— Что?! — София подлетела к нему, вцепилась в рукав. — Ты выбираешь эту… эту … вместо меня?
— Я выбираю не быть таким, как ты, — он аккуратно отцепил ее пальцы. — Прощай, София.
Стук в дверь раздался, когда Вера уже надевала куртку.
Настойчивый, требовательный — так стучат только в крайней нужде. Андрей Юрьевич недовольно поморщился, взглянул на часы.
— Закрыто же, — проворчал он, но все-таки направился к двери.
За стеклом маячила высокая фигура. Молодой человек прижимал к груди что-то маленькое, завернутое в куртку.
Вера машинально отметила растрепанные темные волосы, очки в тонкой оправе, сбившийся набок шарф.
— Помогите, пожалуйста! — голос у незнакомца был взволнованный, хриплый. — Щенок совсем маленький, из мусорного контейнера достали. Замерз весь…
Андрей Юрьевич тяжело вздохнул, но дверь открыл. В тесную приемную ворвался морозный воздух вместе с запахом мокрой шерсти и тревоги.
— Бабушка мусор выносила, услышала писк, — торопливо объяснял молодой человек, разворачивая куртку. — Меня позвала. Еле достали коробку, она глубоко провалилась…
Щенок оказался крохотным, грязно-серым комочком. Глазки едва приоткрыты — дней пять от роду, не больше.
Вера осторожно взяла его на руки, прижала к груди. Сердечко колотилось часто-часто, как у испуганной птицы.
— На стол его, — скомандовал Андрей Юрьевич, включая лампу. — Вера, термометр неси и грелку. Как вас зовут, молодой человек?
— Алексей. Алексей Жаринов.
— Ну что ж, Алексей, давайте посмотрим, что тут у нас…
Вера метнулась за инструментами. Пока Андрей Юрьевич осматривал щенка, она украдкой разглядывала спасителя.
Высокий, худощавый, в запотевших очках. Руки у него были красивые — с длинными, чуткими пальцами. Такими хорошо формулы на доске писать или играть на пианино.
— Жизнеспособный малыш, — заключил Андрей Юрьевич. — Переохлаждения серьезного нет.
Вера, достань смесь для искусственного вскармливания. Покажем, как кормить.
Она с готовностью кивнула, открыла шкаф. Пара банок с сухой смесью стояла на верхней полке — всегда держали для таких экстренных случаев.
Пока готовила бутылочку, краем глаза наблюдала, как Алексей осторожно гладит щенка, как заботливо придерживает, чтобы не упал со стола.
— Вот, смотрите, — Вера протянула бутылочку. — Держите под таким углом. Не торопитесь, пусть сам сосет.
После кормления нужно животик помассировать и всего щенка протереть влажной тряпочкой — это имитация материнского вылизывания.
Алексей сосредоточенно кивал, впитывая каждое слово. Щенок жадно присосался к соске, посапывая от усердия.
Пальцы у Алексея чуть подрагивали от напряжения — видно было, как боится сделать что-то не так.
— Кормить каждые два часа, — продолжала Вера. — Ночью тоже. Вот, возьмите банку со смесью.
Только купите потом такую же взамен, у нас это для экстренных случаев.
— Конечно-конечно, — закивал Алексей. — Завтра же привезу. А что еще нужно?
Вера достала блокнот, быстро написала список необходимого. Телефон клиники. Свой — на всякий случай. Протянула листок:
— Если что-то непонятно будет — звоните. В любое время.
Их пальцы на миг соприкоснулись. Алексей смутился, поправил очки. В стеклах отразился желтый свет лампы, и показалось — глаза у него тоже янтарные, теплые.
— Спасибо вам огромное. Просто не знаю, что бы без вас делал.
— Через пару недель на осмотр приходите, — напомнил Андрей Юрьевич, выключая лампу. — Посмотрим, как развивается. Потом прививки делать будем.
Когда за Алексеем закрылась дверь, Вера поймала себя на том, что улыбается. День, начинавшийся так обыденно, вдруг обрел какой-то новый смысл, словно в серых сумерках мелькнул солнечный луч.
— Славный парень, — как бы между прочим заметил Андрей Юрьевич, запирая кабинет. — И с животными обращаться не умеет, но очень старается. Сразу видно — неравнодушный.
Вера только кивнула, пряча улыбку в воротник куртки.
На следующий день, ровно в шесть вечера, звякнул колокольчик над дверью. Алексей, уже без вчерашней взъерошенности, аккуратно держал в руках новую банку со смесью.
— Как там ваш подкидыш? — спросила Вера, принимая банку.
— Спит сейчас. Всю ночь кормили по очереди — я и бабушка. — Он улыбнулся, и от этой улыбки у Веры что-то дрогнуло внутри. — Знаете, он так смешно чмокает, когда ест. И носом во сне дергает…
Две недели пролетели как один день. Вера то и дело ловила себя на том, что прислушивается к звону колокольчика над дверью. Вздрагивала каждый раз, когда он звенел. Но Алексей не появлялся.
В тот вечер она заканчивала заполнять документы о расходе лекарств, когда дверь распахнулась.
На пороге стоял Алексей, прижимая к груди заметно подросшего щенка. А рядом — стройная девушка в светлом пальто, с идеально уложенными темными волосами.
— Здравствуйте! — Алексей улыбнулся, но как-то натянуто. — Мы на осмотр.
Щенок завозился у него на руках, завилял хвостом, узнавая Веру. А девушка окинула помещение брезгливым взглядом, поморщила тонкий нос.
— Алеша, может, не стоило? Я же говорила — у моей тети есть знакомый ветеринар. В приличной клинике…
— София, мы же договорились, — в голосе Алексея появились стальные нотки.
— Да-да, конечно, — процедила девушка.
— Познакомьтесь, — пояснил молодой человек, обращаясь к Вере. — Это София…
— Я его невеста, — с плохо скрываемым превосходством произнесла молодая женщина.
У Веры внутри что-то оборвалось и ухнуло вниз. Невеста. Конечно. Как она могла подумать…
— Проходите, — она постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Андрей Юрьевич сейчас подойдет.
София осталась стоять у двери, демонстративно не снимая перчаток. А Алексей положил щенка на смотровой стол, ласково почесал за ушком.
— Он уже совсем окреп. И глазки полностью открылись. Правда, здорово?
— Алеша, ты как ребенок, честное слово, — фыркнула София. — Носишься с этой дворнягой. А где он будет жить? У тебя? У бабушки?
Может, ко мне его принесешь? — Она рассмеялась, словно сказала что-то очень остроумное.
— Это не дворняга, — тихо, но твердо произнесла Вера. — Это живое существо, которое нуждается в заботе.
София резко повернулась к ней:
— А вы, собственно, кто такая, чтобы меня учить? Помощница ветеринара! Небось, и образования-то нет нормального… Недоучка!
— София! — Алексей побелел от гнева.
— Что «София»? Правду говорю! Нашел себе подружку — собачницу! А я-то думала, почему ты последние две недели сам не свой! Все с этим щенком носишься!
— Попрошу прекратить, — раздался от двери спокойный, властный голос. Андрей Юрьевич стоял, скрестив руки на груди. — Молодая дама, если вам здесь неприятно находиться — дверь там же, где была.
София задохнулась от возмущения:
— Вы… Да как вы смеете! Алеша, мы уходим! Немедленно!
— Нет, — Алексей говорил тихо, но каждое слово звенело, как льдинка. — Уходишь ты. А мы с малышом остаемся на осмотр.
— Что?! — София подлетела к нему, вцепилась в рукав. — Ты выбираешь эту… эту подзаборную псину вместо меня?
— Я выбираю не быть таким, как ты, — он аккуратно отцепил ее пальцы. — Прощай, София.
Она постояла секунду, хватая ртом воздух. Потом резко развернулась и выскочила за дверь. Колокольчик отчаянно задребезжал.
В наступившей тишине было слышно, как щенок тихонько повизгивает на столе. Андрей Юрьевич прокашлялся:
— Ну-с, приступим к осмотру?
Вера почти не помнила, как прошел осмотр. Действовала на автомате — помогала, подавала инструменты, записывала назначения. А в голове крутилось: «Выбираю не быть таким, как ты».
Щенок оказался абсолютно здоров, хорошо набирал вес. Андрей Юрьевич прописал витамины, назначил дату первой прививки.
— Вы молодец, — сказал он Алексею. — Отлично справились.
Тот смущенно улыбнулся:
— Это все благодаря вашим наставлениям. И Вериной помощи…
Когда они закончили, на улице уже стемнело. Вера задержалась, помогая Андрею Юрьевичу с документами. Выйдя из клиники, она едва не вскрикнула — у крыльца стоял Алексей. Один, без щенка.
— Отнес его к бабушке, — пояснил он, заметив ее удивленный взгляд. — И вернулся. Можно… можно вас проводить?
Вера кивнула, не доверяя голосу. Они медленно пошли по улице. Снег поскрипывал под ногами.
— Знаете, — вдруг заговорил Алексей, — я ведь учитель физики. И часто объясняю детям про точки невозврата. Про то, как что-то достигает состояния, после которого уже невозможно вернуться к прежнему. Сегодня я, кажется, прошел свою точку невозврата.
Он остановился, повернулся к Вере:
— Не хотите… не хотите погулять? Со мной и щенком…
Вера подняла глаза. В свете фонаря очки Алексея поблескивали золотом, а в уголках губ пряталась робкая улыбка.
— Хочу, — просто ответила она. И тоже улыбнулась.
