Почему-то в эти выходные Соне не хотелось идти в гости к свекрови. Откуда взялось это чувство, похожее на предвидение неприятностей, девушка и сама не знала. Вроде ничего не предвещало. Отношения с Ларисой Витальевной медленно, но верно налаживались: та вроде бы понемногу принимала выбор сына, видела, как Денис любит молодую жену, как Соня заботится о нем… И все-таки что-то девушку царапало изнутри.
Она даже обсуждала это с Майей, однако консилиум ни к каким определенным выводам не пришел.
— Может, тебя ведет женская интуиция, — пожав плечами, сказала подружка. — К себе надо прислушиваться. Если не хочешь идти — не ходи.
— Но мы обещали…
— Если уж никак не соскочить, постарайся утащить Дениса пораньше. К тому же… Если Лариса Витальевна хочет побольше и покачественнее общаться с сыном, зная, как вы друг друга любите, она избрала неверную стратегию. Ей бы, наоборот, к тебе относиться надо все лучше и лучше.
— Она почему-то так не думает… Ну, или я себя накручиваю. Я себе все время об этом говорю.
— Может, и так.
В общем, субботы Соня ждала с некоторым непонятным чувством, и когда приехали к Ларисе Витальевне, оно лишь усилилось.
Свекровь была любезна. Накрыла стол, как всегда, наготовила разного. Испекла ватрушку — та получалась у нее чудо как хороша, и хотя Соня и сказала когда-то, что не ест изюм в выпечке, Лариса Витальевна продолжала его туда класть: Денис-то ест! Но, кроме ватрушки, были покупные булочки, и, конечно, салаты и горячее… Разговор тоже шел мирный: обсуждали погоду, грядущую поездку Ларисы Витальевны в санаторий, даже прочитанные книги затронули. Соня уже расслабилась, решив, что действительно себя накрутила и все предчувствия были зря, когда грянуло.
Мило улыбнувшись, свекровь повернулась к сыну и произнесла:
— Помнишь, я тебе говорила, что Марина в городе?
— Марина? — рассеянно ответил Денис, корпевший над ватрушкой. — А, да… Ну и что?
— Мы с ней созванивались на днях. Мы же дружим с ее мамой, ты помнишь? Мариночка мне тоже позвонила, интересовалась, как дела. О тебе спрашивала… Может, встретитесь?
— Мам, — наконец, поднял взгляд от ватрушки Денис, — мы с ней никогда особо не дружили. Зачем нам встречаться?
— А кто такая Марина? — наконец, полюбопытствовала Соня. Лариса Витальевна улыбнулась еще шире.
— Это одноклассница Дениса, — охотно объяснила она. — Мы дружим семьями. Марина после школы уехала поступать в Питер, закончила там институт, сейчас ненадолго вернулась в Старославль. Она изумительная девушка, Сонечка, просто изумительная! Такая вежливая, умеет себя подать, и для вашего возраста очень успешная. Она начала работать, еще когда училась — у Евгении Павловны, моей подруги, нет таких средств, чтобы оплачивать жилье в Петербурге! — и устроилась в фирму, где платили очень приличные деньги! Накопила на первый взнос. Студентка, представляешь? В большом городе! Одна! Мы все ею очень гордились. И сейчас гордимся.
— Все это прекрасно, мам, но мы с Маринкой не общаемся, — сказал Денис, отложив вилку. — Разве что общением считать то, что в дни рождения мы пишем друг другу “поздравляю” на стенке в соцсетях… Зачем мне с ней встречаться?
— Ну как же! Может, она расскажет, как в Питере устроиться. Сынок, — свекровь положила ладонь на руку Дениса, — Старославль — это, конечно, замечательно. Однако молодые, как вы, должны стремиться к лучшему.
— А мы и стремимся.
— Что-то незаметно, — поджала губы Лариса Витальевна. — Тебе напомнить, как поднялся Вадик? У него своя сеть автомастерских, а парню ровно столько же, сколько и тебе. Или Леша Жданов? Сонечке столько же, сколько Марине, ну, может, год разницы…
— Я бухгалтер, — тихо сказала Соня, — мой карьерный рост — примерно до старшего бухгалтера.
— Надо крутиться! — свекровь в упор посмотрела на нее, и Соня тоскливо поняла: вот оно, то, о чем предупреждали ее предчувствия. Она даже сообразила, откуда: слышала имя Марины в обрывке телефонного разговора Дениса с матерью, но не придала значения — а в подсознании засело. — Профессия — не приговор. Во-первых, ее можно сменить. Во-вторых, даже при ее сохранении можно заниматься много чем, приносящим деньги! Мариночка ведет блог, она рассказала, как его монетизирует. Почему бы и вам…
— Мам, ты что, учишь нас жить на примере дочери подруги? — с искренним изумлением поинтересовался Денис. Соня же чувствовала себя из рук вон плохо и не знала, куда девать глаза.
— Деня, хорошие примеры всегда на пользу. Я не вечная и квартира эта, конечно, однажды достанется вам, однако я еще намерена пожить. А вам, если уж решились на создание семьи, надо подходить к делу серьезно.
— Мы и подходим серьезно. Просто такие вещи не происходят в одночасье.
— Как видишь — происходят.
— Все люди разные. Маринка и в школе была пробивной. Олимпиадница, с людьми коммуницировала, учителя от нее были в восторге. Я люблю Соню, — Денис взял жену за руку, — и мы с ней строим свою жизнь так, как хотим. Твоя попытка рассказать нам, что можно лучше… Ну, да, можно. Но мы сами решим, как именно лучше для нас.
— Пока вы решать будете, жизнь пройдет!..
И тут Соня поняла, что все бесполезно.
Как бы она ни старалась, ей не завоевать доверие Ларисы Витальевны. Та была недовольна свадьбой Дениса раньше, ничего не изменилось и сейчас. Сын для нее — свет в окошке, и свекровь предпочла бы, чтоб он женился на той девушке, которая нравится ей самой. Пробивной красавице Марине, заработавшей на ипотечный взнос, а не на тихой бухгалтерше Соне. Даже имена у них — противоположности! Марина просто обязана быть пробивной, яркой. А Соня — что такое? Уют, кофе, серый быт…
Но девушка знала, что Денис ее любит. Знала и не сомневалась в этом, видела, ощущала каждый день. Ей не нужно было доказывать эту любовь, и не было в том никаких сомнений. Может, их семья никогда не станет супер успешной. Однако Соня верила, что будет у них и свой дом, на который они заработают сами (в Старославле — вернее, чем в Питере, так они оба обожают Старославль!), и дети, и большая, крепкая, любящая семья. Только вот, оказывается, у свекрови были другие представления об успешности жены Дениса.
Можно было спорить дальше. Можно было попробовать доказать, что она не верблюд — но Соня вдруг осознала, как бесконечно устала за эти годы, пытаясь заслужить одобрение Ларисы Витальевны. Словно маленькая девочка, жаждущая одобрения всех и вся, она подстраивалась, искала подход, улыбалась даже тогда, когда хотелось плакать. Денис все это видел и знал, и помогал Соне как мог, не оправдывая мать словами “ну она такая, потерпи”. Сейчас даже он не нашелся, что сказать. Ведь стало предельно ясно: незнакомая Соне Марина кажется Ларисе Витальевне лучшим человеком, чем девушка, беззаветно любящая ее сына.
Соня молча поднялась, положила салфетку на стол, вышла в прихожую и начала одеваться. Денис вышел следом за нею, под удивленный возглас Ларисы Витальевны:
— Куда вы?!
Соня не стала дожидаться, пока свекровь появится, выбежала на лестницу и быстро спустилась вниз. За дверью подъезда мороз словно дал ей оплеуху, и девушка стала резко соображать. Как будто смыло грязь и паутину, и вещи встали на свои места. Соня поняла, что смертельно устала: при мысли о том, что больше не надо держать лицо и общаться со свекровью, наступило такое облегчение…
Руки Дениса обняли ее, муж притянул Соню к себе.
— Не буду отрицать, — негромко сказал он, — палку она перегнула… Пойдем домой. Или хочешь — в кино? Это надо заполировать.
— Кино — отличная идея, — отозвалась Соня. — И еще кофе выпьем со сливками. Динь… А как же ты?..
В этом вопросе уместилось многое. «Как ты будешь теперь с ней общаться? Ведь это твоя мама. Как мне себя вести, чтобы не сделать больнее тебе? Что нам вообще делать?»
— Ты — моя жена, и я тебя люблю. Если мама этого не понимает, то это ее проблема, не моя. — Голос Дениса звучал спокойно и твердо. — Извини за эту сцену, Сонь. Я понятия не имел, что в ее голове все зашло настолько далеко.
— Давай сейчас не будем об этом, — она обернулась и поцеловала его в губы. Вкус ватрушки… — Прогуляемся, сходим в кино, а все обсуждать станем после. В конце концов, нам остается просто жить так, как мы хотим!
