывернулась из объятий. — Мам, ты не забыла? У тебя же завтра эта церемония!
Точно. На столе лежало приглашение — «Лучший финансовый аналитик года». Когда-то я и подумать не могла, что решусь участвовать в профессиональном конкурсе. «Куда тебе, ты же только цифры перебираешь,» — говорил Алексей.
Звонок в дверь застал нас врасплох. На пороге стояла Катя, моя помощница, с огромной коробкой в руках.
— Ирина Александровна! Я договорилась с ателье, они всё сделали за один день! — она торжественно протянула коробку. — Примерьте!
Внутри оказалось платье — тёмно-синее, с какой-то невероятной вышивкой по подолу.
— Господи, Кать, зачем…
— А вот зачем! — она достала телефон. — Я тут погуглила прошлогоднюю церемонию. Там такой дресс-код! Нельзя же в офисном костюме.
Я смотрела на платье, и внезапно в горле встал ком. Не от платья — от заботы. От того, что кто-то просто взял и сделал что-то для меня. Просто так.
— Примеряй давай! — Машка уже тянула меня в спальню. — Дим, а ну отвернись!
Платье село идеально. Я стояла перед зеркалом, не узнавая себя — будто за эти три месяца помолодела лет на десять.
— Мам, ты такая красивая, — выдохнула Машка.
В этот момент снова зазвонил телефон. На экране высветилось фото Алексея — старое, ещё с улыбкой.
— Возьмёшь? — осторожно спросила Катя.
Я посмотрела на своё отражение. На детей, застывших в дверях. На платье, в котором завтра буду получать свою первую профессиональную награду.
— Нет, — я нажала «отклонить» и улыбнулась. — Знаете, что? Давайте закажем пиццу. И мороженое. И будем праздновать.
— Что праздновать? — Димка высунулся из-за угла.
— Жизнь, — я рассмеялась, чувствуя, как внутри расцветает что-то тёплое и настоящее. — Просто жизнь.
***
Той ночью мне приснился тот самый плевок. Но во сне я не просто рассмеялась — я поблагодарила Алексея. За то, что его последняя попытка унизить меня стала первым шагом к моей свободе. За то, что его слабость помогла мне осознать свою силу.
Я проснулась на рассвете и долго смотрела в окно, где догорали последние звёзды. Говорят, свобода — это просто отсутствие цепей. Неправда. Свобода — это прежде всего смелость быть собой. И иногда для этого нужно просто рассмеяться в лицо своим страхам.
Даже если эти страхи плюют в тебя.
После того как бывший муж плюнул мне в лицо, а я рассмеялась, прошёл почти год. Знаете, как бывает — живёшь-живёшь, и вдруг понимаешь, что страх ушёл. Просто в какой-то момент просыпаешься утром и чувствуешь: всё, отпустило.
— Мам, там это… опять папа звонил, — Димка мялся в дверях кухни. — Говорит, хочет в выходные нас забрать.
Я вздохнула:
— А ты хочешь?
— Не-а, — сын плюхнулся на стул. — Он же опять начнёт про свои идеи. В прошлый раз два часа рассказывал про какой-то стартап, а потом денег на пиццу не хватило. Пришлось тебе звонить.
Мы переглянулись и фыркнули. Теперь это вызывало только смех — папины «гениальные планы» и пустой кошелёк. Я потрепала сына по вихрастой голове:
— Дим, знаешь… ты не обязан с ним встречаться, если не хочешь.
— Да я знаю, — он пожал плечами. — Слушай, мам, а этот мужик с работы… ну, который тебе помогал с отчётами…
— Андрей?
— Ага. Он говорил, что умеет квадрокоптеры собирать. Может, позовём его как-нибудь? Ну, типа… помочь с уроками технологии?
Я улыбнулась. Андрей появился в моей жизни как-то незаметно — сначала рабочие встречи, потом случайный кофе в перерыве, разговоры о детях… Он тоже был в разводе, сам растил дочь-подростка и, кажется, так же, как и я, не верил, что можно начать всё заново.
— Ой, а я всё слышала! — в кухню влетела Машка. — Мам, зови, конечно! Он нормальный. И вообще, ты когда с ним разговариваешь, у тебя глаза блестят.
— Мария!
— А что Мария? — дочь плюхнулась рядом с братом. — Я же не слепая. И Катька твоя с работы говорит…
— Так, стоп, — я шутливо замахнулась полотенцем. — Вы что, с моей помощницей сговорились?
Дети заговорщически переглянулись. А я вдруг поняла — они правы. Рядом с Андреем действительно становилось легче дышать. Он не строил воздушных замков, не обещал золотых гор. Просто делал то, что считал правильным.
Когда сломалась стиральная машинка, он приехал после работы с инструментами и починил. Когда Димка завалил контрольную по физике, два вечера сидел с ним, объясняя формулы. А однажды просто принёс пакет с продуктами: «Проезжал мимо рынка, там такая клубника…»
В тот вечер мы впервые поцеловались — у подъезда, как подростки. Он провожал меня после корпоратива, мы долго гуляли по городу, и я рассказывала ему про Лёшу, про плевок, про смех.
— Знаешь, — сказал он тогда, — я бы никогда…
— Знаю, — перебила я и сама потянулась к нему.
А потом всё закрутилось как-то само собой. Он стал приходить в гости — сначала «помочь с компьютером», потом просто так. Привёл свою Лизку — подростка с зелёными прядями в волосах. Я боялась, что дети не найдут общий язык, но они спелись на почве какой-то компьютерной игры.
***
Вечерами мы часто сидели на кухне — дети в своей комнате с наушниками, мы с чаем и разговорами обо всём на свете. Он рассказывал про свой развод, про то, как тяжело быть отцом-одиночкой, про страх снова ошибиться. Я делилась своими страхами и сомнениями.
Предложение он сделал в супермаркете, у полки с макаронами. Мы спорили, какие брать, и вдруг он говорит:
— Слушай, а давай будем вместе макароны покупать? Ну, типа, всю жизнь?
Я расхохоталась:
— Это что, предложение руки и сердца?
— Ну да, — он смутился. — Знаю, не очень романтично…
— Зато честно, — я притянула его к себе и поцеловала, не обращая внимания на удивлённые взгляды покупателей.
Когда мы рассказали детям, Машка закатила глаза:
— Наконец-то! А то мы уже замучились намекать.
Свадьбу решили не делать — просто расписались, а потом устроили домашний праздник. Лизка с Машкой украсили квартиру шариками, Димка с Андреем жарили шашлыки на балконе. А я смотрела на них и думала — вот оно, счастье. Не в громких словах и красивых обещаниях, а в таких вот мелочах.
Бывший объявился за день до регистрации — прислал сообщение: «Ты совершаешь ошибку. Я изменился.»
Я показала сообщение Андрею. Он пожал плечами:
— А ты что думаешь?
— Думаю, что наконец-то научилась отличать настоящее от фальшивого, — я удалила сообщение. — И знаешь что? Я ему даже благодарна. Если бы не тот плевок, я бы никогда не решилась начать новую жизнь.
— И никогда бы не научила меня правильно варить макароны, — подмигнул он.
Мы расхохотались. Знаете, говорят, что время лечит. Врут. Лечит не время, а любовь. Настоящая, без пафоса и громких слов. Просто любовь.
