— Вот ты и попался! — Она выскочила из толпы и схватила его за руку, больно впиваясь в неё накрашенными ногтями. — Попался!
— Что значит — попался? – Иван, корчась от боли, попытался освободить свою руку от этой незнакомой сумасшедшей, но когти женщины впились ещё больнее. — А-а-а! — завопил он. — Отпусти! Больно же!
— А ты не дергайся! Или ты думал, что я тебя не найду?
— Женщина, вы кто? — Иван испуганно таращил на незнакомку глаза.
— Не делай вид, чтобы ты меня не знаешь! — Она смотрела на него так, будто готова была разорвать на части. — Я этого не потерплю!
— А что, мы с вами, разве, знакомы? Вас как зовут?
— Я сказала, не строй из себя дурачка! Быстро пошли! — Женщина потянула его за собой, как мать, которая пытается увести с улицы своего непослушного сына-подростка.
— Куда вы меня тащите?! — в панике заверещал Иван.
— Домой, куда же ещё!
— Домой к кому?
— К нам с тобой! Или ты забыл, где ты до этого жил?
— А где я жил?
— Нет, вы поглядите на него! – не выдержала, и завопила на всю улицу женщина. — Всего месяц его не было дома, и он уже забыл свой адрес. Или, может, у тебя появился другой дом? Может, ты за это время успел и новую семью завести?
— Так, женщина! Хватит разыгрывать перед людьми спектакль! — не выдержав, сам заорал на эту ненормальную Иван. — Вы что, только что из больницы сбежали?
— Из какой ещё больницы? Ты думаешь, что ты говоришь?
— А из той больницы, где лечат потерявших память! Ну-ка, быстро говорите, вы за кого меня сейчас принимаете? А?
— Я тебя не принимаю, а ты и есть мой муж!
— Муж? — Иван сначала опешил, затем чуть не расхохотался. — Интересно, и как же зовут меня — вашего мужа?
— Вадиком тебя зовут, мерзавец! Ты что, и имя своё забыл?
— Так, стоп! — Иван, наконец, выдернул свою руку из её кисти. — Сейчас я вам свой паспорт покажу, потом вы передо мной извинитесь, и отвалите! Иначе, я вас сам в больницу запрячу! — Он торопливо достал из кармана свой паспорт, который в последнее время постоянно был при нём, и протянул его женщине. — Вот, посмотрите! Посмотрите, как меня зовут!
Женщина хмыкнула, раскрыла его паспорт, и заулыбалась.
— Ну и кто после всего этого болен на голову? Ты сам-то, Вадя, давно в свой паспорт заглядывал? Если нет, то загляни. — Она поднесла развёрнутый документ к его носу. — Читай. Вадим Петрович Никакой. Не зря, значит, у тебя фамилия такая!
Иван, вытаращив глаза, прочитал чужое имя и фамилию в своём паспорте, и по его телу побежали огромные мурашки. Но ещё страшнее ему стало, когда он увидел дату своего рождения. Две тысячи двадцать седьмой год.
— Что за бред?.. — Он опять принялся рыскать по карманам своего пиджака, в надежде найти свой настоящий паспорт, со своим правильным именем и датой рождения. — Какой ещё Вадим Петрович Никакой?..
— Ну и что ты ищешь? — со злостью спросила женщина. — Что ты мне хочешь ещё показать? Свидетельство о браке?
— Погоди, погоди, женщина… – бормотал Иван, дрожащими руками роясь в карманах. — Сейчас я тебе докажу, что я не твой муж.. Паспорт, который у тебя в руках — он не настоящий… Потому что, год рождения вашего мужа, который указан в паспорте, он даже ещё не наступил…
— Ах, значит, не настоящий? И год не наступил?.. И ты упрямо не хочешь моего имени вспомнить? Ну, Вадя… Этого я тебе не прощу…
И женщина, размахнувшись, влепила Ивану такую пощёчину, что он на мгновение потерял сознание. В глазах его померк свет, и он тут же опять почувствовал удар по щеке. Но уже — не такой сильный. И услышал родной голос.
— Ваня… Ваня… Что с тобой, Ваня? Очнись же…
Он поспешно открыл глаза, и увидел над своим лицом — лицо своей настоящей супруги Оксаны.
— Наконец-то… Очнулся… — обрадовалась жена, и Иван заметил на её глазах слезы. — А я уж тебя по лицу стала бить. Потому что ты целых пять минут не мог проснуться… Хотела даже скорую вызывать… Тебе плохо, Ваня? У тебя что-то болит?
— Оксаночка… – тоном умирающего человека простонал Иван. — Где я?
— Как где? Дома. На своей постели. Ты так громко с кем-то ругался во сне, что я даже испугалась. И решила тебя разбудить. Кое-как добудилась. У тебя ничего не болит?
— Нет… — Иван чувствовал, как колотится его сердце. — Если, только, душа…
— Душа? А почему у тебя болит душа?
— Потому что она сильно испугалась…
— Чего испугалась?
— А того, что мне вместо тебя какую-то мымру подсунули. — Увидев недоумение на лице жены, Иван сделал виноватое лицо. — Мне сейчас приснилось, что я оказался в другой жизни. Под другим именем. И жена у меня… Такая мымра… Чистая ведьма. И ещё… Сейчас какой год?
— Что?
— Сейчас у нас на дворе какой год? Двадцать пятый?
— Ну, конечно! А какой ещё может быть?
— А ещё скажи, как ты думаешь, бывает у людей такая фамилия — Никакой?
— Ой… — Оксана удивлённо посмотрела на мужа. — А ты где такую фамилию слышал?
— Она мне сейчас приснилась. Понимаешь? Приснилась. Бывает такая фамилия? Как ты считаешь?
— Не знаю, — пожала плечами жена. — Может и бывает… Но я ни разу не слышала.
— Но самое страшное во сне было, Оксана, что год рождения у меня две тысячи двадцать седьмой. Представляешь?
— Нет.
— И я не представляю. Но ведь, приснилось же. Выходит, этот Никакой, который я, родится только через два года. А вдруг?.. — Иван осёкся, и схватился за сердце.
— Что с тобой, Ваня?
— Если он родится через два года, то я, значит, скоро умру… Через два года…
— Ты что такое говоришь? — ещё больше испугалась супруга.
— Если верить в теорию переселения душ – выходит так… А я ведь в эту теорию верю, Оксана… Я умру, и рожусь под фамилией Никакой…
— Да с чего ты это взял-то?
— Но ведь мне приснился я! С другой фамилией… И с другой женой… И она… Это же кошмар! Чего делать-то?
— Перестать верить во сны!
— Это понятно. Но вдруг — это мне сигнал?
— Какой сигнал?
— Сигнал, что скоро Ивана Петрова не станет…
— Не говори глупости! Ты будешь жить вечно!
— Это понятно. Все мы будем жить вечно, Оксана. Но, всё время — под разными фамилиями. Сначала я — Петров! Потом — Никакой. А потом какой-нибудь Какашкин! И всё, знаешь, почему? Потому что человек с каждым поколением становится всё хуже и хуже! Ты не заметила, Оксана, что мы с каждым годом становимся хуже?
— Нет. – Супруга смотрела на мужа как на сумасшедшего, боясь сказать лишнего.
— А я заметил, — со стоном признался Иван. – Я стал какой-то злой, всем недовольный. И выгляжу некрасиво. Я стал какой-то никакой… И сны мне снятся всё кошмарнее и кошмарнее… И поэтому — всё!
— Что всё?
— Всё! Я начинаю, Оксана, новую жизнь! Правильную! Буду каждый день бриться, куплю себе новый костюм, займусь физкультурой. Но, сначала, я пройду диспансеризацию! Вдруг во мне, и правда, есть болезнь, от которой можно помереть через два года?
— А вот это правильно! — радостно закивала жена. — Давно я тебе говорила, сходи, проверься. Когда ты пойдёшь в поликлинику?
— Прямо, сегодня же! Клянусь!
Иван своё слово насчёт поликлиники сдержал. Он целый день проходил по ее кабинетам, проверился у всех специалистов, и к великому его счастью, болезни у него никакой не нашли. Терапевт сказал, что Иван совершенно здоров.
На следующее утро Оксана стала будить его в шесть утра, как он велел ей с вечера.
— Ваня, вставай. Просыпайся, Ваня. Пора заниматься физкультурой, — затрясла она его за плечо.
— Какой ещё физкультурой?.. — недовольно пробормотал муж, переворачиваясь на другой бок.
— Как — какой? Ты же вчера сам это решил!
— Что я решил?
— Начать новую жизнь.
— Зачем?
— Как это? Ты что, всё забыл? Ты хочешь жить так, чтобы через два года не помереть, и в будущей жизни не родиться под фамилией Никакой.
— Ну, Оксана… Ну, какая смерть? — продолжал бормотать Иван. — Врачи же мне сказали, что у меня всё нормально. Я здоров как бык. Проживу ещё лет сто. Так что, всё остаётся по старому, Оксана. У меня, ещё есть целый час, чтобы я мог спокойно поспать. И я посплю.
— А как же сон, который тебе вчера приснился?
— Ой, Оксана, ну хватит… Я что, из-за какого-то сна должен менять свой образ жизни? Смешно, честно слово…
Последние слова Иван говорил, уже засыпая.
