Валерия всегда была наивной, доверчивой девушкой и, даже повзрослев, словно верила в сказки. Такой ей представлялась и жизнь — длинной, беззаботной, интересной и бесконечной, несмотря на то что выросла она в детском доме, в месте, далёком от всяческих грёз и фантазий. Но Валерия научилась мечтать именно там. Сначала о приёмных родителях, которые забрали бы её и стали родными, а она бы стала точно такой же, как все нормальные дети. Когда этого так и не случилось, Лера стала мечтать о любимом человеке, о собственном доме, таком большом, чтобы в нём разместилось много-много их детей. Ещё она мечтала о том, чтобы взять в этот самый дом несколько малышей из приюта, чтобы дать им то, чего она не получила сама.
И вот настало время, когда мечты начали сбываться одна за другой. Сначала ей, как сироте, выдали новенькую квартиру — однокомнатную, но в самом центре города. Весной и летом Лера из окна любовалась фонтанами и пёстрыми цветочными клумбами, украшавшими городскую площадь, осенью — яркими красками деревьев, а зимой — большим весёлым катком, в центре которого стояла огромная празднично наряженная ель.
Там же, на этом самом катке, под Новый год она и познакомилась с Антоном, сразу же влюбившись в него без памяти. Это был скромный, ничем не примечательный молодой человек. Он жался к бортику и словно ждал кого-то, непрестанно при этом озираясь. Валерия, проезжая мимо него, едва не столкнулась с какой-то девочкой и растянулась на льду прямо возле ног Антона. Тот моментально бросился к ней и помог подняться.
— Не ушиблась? — поинтересовался он.
— Ну, может, чуть-чуть, — улыбнулась Лера, держась за локоть. — Спасибо за помощь. А ты почему не катаешься? Ждёшь кого-то?
Она уже давно наблюдала за парнем и даже успела предположить, что он пришёл на свидание. А вот его спутница почему-то опаздывала. Но Антон развеял её сомнения.
— Покупателя жду, — ответил он, дуя на озябшие руки. — Уже который час тут стою, а он всё не идёт. Похоже, и не появится. А ведь мы с ним договорились по телефону, и он пообещал, а сам…
Антон ещё долго сетовал на то, каким непорядочным оказался этот человек, заставив его мёрзнуть на двадцатиградусном декабрьском морозе в тонком пальто и без перчаток.
— А что ты продаёшь? — спросила Лера.
Немного помедлив, парень вытащил из кармана небольшую жестяную коробочку, в каких раньше продавали чай или конфеты. Он открыл её, и в свете фонаря блеснули драгоценности: пара цепочек, кольца, ещё какая-то ювелирная мелочь.
— Украшения моей мамы, — пояснил Антон, заметив замешательство своей новой знакомой. — Полгода назад её не стало. Я бы их не продавал, если бы не нужда. Третий месяц сижу без работы. В долгах по уши. Сегодня едва на буханку мелочью наскрёб. А тут вдруг увидел на двери магазина объявление, мол, скупаются дорого всякие вещи. Вот и решил попытать счастье. Эх, кто же знал, что он таким негодяем окажется.
— Может, придёт ещё, — осторожно предположила Лера. — Вдруг задерживается где-нибудь — пробки или троллейбус сломался, мало ли что.
— Это вряд ли, — покачал головой Антон, взглянув на часы. — Время-то уже почти девять вечера, а мы на шесть договорились.
Они подождали ещё немного, болтая о том о сём. Наконец Антон окончательно продрог, и Валерия, испугавшись, что он простудится, предложила зайти к ней согреться. Она указала рукой на свой дом, возвышавшийся над маленьким сквером, и Антон, поразмыслив немного, принял её предложение.
Сидя на кухне возле тёплой батареи и попивая горячий чай, парень рассказал, что ему пришлось бросить учёбу в медицинском университете ради ухода за больной мамой.
— И вот теперь, когда её не стало, мне вроде как и делать больше нечего, — горестно вздохнул он. — Ни родных, ни друзей, и податься некуда. Квартирка маленькая, да и та нуждается в ремонте. А на какие деньги? Здорово было бы подыскать какую-нибудь работёнку, хоть самую простую.
— А знаешь, у нас на мясокомбинате уборщик требуется, — вдруг вспомнила Лера. — Работа, конечно, грязная, кровь и всё такое, но платят очень даже хорошо. Хочешь, попробуй?
— О, нет, нет, нет, — запротестовал Антон. — Спасибо, конечно, но я уж как-нибудь сам справлюсь. Да и крови я боюсь до смерти.
Он поколебался, потом снова открыл свою коробочку и извлёк из неё маленькую брошку в виде птички, украшенную каким-то голубым камешком, похожим на бирюзу.
— Это тебе, — сказал Антон, вручая девушке подарок. — Мне кажется, очень подходит к твоим глазам. Знаешь, мне было лет десять, когда мы с мамой впервые ездили на море, и я нашёл эту брошку в песке. Я всегда верил, что она приносит удачу.
Лера долго отказывалась от подарка, но в итоге сдалась и приколола птичку прямо к своему домашнему халату. Она навсегда запомнила этот зимний вечер. Ей казалось, что именно с него началась её новая, счастливая жизнь, которая была очень похожа на сказку.
Они поженились через полгода, в самом начале июня. Свадьба прошла скромно, без лишних глаз, в небольшом кафе на окраине города. Потом был медовый месяц. Молодожёны провели его за городом на базе отдыха, где они целыми днями плавали на лодке по небольшому озерцу, валялись на песке и наслаждались тишиной и безоблачным небом. Антон к тому времени подыскал себе работу, устроился личным водителем к какому-то крупному бизнесмену или юристу. В общем, дела его пошли в гору, и Лера искренне радовалась за него.
А вскоре судьба преподнесла ещё один подарок. Она забеременела и родила дочку, которую они вместе назвали Леной.
— Эх, было бы здорово, если бы мы перебрались жить за город, — как-то раз предложил Антон, когда они все вместе выбрались отдохнуть на любимое озеро. — Купили бы участок, дом построили, хозяйство завели.
— Ух ты, ну да, здорово, — согласилась Лера, но тут же покачала головой и с грустью улыбнулась. — Но где же только денег взять? Ты, конечно, стал зарабатывать неплохо, но не настолько же много, чтобы покупать участки. Да и я в декрете, на твоей шее.
— Да брось ты, — отмахнулся Антон. — На какой шее? Это ведь моя обязанность — обеспечивать семью. Разве не в этом смысл мужской жизни? А насчёт дома… мне кажется, можно кое-что придумать. Мой начальник в этих делах неплохо разбирается. Я как-то говорил с ним, и он посоветовал…
Антон немного помедлил, подогревая интерес жены к продолжению. Лера нетерпеливо дёрнула его за рукав.
— Ну что там он посоветовал?
— А вот смотри. — Антон поднялся с лежака и уселся на песок, вооружившись палочкой, которой начал выводить какую-то схему. — У тебя есть квартира? Так мы её продаём через одного проверенного риелтора за хорошие деньги. И полдела сделано. Квартира твоя в хорошем районе, да её с руками оторвут — выше рынка. Ты-то сама как думаешь, сколько она может стоить?
— Ну не знаю, — пожала плечами Лера. — Миллион, что ли?
Антон громко рассмеялся, и эхо разнесло его смех по всему озеру.
— Миллион, вот умора, — воскликнул он. — Пять не хочешь, а то и семь. Да ну, настоящее золотое дно. Новостройка рядом с парком, в двух шагах от детского сада, школы и больницы. Да за такое жильё душу продать можно. А если перепланировку сделать, то и на две комнаты разбить можно. Это вообще другой разговор.
— Ну всё равно как-то боязно, — нерешительно возразила Валерия. — Я эту квартиру так ждала. Две мои подружки до сих пор в общежитских комнатушках ютятся. Мне повезло просто. А что, если обманут?
— Ай, тёмная ты голова, Лерка, — с укором произнёс Антон. — Кто же тебя обманет? Схема чистая, как слеза младенца. Сейчас этим всё строго регулируется. Это раньше обманывали сплошь и рядом. Наймём проверенного человека, и он нам оформит всё как надо. Ну что скажешь?
Со стороны донёсся весёлый детский смех. Отдыхавшее по соседству большое семейство — трое детей и супруги — кормили забредших на озеро гусей капустными листьями. Лера смотрела на них и улыбалась, думая о том, как здорово было бы иметь какую-нибудь живность и каждое утро выбираться в сад, где тихо шумели яблони, и слушать щебет прилетевших из леса птиц.
— Я согласна, — ответила она. — Давай.
Антон облегчённо выдохнул и потёр дрожащие от напряжения руки.
— Вот так он меня и обманул, — горько подытожила свой рассказ Валерия, опустив заплаканное лицо. — Теперь ни квартиры нет, ни денег, ничего — идти мне некуда.
Она сидела в тесной подсобке вокзала и пила остывший чай, предложенный сердобольной пожилой уборщицей Марией Николаевной. Та, расположившись по другую сторону обшарпанного стола, внимательно выслушала её историю и нахмурилась.
— А что же в полиции-то? — спросила она, покачивая коляску со спящей Леночкой. — Ты туда-то обращалась?
— Обращалась, конечно, в первую очередь, — кивнула Лера. — К следователю ходила, заявление писала. Только он сразу сказал: «Дело плохое», говорит. «Мне вас искренне жаль, но сейчас таких, как вы, не сосчитать. Кого на квартиру разведут, кого на деньги. У них за прошлый месяц таких обращений штук десять не меньше, а людей разбирать нету. Так что», сказал, «на скорый результат не надейтесь». А я ему говорю: «Как же так? Меня же не кто-то там обманул, а муж. Мы с ним два года вместе прожили. Ребёнок опять же». А он: «Ну так что? Что муж и ребёнок — это для вас это имеет какое-то значение, а для этого прохиндея, с которым вы два года жили, нет. У него таких, как вы, ещё с десяток будет. Может, он вообще уже из страны убежал, лежит на каком-нибудь пляже и потягивает мохито». Вот так и поговорили.
Лера вытерла слёзы рукавом куртки и посмотрела в грязное окно, за которым моросил косой осенний дождь. Листья с деревьев давно уже облетели, так что голые ветви расчерчивали серое небо чёрными трещинами. Вдруг она вспомнила своё безрадостное детство. Каждую осень их двор превращался в безжизненный серый пустырь. Взбесившийся ветер гонял по нему пожухлые сырые листья и прилеплял их к облезлым ржавым качелям и горкам. Лерочка, тогда ещё совсем юная, сидела на обшарпанном подоконнике и грустила, вспоминая ушедшее лето и тёплое солнышко, спрятавшееся до весны за лохматыми неровными тучами.
— У моей дочери муж такой же был, — сообщила Мария Николаевна, поморщившись. — Как узнал, что у него дочка родилась почти слепой, так сразу убёг в неизвестном направлении, а потом и Настеньки моей не стало. На нервной почве у неё инфаркт случился в тридцать с небольшим. Теперь я внучку одна поднимаю. А куда деваться? Врачи вроде как говорят: можно и зрение вернуть, только денег надо много. Операцию просто так никто делать не будет. Беда, да и только.
Валерия сочувственно кивнула и погладила морщинистую руку уборщицы. Та, растрогавшись, поднялась и подошла к шкафчику, в котором хранилась её верхняя одежда.
— Значит, так, — сказала Мария Николаевна, обернувшись. — Тут тебе оставаться нельзя. Не положено это. Вокзал скоро закроется, охранник всех посторонних отсюда выпроводит. Я бы рада тебя тут оставить, но кто знает, вдруг и сюда заглянет. Тут неподалёку недорогая гостиница есть. Снимешь номер и переночуешь.
— Да денег-то нет, — возразила Валерия. — Мелочь какая-то осталась. Её разве что на еду хватит.
Мария Николаевна протянула ей увесистое портмоне из натуральной кожи. И Лера, машинально протянув руку, вдруг отдёрнула её назад.
— Нашла тут, на полу под стулом, — сказала уборщица, настойчиво пытаясь всучить портмоне. — Видать, какой-то богатенький господин обронил. Ты не подумай ничего такого. Я бы его на кассу отнесла, ну, как обычно в таких случаях бывает. Мало ли, случается, что и обращаются за пропажей. Но раз такое дело… Ты бери, бери, нос не воротить. Не в том ты положении, чтобы благородство изображать. Благородством сыт не будешь и от дождя не накроешься. Там внутри тысяч семьдесят. Хватит, может, даже квартирку снять на первое время. Да бери ты!
Валерия всё ещё не решалась дотронуться до портмоне и лишь жадно смотрела то на него, то на Марию Николаевну.
— А вы как же? — прошептала она, облизнув сухие губы. — Может, вы и возьмёте для своей внучки?
— Моей внучке побольше этого надо, — усмехнулась пожилая уборщица. — Ничего, как-нибудь справимся, придумаем что-нибудь. Где наших не пропадал?
Валерия, поддавшись уговорам, осторожно взяла портмоне и сунула его в карман.
— Спасибо вам. Я не забуду вас.
— Да ничего, ничего, — кивнула Мария Николаевна. — Иди с Богом, а то уж темнеет. Да смотри, осторожней будь.
Лера крепко обняла её, поцеловала в обветренную шершавую щёку и выкатила из подсобки коляску со всё ещё спавшей Леночкой.
Несмотря на грызущий изнутри соблазн, Лера не могла тратить деньги, лежавшие в портмоне. Она заплатила за номер в гостинице своими остатками, которых хватило на оплату двух суток. Заперевшись в небольшой комнатушке, она пристроила дочь на кровати, сама же расположилась в кресле и достала из сумки то самое портмоне.
Внутри него, помимо денег, оказалась фотография какой-то молодой женщины с букетом цветов в руках. А ещё пара пластиковых визиток. «Адвокат Александр Викторович Гаврилов», — гласила золотая тиснённая надпись на одной из них. Ниже были указаны номер телефона, адреса личного сайта и социальных сетей.
Лера, вытащив из сумочки трубку, набрала номер адвоката и вдруг застыла в нерешительности. «А что, если он подумает, будто это я украла его портмоне?» — мелькнула в голове пугающая мысль. «Тогда ведь меня в тюрьму, а Лену в приют. И Мария Николаевна опять же… Господи, что делать-то?»
Лера долго вертела телефон в руках и нечаянно нажала-таки пальцем на зелёный кружочек. Послышались долгие тревожные гудки, которые она слушала с замиранием сердца, борясь с желанием закончить вызов и зашвырнуть телефон куда подальше. Наконец гудки сменились приятным низким голосом.
— Алло, кто это?
— Я… я… — Валерия задыхалась от волнения. Мысли в голове кружились, как перепуганные выстрелом птицы. — Извините, я нашла ваше портмоне и вот звоню. Вернее, нашла не я, но попало оно ко мне, и я подумала, что так будет правильнее.
— Интересная история, — насмешливо отозвался хозяин портмоне. — И, похоже, очень запутанная. Честно говоря, даже не думал, что кто-то позвонит насчёт портмоне, тем более в такое позднее время.
— Ой, простите, пожалуйста, — смущённо проговорила Лера, взглянув на часы. — Я как-то не подумала об этом. Но вы не переживайте, все деньги на месте. Скажите, как вам его вернуть?
Александр долго медлил с ответом. И Лере уже начало казаться, что она его не дождётся.
— Давайте встретимся завтра в привокзальном кафе, — наконец сказал он. — Скажем, в половине первого… или нет, лучше в половине третьего подойдёт.
Валерия с облегчением согласилась и положила трубку. На душе стало так приятно, так легко. Она поцеловала проснувшуюся Леночку, накормила её и улеглась рядом.
Александр уже ждал Валерию в забегаловке, когда она, запыхавшись, с ребёнком на руках влетела в неё и принялась озираться. Он поднял вверх руку и помахал ей, приглашая к своему столику. Лера бросилась к нему и сходу выложила перед ним портмоне.
— Значит, это вы нашли моё портмоне? — спросил адвокат, потягивая кофе.
— Нет, нет, не я, — возразила Валерия. — Его нашла уборщица на вокзале, а потом мне передала.
— И зачем же она это сделала? — насмешливо отозвался Александр.
Лера пристыжённо умолкла и долго кусала губы, не зная, что сказать, и, не придумав ничего лучше, поведала обо всём, что случилось с ней, вплоть до момента знакомства с Марией Николаевной.
Добродушное, румяное лицо адвоката вдруг посерело и стало мрачным, как грозовая туча. Она не на шутку перепугалась, предположив, что собеседник не поверил её рассказу.
— Вы только не сердитесь, — добавила Лера, вспомнив об уборщице. — Она не хотела присвоить ваши деньги. У неё тоже беда. Внучка больная, но не вините её. Она честная, порядочная, собиралась отдать в конце смены. Ну куда у них там сдают?
— Я не сомневаюсь, — покачал головой Александр. — А всё-таки здорово, что остались ещё такие люди.
Он как-то странно улыбнулся, словно извинившись перед ней, а потом вытащил из своего портмоне фотографию женщины, полюбовался ею мгновение и спрятал в карман. Само портмоне толкнул обратно к Валерии, даже не притронувшись к деньгам.
— Это вам за честность, — сказал он тихо, но с нажимом. — По правде говоря, я больше переживал за фотографию. Она у меня такая одна осталась. И было бы очень грустно, если бы она исчезла.
— А кто это? — поинтересовалась Лера.
— Жена, — грустно улыбнулся Александр. — Уже три года, как её не стало. Лейкемия. Она очень не любила фотографироваться, считала себя нефотогеничной.
— Она очень красивая, — заметила Лера. — А дети?
Александр покачал головой.
— Не вышло, — ответил он, хотя очень хотели. — Ладно, не будем о грустном. Так как вы сказали, звали того следователя?
Лера удивлённо посмотрела на адвоката.
— Какого следователя?
— Ну того, который вам сказал, что нет смысла искать вашего мужа.
— А, того… — Лера почесала затылок, пытаясь вспомнить имя и отчество. В памяти всплывало лишь пухлое усатое лицо. — Кажется, Дмитрий Максимович или Михайлович… Уж точно и не помню.
— Не Кочергин случайно его фамилия? — вдруг спросил Александр.
— Да, точно, Кочергин, — согласно кивнула Лера. — Это я запомнила. У него на кабинете так было написано.
Адвокат поднялся, бросил на стол смятую купюру и взял со спинки стула своё пальто.
— Ну что, может, навестим Дмитрия Максимовича ещё разок? — предложил он, возвышаясь над Валерией и Леночкой.
Лера испуганно смотрела на адвоката и не понимала, чего он хочет от неё ещё. Ей жутко не нравились скандалы и разбирательства, и было очень похоже, что её пытались втянуть в один из таких.
— Да вы не волнуйтесь, — угадал её мысли Александр. — Дмитрий Максимович — мой старый знакомый. Мы с ним одно время работали вместе, а потом я в Москву перебрался. Эх, добрых десять лет его не видел. Интересно, какой он стал? Ну идёмте, идёмте, не бойтесь.
Он вывел Леру на улицу и усадил в такси. Она пыталась держаться уверенно, но получалось это довольно скверно. Голос её дрожал, глаза почему-то слезились и дёргались. И Александр, чтобы успокоить её, неожиданно предложил шоколадку.
Всю дорогу до отделения они промолчали, и Валерия, покраснев как варёный рак, думала о том, что отвлекает такого важного человека от работы. А ещё думала о том, что ему очень шли седые волосы. Лицо его, ещё не тронутое морщинами и гладко выбритое к тому же, было весьма молодым и привлекательным. Валерия то и дело поправляла выбивавшуюся из-под берета чёлку, и таксист, следивший в зеркало за ней, загадочно посмеивался, сверкая золотыми зубами.
— Что же ты, Дмитрий Максимович, народ не уважаешь? — спросил, входя следом за Лерой, Александр. — Тебя для чего сюда поставили?
Адвокат с силой захлопнул дверь кабинета, и с потолка на его шевелюру посыпалась побелка. Розовощёкий в наглаженном мундире Дмитрий Максимович удивлённо выпучил глаза и чуть стол не опрокинул, подавшись вперёд.
— Санька, ты что ли? — воскликнул он, с трудом поднявшись, чтобы поприветствовать старого друга. — Какими судьбами?
— Ну, ну, позже объяснимся, — угомонил его Александр. — Я тоже рад тебя видеть, но не просто так я к тебе зашёл, а по одному делу.
Он подмигнул Валерии, и та негромко кашлянула, прикрыв рот кулаком.
— А, это вы, — вспомнил следователь. — Ну присаживайтесь.
Валерия робко присела на стульчик и зашипела на расплакавшуюся дочку.
— Итак, Дмитрий, ты почему свою работу не выполняешь? — с укором поинтересовался Александр, постукивая пальцами по своему дипломату. — Вот к тебе обратилась за помощью Валерия Львовна. А ты что, отфутболить её решил? Нехорошо. Дело-то серьёзное. Обманули, квартиру отобрали, на улицу выселили. А мошенник до сих пор на свободе разгуливает, подыскивает новых жертв. И вот ты сидишь тут, бока греешь, орешки щёлкаешь. Как это понимать? Заявление-то хоть принял?
Дмитрий Максимович попытался вытянуть шею, которой у него не было, и звонко хрустнул толстыми, как сардельки, пальцами.
— Да дело-то ваше, Валерия Львовна, уже вроде как и закрыто, — ответил следователь, улыбаясь то Александру, то заявительнице. — Мы и сами уж хотели с вами связаться, поставить, так сказать, в курс дела, да и помощь ваша нужна была опять же.
— Что вы имеете в виду? — настороженно отозвалась Лера. — Какая помощь?
— Видите ли, в чём дело? — Следователь вытер лоб и налил себе воды. — По указанному вами адресу вчера произошёл пожар. В квартире находился человек — мужчина, примерно двадцать пять — тридцать лет, как вы и сказали, дымом задохнулся. Тело его сейчас в морге. Так что было бы неплохо, если бы вы приняли участие в опознании. Если это ваш муж, то, короче, добегался он. Вот.
Дмитрий Максимович осушил стакан и удовлетворённо крякнул.
— Как это в морге? — спросила Валерия. — Он что, умер, что ли?
— Ну а как иначе? — усмехнулся следователь. — В морге живых не держат. Был, конечно, однажды случай. Привезли одного алкаша, думали — помер. А он перед самым вскрытием, возьми да и воскресни. У патологоанатома приступ случился. Он с тех пор заикаться стал, капли пьёт сердечные.
— Давай уж без этих шуток, а? — попросил Александр. — Мог бы и серьёзно ответить.
— А я что, несерьёзно, что ли? — обиделся Дмитрий Максимович. — Ответил как есть. Задохнулся, стало быть, ваш мошенник. Ну, туда ему и дорога. Квартира, кстати, не очень-то и пострадала. Так, мебель кое-какая выгорела, да окна пузырями пошли. Повезло, в общем. А вот мужу вашему нет. Нечего было курить в постели.
Валерия поднялась и направилась к выходу, прижимая к груди плачущую дочь. Александр бросился следом, а их попытался было остановить следователь.
— Ну что вы в самом деле-то?
Валерия молча вышла на улицу и присела на лавочку. Александр уселся рядом и легонько тронул её за плечо.
— Вы, похоже, любили его, несмотря ни на что, — тихо сказал он, опустив глаза. — Соболезную вам, но он сам виноват. За всё рано или поздно приходится расплачиваться.
Валерия обратила к нему своё печальное лицо, и Александр посмотрел в её светло-голубые, как весеннее небо, глаза.
— Да, наверное, — согласилась она. — Правда, для меня он умер с тех самых пор, как предал.
— Простите его, — предложил адвокат. — Так будет проще.
Лера сглотнула обжигающий горло ком и улыбнулась.
— Вот так-то лучше, — улыбнулся в ответ Александр. — А теперь идёмте навестим эту вашу уборщицу. Я ведь так и не отблагодарил её.
Они поднялись и медленно побрели по мокрому тротуару, а ветер, холодный и бешеный, как волк, обрывал с деревьев последние листья и швырял им вслед.
— Ну видишь, как всё здорово получилось, — заметила Мария Николаевна, угощавшая сидевших у неё на кухне Леру и Александра домашним пирогом с яблоками. — Если бы не то портмоне, разве поженились бы вы? Да и Настенька моя благодаря вам теперь видит. Неважно, конечно, но всё лучше, чем ничего. Врачи вернули тридцать процентов, ну а остальное с помощью очков.
Она улыбнулась внучке, возившейся в коридоре с маленькой Леночкой, и они обе помахали в ответ.
— А очки ей, кстати, идут, — кивнул Александр. — Женщинам они вообще идут, особенно красивым.
— Женщинам идут хорошие мужчины, — засмеялась Мария Николаевна. — А всё остальное — мишура.
— Не поспоришь, — согласился Александр. — И, кстати, звучит как тост. Где там ваша вишнёвая наливочка?
Мария Николаевна наполнила рюмки своей фирменной заготовкой, и все трое подняли их вверх.
— Ну, чтобы в жизни было побольше приятных совпадений, — сказала Мария Николаевна, чокаясь с супругами.
— И людей побольше хороших, чем плохих, — добавила Лера.
— Да тут уже и прибавить-то нечего, — закончил Александр.
