Не было красивей пары в деревне, чем Настя и Иван. С детства бегали вместе по деревенским улицам, потом в школу, что стояла на пригорке. Бывало зимой у Насти замерзнут руки, а он тащит ее портфель и подгоняет:
— Давай быстрей, Настя, давай шевелись, чем быстрей побежишь, тем быстрей согреешься.
— Вот какой заботливый Ванька, в будущем хорошим мужем станет, сразу видно, — смеялись деревенские женщины, когда видели детей вместе. – Всегда вместе.
— Ой, да ладно, — говорили другие, — в детстве вместе, а как вырастут, так на других смотрят, парни они такие. Вот и вся дружба.
Настя никого не слушала, знала и матери твердила:
— Ванька – мой самый лучший и верный друг.
с детства вместе бегали по деревенским улицам
Детская дружба со временем переросла в любовь. Настя с Иваном и не заметили, как оба повзрослели. К девятому классу Настя похорошела, стала стройной и легкой пушинкой, с большими голубыми глазами, светлыми волосами, а Иван наоборот – чернявый парень с карими глазами и ямочкой на подбородке.
Теперь уже гуляли вечерами, держась за руки, а завистницы девчонки вслед шипели:
— И чего Ванька привязался к Наське, не надоела она ему с детства. Ходит за ней, как телок. И ведь все ее капризы выполняет.
Многие парни тоже засматривались на Настю, но даже и близко не пытались подойти, знали, Иван постоит за неё. Не один уже его силу на себе испробовал. Жизнь шла своим чередом, и вопреки всему и всем, поженились Настя с Иваном. Хоть многие женщины советовали ей:
— Настя не стоит всерьез принимать Ваньку, как мужа. Нельзя верить таким красивым мужикам. Всем давно известно, красивый муж – чужой муж. Поживет с тобой год-другой и станет смотреть на сторону, такая у них кобелиная порода.
Но сердце Насти не обращало внимание на пересуды деревенских кумушек. Знала, что ей нужен только Иван. После свадьбы односельчане тоже присматривались, приглядывались, думали, все равно когда-то наступит черная полоса в их отношениях.
Повезло с мужем Насте. Добрый, заботливый, любящий, да еще и красивый. Настя тоже под стать. Хороший муж – это огромное счастье для жены, да когда еще в доме слышится детский смех, то счастье вдвойне.
— Вань, что-то мне немного не по себе, — как-то утром сказала Настя, — чем я могла отравиться, немного кружится голова, тошнит…
Иван перепугался,
— Может фельдшера позову?
— Не, я сама схожу, — ответила она. – Ты иди не работу, а я по пути тоже зайду в медпункт.
Фельдшер посоветовала съездить в райцентр.
— Не ко мне надо тебе Настя, скорей всего беременная ты.
Иван с Настей из районной больницы приехали довольные и счастливые.
— Готовьтесь стать бабушками и дедушками, — объявили своим родителям они, а те тоже обрадовались.
Родился сын Мишка, ох и радовались все, и сами молодые родители и бабушки с дедушками. Не прошло и трех лет, родился Ромка, такой же хорошенький мальчишка, как и первый Мишка, похож на Ивана, чернявенький, и даже ямочка на подбородке.
— До чего ж мальчишки красавцы у Насти с Иваном, — говорили между собой односельчане.
А через два года еще и Матвейка родился, с голубыми глазками, нежный и похож на Настю. Три сына, трое мальчишек росли в материнской и отцовской любви. И счастливей этой семьи не было в деревне. Все видели их отношение друг к другу с детства и не могли ничего плохого сказать.
Видели, как Настя возится с пацанами, какая заботливая мать. Иван возвращался с работы затемно, старался, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Старший Мишаня уже в школу пошел. Был смышленым и учился хорошо на радость родителям.
Иван работал механиком в мастерской по ремонту сельскохозяйственной техники. Все техника была под его присмотром и контролем, грузовые машины, трактора, комбайны и все прочее. Работы было всегда много, особенно в посевную и в уборочную страду. Огромные поля нужно вовремя посеять и убрать. А техника всегда должна работать.
На отшибе возле леса находился интернат, где жили дети-сироты. У кого-то из них родителей не было, у кого-то из них лишили родительских прав мать. Детей было не много. Но Настя всегда жалела этих детей. Иногда пекла пирожки, оставит для своих, а остальные положит в корзинку и отнесет в интернат детишкам.
— Жаль их всех, — думала она, — кто им испечет домашних пирогов.
Одна из воспитателей Татьяна была одноклассницей Насти, поэтому и носила она туда свою стряпню. А то еще наберет яблоки и груши из сада, хоть и несколько деревьев у них, но всем хватало.
— Спасибо тебе, Настя, добрая ты душа, — благодарила ее Татьяна, — а Настя никому не рассказывала, просто собирала и несла.
Однажды Настя шла из магазина, ее остановила Варвара, неприятная бабка, она всегда разносила по всей деревни новости, причем неприятные. А если даже и хорошие новости, но так преподнесет, хоть стой, хоть падай.
— Настюха, все цветешь, все выкладываешься, вон какие сумки тащишь из магазина, — выдала она, — тянешь свою лямку, три пацана, а твой-то все работает. Ты думаешь Ванька твой только о тебе и твоих детях думает? Как бы не так! Он к другой дочке ходит, она даже его папой кличет, я сама слышала и видела. А возраст у нее примерно такой же, как у вашего младшего Матвейки. Вот и верь после этого мужикам, даже таким хорошим, как твой Ванька.
Настя стояла побледневшая, а бабка Варвара пошла своей дорогой. Не укладывалось у нее в голове, что ее муж мог ее обмануть. Ивану верила, как самой себе. Да и верить бабке Варваре не очень-то хотелось, все знали что она и перевернуть все может.
Хоть и тяжело на сердце было Насте, но вечером мужу ничего не сказала, да и потом тоже. Переживала, потом успокоилась понемногу, думала, что все забудется. Но через несколько дней вновь услышала этот разговор, уже от другой старенькой соседки.
— Настена, чего тебе сказать-то хочу. Только ты сильно не переживай, не руби с плеча, вначале разберись. Мужики-то они все такие…- проговорила Семеновна. — Бабы судачат у магазина, что несколько раз видели твоего Ивана с девчушкой, которую держал за руку, и она его кличет папой.
— Неужели правда, — проговорила Настя, — я думала бабка Варвара наговаривает на моего мужа, — расстроилась она.
— А ты, Настена, по-хорошему поговори с ним, не ломай дров, не гони его сразу. Выслушай и пойми… Жизнь порой такие повороты преподносит, что не дай Бог. Может и образуется все.
сжималаось сердце за девочку
А ведь Иван твой и не прячется, а открыто ходит за руку с той девчушкой, ты не видишь, потому что интернат тот или как его – приют детский, находится на другом конце деревни. Думай, Настена, головой, думай.
— Ладно, Семеновна, ладно, не хотела я верить бабке Варваре, но…
Настя думала, нужно поговорить с мужем о дочери. Видимо не зря ее тянуло в интернат, носила фрукты и пироги, жалко детишек, без матерей-отцов растут. А тут еще и оказалось, что в том приюте оказалась дочь Ивана.
Сжималось сердце у Насти за девочку.
— Если девочка в интернате, значит нет у нее матери, — думала теперь Настя, — а если нет матери, ее нужно забрать к нам в семью. Простить Ивана или не простить, я еще не думала, — решилась она, — но девочка при живом отце не должна жить в приюте. Все, сегодня будет разговор с Иваном серьезный, будь, что будет.
Настя переживала, ведь у неё от мужа не было никаких секретов, и о нем она так же думала. Считала, что он делится с ней своим сокровенным. А тут оказалось…
Иван пришел задумчивый, Настя поставила перед ним горячий ужин.
— Пусть поест, потом поговорим, — решила она, видела муж ест без аппетита и что-то хочет ей сказать, но не решается.
Когда он отодвинул тарелку и глянул на жену, Настя выдала:
— Давай выкладывай. Вижу тоже переживаешь, — муж удивленно вскинул брови.
— Присядь, Настена, поговорить надо серьезно, — она присела на краешек табурета, а он присел перед ней на корточки и взял ее руки в свои, положив к ней на колени.
— Знаешь, приют у нас там на конце деревни, — начал он, видно было, непросто ему говорить на эту тему.
Однажды Иван возвращался с ближнего поля, трактор там сломался, как раз мимо интерната и шел. Вдруг из-под забора выкатился мячик, и прямо ему под ноги. Поднял Иван мяч и подошел к забору, а на него смотрела девочка маленькая, с такими же голубыми глазами, как и у его Насти, беленькая, но глазки грустные. Маленькая такая, почти как их Матвейка.
— Держи, дочка, твой мячик, — вырвалось у Ивана.
А девочка вдруг обрадовалась, да как закричит:
— Ты мой папа, ты мой папа, — Ивана словно кипятком обдало, — а она руки тянет к нему сквозь штакетник, — не уходи, папа, не уходи.
Подошла воспитательница и увела девочку, она плакала громко, Иван быстро пошел прочь, но ему было не по себе. Он шел и вытирал слезы, которые катились сами по себе.
После этого случая он боялся проходить мимо интерната, но однажды у него возникло такое чувство, что ему непременно нужно увидеть ту девочку. Все-таки пошел, поговорил с воспитателем, та разрешила прогуляться возле интерната. Девочку звали Даша, она доверчиво заглядывала ему в глаза, держала за руку и все боялась его отпустить. Он угостил ее шоколадкой.
Три раза встречался он с Дашей и больше не мог молчать, решил рассказать все жене. Надеялся, что она его поймет и поддержит.
Иван рассказывал жене со слезами на глазах.
— Представляешь, не смог я уйти насовсем. Пообещал Даше, что приходить буду. Знаешь, так и ходил. Три раза был у нее, а она меня называет папой.
Настя тоже слушала со слезами на глазах, обняла мужа.
— Вань, давай-ка собирай документы, верней вначале узнаем какие нужны, и отнесем в интернат. А я ведь о дочке тоже мечтала. Вот и будет у нас три сыночка и лапочка дочка, — весело смеялась Настя.
Отлегло от души и у нее, и у Ивана. Повезло Насте с мужем, а ему с женой.
