К Тамаре Васильевне в гости приехала дачная подружка — Зоя Павловна. Две пенсионерки посудачили за чаем с баранками на кухне, обсудили внуков, рассаду, своих котов, нерадивых врачей в поликлинике. Когда темы для разговора иссякли, обе бабульки переместились на балкон.
На балконе у Тамары Васильевны было уютно, в окна стучали ветви берез, пахло деревом и холщовкой, стояло два мягких стула. А еще оттуда открывался прекрасный вид на двор, на каждый его уголок, так что наблюдательные пенсионерки чувствовали себя, словно капитан на мостике.
— Это соседкина дочка Таня, — рассказывала Тамара Васильевна.
Она кивнула на подходившую к подъезду девушку лет семнадцати.
— А чего она такая понурая-то? — поморщилась Зоя Павловна, глядя на растрепанные черные волосы, рваные джинсы и ветровку не по размеру.
— Ну ходит так нынче молодежь, — махнула на нее Тамара, — модно у них в а-ля старье щеголять.
Зоя закатила глаза, прицокнула языком. В ее молодости девушки ходили в платьях, а не в тряпках с грузчика.
— А это ее брат, Виталик, — продолжала рассказ хозяйка квартиры, прильнув к окну. — Он в институте учится на слесаря. Хороший мальчишка, приветливый, работящий. Уже подмастерьем работает на производстве.
Зоя Павловна смерила взглядом вихрастого паренька, сама себе утвердительно кивнула и вдруг перевела взгляд на новую фигуру у подъезда.
— А это что за щеголь?
Теперь уже Тамара Васильевна закатила глаза:
— Это Мишка. В экономическом учится. Местная знаменитость. У него мама — Наташка — на рынке торгует одежей. И сыну все по последнему писку моды привозит из-за границы.
Зоя Павловна заинтересованно усмехнулась.
— Парень-то хороший, но дурной малость. То котенка спасал с дерева ночью, упал, руку поломал, — продолжала Тамара. — То палисадник у соседки Галины оборвал подчистую. Словом, чудной он, этот Мишка.
Пенсионерки еще некоторое время поболтали на балконе, глядя во двор. Когда объектов для обсуждения не осталось, они ушли смотреть телевизор в комнату.
* * *
Тамара Павловна не ошиблась, назвав Мишку чудаковатым. Правда чудаковатость эта заключалась не в любви к членовредительству и вандализму, а в к любви к… девушкам.
Несмотря на брендовые вещи, Мишаню женский пол никогда не воспринимал всерьез. К нему намертво прилипло амплуа «соседского дурковатого парня». Ни в старших классах, ни теперь на втором курсе института у молодого человека не складывалась личная жизнь. Хотя толстым или страшненьким он не был. Просто преподносил себя, мягко говоря, странно.
Когда в десятом классе девочка с факультатива отказалась пойти с ним в кино, Мишаня сник и долго ходил грустным. Пару дней он думал, как исправить ситуацию, и придумал. Мама говорила, что женщин нужно удивлять, впечатлять, добиваться. Вот что он делал неправильно — не впечатлял и сразу отступал, услышав «нет».
С того дня всем симпатичным барышням в радиусе школы и соседних дворов не стало покоя. Мишаня играл им серенады на гитаре под балконами, читал стихи посреди улицы, писал в подъездах красноречивые признания в любви. Местные бабульки поминали сына тети Наташи нехорошими словами, когда тот под покровом ночи подчистую обдирал клумбы ради букета очередной избраннице.
Дамы по-очереди, кто вежливо, кто грубо, отшивали романтичного ухажера, но он продолжал свою атаку. Пару раз Мишане за гаражами или в кустах братья его пассий культурно объясняли, что он надоел, как лезущая в глаз муха. Разговоры заканчивались синяками и помятыми боками. После этого упрямый чудак выбирал себе новый объект для симпатий. Целеустремленности и упорству Мишани в поиске спутницы жизни позавидовал бы бульдозер.
К поступлению в институт парень поумерил пыл и даже слегка расстроился. Ведь все девушки на районе либо уже обзавелись ухажерами, либо шарахались от него, как от огня. Удручала и рука в гипсе: Мишаня полез снимать котенка симпатичной хозяйки с дерева, но вместо объятий и благодарности получил сухое «спасибо» и закрытый перелом предплечья.
Так и текла жизнь. А Мишане очень хотелось шагать по улице за руку с девушкой, защищать ее, заботиться о ней, смотреть вместе на луну по ночам, обниматься и болтать обо всем на свете.
Одним погожим летним днем Мишка рассеянно сидел на лавочке у подъезда. Он был в раздумьях, чем бы заняться. Студент на каникулах вечно не знает, куда себя деть. Месяц он уже поработал в велосипедном прокате. Пару раз ездил на уборку помидоров с одногруппниками. Даже у бабушки был, помогал с заготовками на зиму. Но все надоело.
По-хорошему сейчас нужно было идти на рынок и помогать матери разбирать привезенные вещи. По-среднему сбегать за продуктами и что-то сообразить на обед. Но душа не лежала ни к тому, ни к другому. Мишаня уже покушался на ларек с пирожками неподалеку, когда из подъезда вышли Виталик с Таней.
Молодые люди выросли вместе и до сих пор были в отличных отношениях. И Виталик, и его сестра были почти единственными, кто не считал Мишаню чокнутым романтиком.
— Что, Михей, сидишь? — Виталик увесисто хлопнул товарища по плечу.
Долговязый Мишка крякнул и прогнулся под тяжелой ладонью начинающего слесаря.
— Айда с нами к тетке? Погода хорошая, прогуляемся? — предложила Таня, поправляя рюкзак.
Мишка почти сразу кивнул.
— Только за пирожками зарулим? — торопливо выдал он, когда они уже выходили со двора.
Город встретил компанию подсохшими после ночного дождика тротуарами, запахом солнца на шифере и березовыми сережками, которые колыхались на ветру, словно диковинные украшения.
Мишка был знаком с бойкой теткой соседей, Галиной Анатольевной. Эта деловитая женщина никогда не сидела на месте сама и любому в радиусе ста метров могла придумать задание. Мишаня оказался прав в своих ожиданиях. Едва они переступили порог частного домика, как всем троим выдали перчатки и отправили в огород подвязывать помидоры. Когда работа была окончена тетка, Ксения накормила молодежь наваристым супом на веранде.
Время пролетело быстро. Мишка был рад, что день прошел не зря. Пока они работали, он даже забыл о тяготящем его душевном одиночестве. Тем более Виталик неустанно травил анекдоты, а Таня хохотала до слез настолько заразительно, что сам Мишаня смеялся уже над ней.
Назад они возвращались в сумерках, когда город зажигал первые фонари. Решили срезать через старый район и завернули в какой-то проулок. Там Мишке на глаза попалась вывеска с колокольчиком «Гадалка Дарина». Он застыл перед ней.
— Миш, пойдем, ну ты чего застрял? — Таня потянула соседа за рукав.
— Давайте зайдем, — парень кивнул на вход, подсвеченный лампочной гирляндой. — Может, она мне скажет про мою суженую, не хочу один быть, надоело! — Мишаня даже в сердцах пнул в сторону смятую алюминиевую банку.
— Мих, да что ты заладил? Пойдем домой. Найдется она, никуда не денется, — попытался утихомирить его Виталик.
— Идите! — Михей серьезно махнул рукой и шагнул к двери. — Я сам справлюсь.
Таня покачала головой.
— Мы подождем тут, — она демонстративно села на старый пень недалеко от входа.
Виталя вздохнул и согласно кивнул.
Миша не мог сказать четко, что его толкнуло зайти внутрь. Желание узнать свою судьбу или что-то другое. Так или иначе, дверь уже была открыта, колокольчик зазвонил.
Полуподвальное помещение, томный полумрак, нарушаемый десятком свечей, много колдовских атрибутов и предметов, которым Миша не знал названия.
— Никак суженую не найдешь, то и пришел? — услышал парень позади себя и обернулся.
За ним стояла худая женщина, одетая, как цыганка, но говорившая без малейшего акцента на чистом русском языке.
—Д… да, — Мишка почему-то вжал голову в плечи.
— Дарина расскажет, все расскажет тебе, — гадалка зашелестела юбкой и села за небольшой круглый стол.
Она жестом пригласила посетителя сесть напротив. Руки женщины заскользили в воздухе, звеня браслетами и цепочками на рукавах пестрой блузы. Мише показалось, что она будто ощупывает его, не касаясь при этом физически. Движения гадалки завораживали в сочетании с пламенем свечей и звоном украшений.
— Пустым маешься, а к желаемому близок, — женщина в упор посмотрела на Михея взглядом, который пронизывал, словно рентген.
— Да как же… близок… — тихо фыркнул Мишаня, скося глаза на пол и поджав губы.
— Дарина всегда правду говорит, а уж верить или нет, твое дело, — гадалка опустила руки.
Свечи вокруг горели, подергивая огнем. Откуда-то по спине потянул промозглый холодок.
Миша открыл было рот, но гадалка встала из-за стола и начала что-то перебирать позади на полке.
— Так это… — начал было Михей.
Женщина обернулась через плечо:
— Светлую голову ищи. Там конец твоим вопросам. А теперь иди. Дарина все сказала, что тебе услышать нужно было.
Михей вдруг понял, что находится в помещении один. Свечи так же горели. Едва колыхались диковинные амулеты и подвески на стенах. Пахло чем-то крепким и пряным. Парень крутил головой, не понимая, куда исчезла загадочная собеседница. Делать было нечего. Его тут явно больше никто принимать не собирался. Мишаня поднялся из-за стола и неожиданно почувствовал ужасную ватность в ногах, словно они были из киселя.
— Надышался, что ли, чего…? — пробормотал парень.
Его взгляд вернулся к центру стола. Там откуда-то появилась резное металлическое блюдо. Мишка еще раз попытался подняться, но каждый раз попытка была безуспешной. Ноги держать его отказывались. И тут сквозь страх и недоумение до парня дошло, чего от него ждут. Михей вытащил из кармана несколько смятых купюр и положил в блюдо. Тут же словно пружина согнала его со стула и протащила вверх по лестнице к выходу.
* * *
В тут ночь Мишаня спал очень крепко и глубоко. А утром он уже помнил вечер накануне урывками. Виталик и Таня встретили его насмешливыми вопросами и всю дорогу до дома подшучивали. Мишка отмахивался от друзей, оставаясь в раздумьях.
Какая светлая голова? Ну что за чушь? И почему эти предсказатели вечно говорят загадками. Ну вот в чем была проблема назвать имя, адрес и телефон, например, его будущей девушки?
Все эти мысли роились в голове раздосадованного Мишки за завтраком, пока он нехотя уплетал кашу с клюквой, оставленной матерью.
В результате долгой мыслительной работы Мишаня пришел к тому, что светлая голова — это о блондинках. И круг поиска сужается до всех представительниц слабого пола с таким цветом волос.
Когда последняя ложка каши была уничтожена, Мишаню вдруг осенило. На пару с матерью много лет торговала соседка — тетя Марина. А к той на лето с учебы вернулась дочь — Катенька. Мать говорила мельком об этом в недавней беседе. Мишаня тут же размечтался. Катю он видел всего пару раз, но она была совершенно очаровательна. Училась на архитектора в столичном вузе, носила юбки-плиссе и, что важно, была блондинкой.
Решив не откладывать дела в дальний ящик, Мишка тут же побежал наводить лоск. Он планировал любой ценой сегодня увидеть студентку-архитекторшу и пригласить ее на свидание.
Мысль о том, что возможно, Катенька — это его суженая, не давала парню покоя. Почему именно она? И почему так срочно? Это было делом вторым. Первое же дело — активно искать чистые носки в комоде.
Мишаня караулил дочку тети Марины почти весь день. Успел поговорить со всеми знакомыми и незнакомыми продавщицами, помочь матери, наесться пирожков, поспать в старом кресле в углу магазина. И когда Екатерина все-таки вечером появилась у матери в магазине, Мишаня выглядел сонным, мятым и не очень свежим.
Он наскоро попытался привести себя в порядок у зеркала в одной из примерочных, но все равно выглядел так, будто только что проснулся. Екатерина даже вздрогнула, когда он громогласно приветствовал ее сзади. Мишаню не волновало ни наличие покупателей, ни родителей, у него была цель.
— Привет, ты отлично выглядишь! Может, сходим вечером куда-нибудь? — выпалил он едва не в ухо девушки одним предложением.
Катя отшатнулась, потом обернулась, смерила Мишаню взглядом из смеси недоумения, испанского стыда и брезгливости.
— Привет, спасибо за комплимент, но мой вечер занят встречей с подругами, — протянула она, машинально сделав осторожный шаг назад.
— А… а может тогда завтра? — Михей не сдавался и шагнул вперед, чтоб вернуть увеличившееся расстояние.
— Эмм, завтра я тоже не могу, — Катя уже откровенно пятилась к выходу из магазина, словно рак прощупывая ногами пол позади себя. — Мне нужно в гастроном, купить… ммм…. масло!
— Ты будешь печь блины? — оживился Михей еще сильнее. — Давай вместе?
В глазах у Кати блеснула паника.
— Да отстань ты от меня, придурок! — она выскочила из магазина и бегом понеслась прочь.
Позади оторопевшего Мишани послышался недружный хохот продавщиц и нескольких покупательниц.
Что-то не так
Произошло то, что происходило всегда и неизменно. Просто в этот раз Екатерина не стала церемониться из вежливости, а сходу вывалила то, что думает об отношениях с Михеем.
* * *
Прошел день. Миша сильно не расстроился — он привык к многочисленным отказам. Он собрал волю в кулак и принялся изучать все свое окружение на предмет прекрасных белокурых барышень. Удивительно, но барышень нашлось даже несколько. Правда, ко всем из них он уже когда-то подбивал клинья. Мишаня сразу разделил девушек на тех, к кому точно не стоит соваться повторно и на тех, с кем светил хоть какой-то мизерный шанс.
Первая, Ксения, была его одногруппницей в институте. Вторая, Вика — младшей сестрой парикмахерши матери.
Воодушевленный Мишка вышел во двор.
— Чего такой воинственный? — вопрошала его шедшая на встречу с тренировки по гандболу Таня.
— Сегодня мне должно посчастливиться, — ответил парень. — Гадалка же сказала.
— А, ты все свою принцессу-блондинку ищешь, — Таня улыбнулась и поправила сумку с формой. — Ладно, удачи. Увидимся.
Она махнула рукой на прощанье и исчезла в подъезде. Миша спешно попрощался и чуть ли не в припрыжку отправился в салон красоты. Он решил подловить Викторию у салона и поговорить без свидетелей, чтоб не допустить повторения магазинного позора.
Избежать магазинного позора у Мишани действительно получилось. Зато его весьма недружелюбно сгребли за грудки за стеной парикмахерской и предупредили об опасности приглашения чужих девушек на свидание.
Мишка так и не понял, когда скромница Вика обзавелась таким громилой. Он только расстроенно выдохнул, одернул футболку, протер запыленные кроссовки и отправился дальше по плану.
Мишаня обладал удивительным даром — не замечать бестолковую и несуразную ерунду, которую творил сам. Но к сожалению, остальные ее видели и испытывали смущение напополам с отторжением. Но никто не говорил парню об этом, ведь все было сделано им из чистых побуждений. Мишаня никогда никого не обижал, не хамил, не грубил взрослым, не пакостил, не мстил, не дрался. Он всегда был готов поделиться последней крохой, помочь и поддержать. Однако оголтелое стремление к поиску пары смазывало все эти достоинства в непонятное чудное пятно.
Ксения оказалась более сговорчивой и даже вышла из дома за калитку, где с удивлением обнаружила Михея с букетиком полевых цветов и яростным предложением погулять.
— Миш, я как-то не готовилась, — замялась Ксюша, оглядывая гостя.
— Да ничего, — Мишка махнул свободной рукой.
— Ну ты подожди здесь, а я хоть из домашнего переоденусь, — Ксюша ловким движением выхватила у него букет и исчезла за калиткой.
Ох, если бы бедный Михей видел, что она тут же заперла калитку на замок и перекрестилась в шутку, то плюнул бы и пошел тотчас домой. Но нет. Слова гадалки и вера в чудо продержали упрямого парня под чужим домом до ночи. Он пытался звонить в звонок и на телефон девушке, но безрезультатно. А когда в очередной такой раз из-под калитки на него недружелюбно зарычали, Мишка понял, что его точно не хотят больше видеть.
И тут Мишаня взорвался. Он рассердился так, что опрометью помчался в тот квартал, где и набрел на злополучный гадалкин подвальчик.
— Фокусы эти, людей только дурить! — не то шипел, не то бухтел по дороге Мишка.
Он был зол, раздражен, раздосадован и разочарован. Все эти эмоции, скопившиеся от десятков отказов, готовы были выплеснуться на голову злополучной гадалки.
Уже в темноте, запыхавшийся, потный и пыльный Мишка остановился в смутно знакомом переулке. Он шумно дышал и озирался по сторонам. В сумерках по крышам будто прыгали тени от фонарей. Вот и знакомая пара пней у бордюрчика. Но постойте, где же «Гадалка Дарина»?
Михей озадаченно крутился то влево, то вправо, шарил глазами по стенкам домов в переулке. Он трижды прошел туда-сюда, но никакой вывески и двери не увидел. Гадалка исчезла без следа.
Мишка ощутил свое полное бессилие и неуловимую безнаказанность каких-то неведомых сил, над ним потешающихся. Он обреченно поплелся домой по ночному городу, пиная пустые пивные банки.
* * *
Таня только что наелась горячей картошки с жареными карасями и вышла во двор с кружкой ароматного травяного чая, чтоб посидеть на лавочке перед подъездом. Она любила теплыми летними вечерами попивать его там. В отличии от брата, который предпочитал общество компьютера или телевизора.
Но в это вечер у Тани обнаружилась внезапная компания. На лавочке сидел отрешенный, помятый и очень печальный Мишка. Девушка осторожно присела рядом.
— Миш, у тебя все хорошо?
— Ничего у меня не хорошо, — пожаловался тот. — Бьюсь как рыба об лед, и все без толку. Будто заклейменный.
Таня покачала головой.
— Ты из-за гадалки так? Выбрось ты эту дурь из головы, — посоветовала она.
— Тань, вот скажи честно, — Мишка повернулся к ней корпусом. — Я что, такой плохой? Странный? Дурак? Почему я никому не нужен и никому не нравлюсь?
Девушка немного оторопела. Исподтишка она оглядывала Михея. Он шумно дышал и даже расставил руки в стороны, как бы демонстрируя себя со всех сторон.
— Ты нужен маме, — осторожно начала Таня, поставив кружку рядом на лавочку.
Миша вздохнул и потупился.
— Ты нужен своим товарищам, ты добрый, умный, милый, любишь животных, помогаешь всем, — выпалила Таня.
Она вдруг поняла, что ни капельки не врет. А личная жизнь Михея всегда проходила стороной мимо нее.
— И ты… ты своеобразный, зато настоящий и хороший… друг, — продолжала Таня.
Щеки у нее раскраснелись, то ли от горячего ужина, то ли от откровенности. Сердце стучало уж слишком громко.
— Друг, — буркнул Миша, — Видимо, хорошим другом быть мало, чтоб быть хорошим парнем.
Таня замялась. Возникла неловкая пауза.
Михей отрешенно откинулся на спинку лавочки и устало потянулся, прищурив глаза. И вдруг ощутил, что его сбоку обнимают. Неожиданно обнимают, но очень искренне и как-то совсем не по дружески.
— И ты мне нужен… очень-очень, — тихо проговорила Таня, уткнувшись носом Михею в бок.
И действительно, этот пыльный, расстроенный глупостями судьбы, уставший за день парень был ей нужен, как никто другой. Всегда был нужен. Но его вечные поиски девушки останавливали Таню. Да и мама говорила, что первый шаг должен вроде как мужчина делать. Вот Таня и ждала шага, ничем себя не выдавая и втихаря мечтая о том, о чем никто не догадывался.
Мишка опешил от неожиданности, так и застыв с вытянутыми вверх руками на несколько секунд. Но потом обхватил девушку руками и прижал к себе.
Пелена выдуманной проблемы рухнула, как сломанный карниз. До Михея моментно дошло то, чего он не замечал уже очень долго.
Они просидели так несколько минут, будто боясь выпускать друг друга из объятий.
— А в одном ты был прав, — проговорила Таня, по-прежнему уткнувшись Михею в бок.
— В чем же? — тот едва заметно напрягся.
— Дурачок ты, — Таня засмеялась и немного отстранилась, чтоб видеть его глаза.
Тот картинно схватился за лоб, рассмеялся сам, а потом снова обнял Таню и тихо прошептал
— Ты моя светлая голова, — и осторожно поцеловал девушку в висок.
Таня от неожиданности неловко заерзала и случайно столкнула кружку с чаем с лавочки. Та брякнула осколками по старому асфальту.
Ребята пару секунд созерцали микро-катастрофу, а потом дружно засмеялись. Слишком нелепо это было на фоне внезапного счастья обоих.
— Пойдем, я еще чая налью, посидим на кухне? — Таня потянула Мишку за руку.
Тот поднялся. Девочка, с которой Мишка вырос, сегодня будто познакомилась с ним заново. Такой ранимой, простой и очаровательной она стала. Он как будто впервые увидел ее. Большие голубые глаза, длинные ресницы и темные, блестящие, немного растрепанные волосы.
Вот и нашлась она, та самая.
