— Ларис, послушай меня внимательно. Я тебе как мать говорю, — назидательно вещала свекровь. — Я же не какая-то там злыдня из анекдотов. Я добра желаю.
Валентина Петровна поправила свой идеально уложенный боб цвета воронова крыла без намека на седину. Я знала, во сколько обходилась эта идеальность, четыре тысячи рублей в неделю. Свекровь подняла указательный палец, с таким же безупречным маникюром.
— Поверь моему опыту, мужчина должен чувствовать себя хозяином в доме, — сказала свекровь. — Иначе, милочка, он просто растворится в тебе, в быту. Превратится в приживала и подкаблучника. И ты же сама первая его разлюбишь и бросишь!
Я сидела на своем диване в своей собственной квартире, купленной на деньги от продажи бабушкиной двушки.
Пришлось, конечно, еще ипотеку брать на пятнадцать лет. Я смотрела на эту женщину, которая вошла в мою жизнь каких-то два года назад вместе с ее чудесным сыном Борисом.
Я это говорю без тени иронии. Борис действительно был чудесный, добрый, веселый. За это я его и полюбила. А еще он классно готовил и никогда не забывал про годовщины. Но вот его мать была полной противоположностью.
— Валентина Петровна, — я старалась говорить спокойно, но спокойствие давалось с трудом, — мы с Борисом прекрасно себя чувствуем. Ему не нужна половина моей квартиры, чтобы ощущать себя мужчиной.
— Ой, да что ты понимаешь! — всплеснула руками свекровь. — Да будет тебе известно, что я вырастила троих мужчин! Троих прекрасных сыновей! После того как их отец, царствие ему небесное, оставил нас… В общем, я одна их поднимала, понимаешь? И я точно знаю, что нужно мужчине для счастья. Борька у меня золотой мальчик.
Весь в меня пошел, ответственный, серьезный. Даже деньги свои мне на хранение отдает, представляешь? Не транжирит направо и налево, а копит на ваше будущее!
Вот это было для меня новостью.
Я знала, что Борис близок с матерью, но чтобы деньги ей отдавал, я услышала впервые. Хотя, если подумать, он действительно часто упоминал какие-то «накопления у мамы». Но я-то думала, что это ее собственные.
— Так вот, — продолжала Валентина Петровна, устраиваясь поудобнее в моем любимом кресле, где я обычно читала с котом на коленях. — Перепиши на него половину квартиры, и дело с концом. Это же справедливо! Вы же теперь семья! А в семье все пополам!
Кот Марсик, словно почувствовав напряжение, спрыгнул с подоконника и демонстративно ушел на кухню. Умный кот. Я бы тоже ушла, но это был мой дом, и уходить я из него не собиралась.
— Знаете что, — я резка встала, и Валентина Петровна слегка отшатнулась, — у меня есть другое предложение. Если Борису так важно быть совладельцем жилья, давайте поступим честно. Я продаю эту квартиру, он добавляет свои накопления, и мы покупаем что-то вместе. Пополам. По-настоящему пополам.
Лицо свекрови сначала пошло красными пятнами. Потом побагровело целиком. А под конец приобрело желтовато-серый оттенок. Она, кажется, поняла, что ее хитрый план не сработал, и сильно расстроилась.
— Это невозможно, — процедила она сквозь зубы.
— Почему? — я присела на подлокотник дивана, наблюдая за ее метаморфозами. — Вы же сами сказали, что он копит на наше будущее.
В этот момент в замке заскрипели ключи, и в квартиру вошел Борис. Он принес два пакета продуктов из супермаркета. Борис улыбался, он был такой милый в своей любимой клетчатой рубашке.
— О, мам, привет! — он поставил пакеты и поцеловал мать в щеку, потом улыбнулся мне. — Ларисик, я твой любимый сыр купил с плесенью. И вино к нему.
— Борь, мы тут с твоей мамой обсуждаем наше жилищное будущее, — улыбнулась я в ответ.
Но Борис сразу почувствовал, что что-то не так.
— В смысле? — насторожился он и сел рядом, автоматически взяв меня за руку.
— Твоя мама считает, что я должна переписать на тебя половину квартиры, — сказала я. — Чтобы ты чувствовал себя хозяином.
— Мам? — Борис повернулся к матери, голос у него стал серьезный и строгий. — Мы же это обсуждали. Не лезь, пожалуйста, не в свое дело.
— Я предложила компромисс, — продолжила я, сжимая его руку. — Мы продаем эту квартиру. Ты добавляешь свои накопления. И мы покупаем новую совместно. Честно же?
Борис оживился:
— Отличная идея! Мам, ты же помнишь, у тебя мои деньги? Ну, которые я тебе отдавал последние пять лет? Там должно быть уже прилично. Около трех миллионов минимум.
В комнате повисла неловкая тишина.
Кажется, неудобно стало даже коту Марсику. Он вернулся из кухни и замер в дверях. У котов бывает такая поза, когда они чувствуют, что сейчас что-то начнется.
— Боренька, — голос Валентины Петровны стал тонким, как у мышонка, — понимаешь, какое дело…
— Что? — Борис отпустил мою руку и наклонился вперед. — Мам, что случилось с деньгами?
— Димочке нужно было на бизнес. Но он обещал вернуть! Это же временно было!
Димочка — это младший тридцатилетний братец Бориса. За последние десять лет он запустил и успешно провалил кальянную, барбершоп, доставку смузи на дом, производство крафтового мыла и еще что-то связанное с криптовалютой. Что это было — никто так и не понял.
— Ты отдала Димке мои деньги? — голос Бориса был таким хриплым, что мне стало страшно. — Все три миллиона?
— Он вернет! — заверила мать. — Просто сейчас неудачный момент, понимаешь? Кризис, все такое.
— Когда? — Борис резко встал. — Когда ты их отдала?
— Год назад, — тихо ответила Валентина Петровна. — Но я думала, он быстро раскрутится! У него же такая идея была гениальная — автоматы с борщом!
Я не сдержалась и фыркнула. Автоматы с борщом! Ну конечно, чего еще ждать от Димочки.
— И ты молчала? — Борис отошел к окну, глядя на осенний двор. — Год молчала? Приходила сюда, улыбалась, учила нас жить. И молчала?
— Я не хотела тебя расстраивать! — оправдывалась свекровь. — Я же знаю, какой ты чувствительный.
— Мама, пожалуйста, уйди, — тихо сказал Борис.
— Борька, ну не дуйся! — запричитала свекровь. — Это же семейные деньги, в конце концов! Димочке тоже нужна поддержка!
— Это были мои деньги, — Борис наконец повернулся, и я увидела, что он не злится.
Он смотрел на мать с усталостью.
— Мама, я копил деньги на нашу с Ларисой семью. А ты их отдала на очередную авантюру Димки, даже не спросив меня.
***
Валентина Петровна поднялась, подхватила свою сумочку и направилась к двери. У порога она обернулась:
— Вы еще пожалеете! Особенно ты, — она ткнула в меня пальцем. — Из-за тебя мой сын отворачивается от родной матери!
Дверь хлопнула. Мы остались вдвоем.
— Прости, — Борис сел рядом и обнял меня. — Я не мог и подумать, что мама так поступит.
— Ты не виноват, — сказала я. — Ты просто доверял матери.
***
С тех пор прошло полгода. Валентина Петровна нам не звонит, недавно мы узнали, что мать взяла для него кредит на очередной проект. Может совесть проснется и вернут долг моему мужу?
