— Галя, ну куда ты лезешь? Не женское это дело! Иди вон, борщ вари, больше пользы будет!
Четверо мужиков, что стояли, облокотившись на забор, звонко захохотали, весело пихая друг друга то в плечо, то в бок. Весело им было от того, что Галина тюки с сеном разгружает. И ведь не помогают, не хотят на себя мужскую работу брать, как они сами ее называют. Зато хохотать над ней — милое дело.
— Вот уже и так все деревенские на тебя смотрят, и в жены никто не возьмет! Кому ж ты нужна, мало того, что в возрасте, так еще и пашешь за четверых?! Это же не женское дело!
Галя все слушала, но старалась не придавать значения. Глупо было ругаться с ними. Ничего они не понимают. Женщина сделала глубокий вдох, стоя к ним спиной. Она надула щеки, чтобы не сболтнуть лишнего, продолжала хватать тюки и сбрасывать их вниз, чтобы потом оттащить под навес.
— Так и будешь одна таскаться, надо тебе оно? Если замуж хочешь, Галька, надо женщиной быть, а не мужиком в юбке!
— Так, а ну пошли вон отсюда! — грубо отрезала Галина, резко разворачиваясь и покрепче обхватив древко вил.
— Да ладно тебе, Галь, шутим мы, шутим!
Мужики разошлись, бормоча под нос, что она с ними как-то невежливо поступила. Хорошо стоять за забором, да лаять, что это не женское дело. А помочь, видимо, дело не мужское. Вот и стоят, ушами хлопают!
Где-то вдали привычно завизжал автобус, который ездил до города и обратно. С надеждой Галина посмотрела в сторону дороги, но пока силуэта дочери видно не было. Сегодня дочка могла бы из города приехать… Вот ради чего она столько пашет, и плевать, что эти дурaки ей говорят!
…С самого детства, с детского сада Оля мечтала стать врачом. Лечила всех кукол и пластиковых динозавров, с деловитым видом мерила маме температуру, когда та подхватывала очередную простуду. Расписывала планы лечения для пластиковых щенков, которых выстраивала в ряд. Но ее интересовала не ветеринария, она хотела быть врачом, детским хирургом.
…Галина подхватила два здоровенных тюка, затем потащила их под навес. У нее так и крутились мысли в голове, уж больно хотелось мужиков этих проучить. Да только никакого толку от этого не будет.
— Мам, я все-таки приехала! — воскликнула худенькая девушка.
Она стояла возле заборчика, вцепившись тонкими пальцами в деревянную перекладину. Мама вышла на улицу и первым делом, схватив дочь в охапку, долго не хотела ее отпускать. Так и стояли бы они, если бы где-то в высоте темных небес не прогремела гроза.
— Я уже завтра уеду, буквально вырвалась немного. Ты не обижаешься?
— Да ну что ты, Ольчик, заходи скорее, сейчас гроза начнется!
Они вдвоем вошли в дом, и тут же все неприятности отошли на второй план. Не вспоминала Галя больше про этих мужиков, все одно они ничего не понимают. Галя все делала сама, потому что некому было больше.
…Отец Олькин, когда ей пять лет исполнилось, внезапно решил, что хочет жениться на городской красавице, и жена ему стала неинтересна, и нашел он в ней сразу миллион изъянов. Так Галя больше замуж и не вышла, все зарабатывала дочке на репетиторов, отправляла ее к хорошим учителям, а потом, как началась учеба на медицинском, так и вовсе деньги в город поплыли рекой.
Да только Галя ни копейки для дочери не жалела. Лучше себя в чем-нибудь ужмет, но для девочки все необходимое купит. Если уж у Гали так жизнь сложилась, то дочку она точно поддержит, чтобы у той мечта всей жизни исполнилась. А кому же девочку поддерживать еще, кроме матери, ежели отец такой недобросовестный случился?
На следующий день Оля уехала, плача, обнимая маму, благодаря в миллионный раз и обещая, что как только закончится учеба, она обязательно будет ей помогать сама, а не наоборот.
А Галя бегом помчалась на работу на завод, а оттуда, едва волоча ноги от усталости, отправилась к местному фермеру, чтобы там подработать, свинарники вычистить. Галя тяжелой и грязной работы не боялась, считала, что любой труд, за который платят, имеет место быть.
— Галя, ну не женское это дело, навоз в чужом свинарнике месить! Что ж ты, как мужик, за любую работу хватаешься, или что, совсем никакой женской хитрости нет, чтобы мужика какого-нибудь захомутать? — спросил Антон Павлович, опершись руками о деревянную перекладину и вонзив грязную ногу в нижнюю балку.
Грязь от нее посыпалась прямо туда, где Галя только что вычистила.
— Кто ж бабу с яйцами замуж-то возьмет? Сидела б дома, готовила, а так живешь без мужика и сама пашешь!
— Знаешь что, Палыч?!
Антон Павлович резко выпрямился, не ожидая, что Галя даст ему отпор.
— А вот женское дело дома сидеть и готовить, а мужское какое, смотреть, как баба корячится, и ржать стоять?
— Галь, так я не об этом…
— А я об этом! Что, ваше мужское дело — семью создать, а потом сбежать к молодой, поджав хвост? Или мужское дело — стоять смеяться над уставшей женщиной, вместо того чтобы помочь? Или мужское дело — издеваться над несчастной женщиной, которая пашет за четверых, чтобы дочку обеспечить?! Я сама всю жизнь в навозе, а дочке не позволю так жить!
— Галь…
— Пошел вон отсюда! А то я сейчас наберу полную лопату и за шиворот тебе насыплю так, что не отмоешься!
Антон Павлович постоял немного, помялся с одной ноги на другую, выдавил из себя жалкую ухмылку, а затем поплелся прочь, периодически оглядываясь на Галю, которая его шутку не оценила.
А сама женщина, не дав слезам стечь по щекам, быстро утерла их рукой и тут же принялась за работу, потому что за слезы ей никто не заплатит.
Через несколько дней на работе у Галины прошел слушок, что якобы начальство ищет работников для повышения. Что ж, Галя будет сидеть сложа руки? Она на этом заводе уже двадцать лет проработала.
Собралась женщина, перечисляя под нос достоинства, вошла в кабинет к начальнику и прямо в лоб ему выдала, что хочет быть в рядах тех, кого повысят. Вот только начальник, поглядывая на нее как-то сверху вниз, ухмыльнулся, хмыкнул, и ясно стало, что повышение она не получит.
— Галь, так я мужиков повышать буду. Им семьи кормить, им нужнее.
— А мне, значит, семью кормить не надо?
— Ты хороший специалист…
— Я два года назад хотела на другой завод уйти! Меня звали, и зарплату вдвое больше обещали. Так нет же, осталась, потому что вы чуть ли не рыдали здесь, чтобы я никуда не ушла. Повышение мне обещали! А теперь, видите ли, мужикам только?! А что ваши мужики-то?! На перекуры бегают?! Я двадцать лет здесь отработала! Двадцать лет! Значит так, директор, уважаемый… Либо я получаю повышение, либо до свидания, такое неуважение терпеть не стану!
Галина резко развернулась и вышла, а самой стыдно стало от того, что она начальнику ультиматум ставит. Только так обидно ей было, что не положено ей повышение, хотя она здесь дольше всех этих мужиков работает, еще при другом начальнике заступала на должность! Да под ее управлением и удой увеличится, и прогулов меньше будет. Галя была в этом уверена!
Да она даже в город будет ездить к губернатору, чтобы выбивать финансирование для завода, если потребуется. Ей бы один только шанс, и она обязательно бы все исправила!
Подумал директор завода: а ведь Галя была права. Она здесь дольше всех этих мужиков работает, показатели у нее отличные, ни разу себя плохо не зарекомендовала. Поразмыслил директор и решил, что глупость он сморозил. А на следующий день приказ подписал, и Галину повысили.
Дела на заводе в гору пошли. Женщина в город моталась к губернатору, новые доильные аппараты выбила, субсидии стали они получать в помощь. И действительно поменялась атмосфера на рабочем месте, даже в столовой произошли перемены. Не покладая рук Галя зарплату отрабатывала, благо что с такой прибавкой можно было больше чужой навоз не месить.
А на заводе на самом никто и не пикнул, что Галю повысили, наоборот, женщины в один голос ее поддержали, а мужчины молча делали все, что сказано. Может, и поворчали сначала, а потом все стихло.
Годы шли, а Галя еще место выше на заводе обрела. Стали они на ярмарки выезжать, сельскохозяйственные места привозить, про них и новости печатать начали. Нравилась Галине новая должность, возможностей больше, чтобы не только любимый завод, но и деревню поднять.
Дочка Галины продолжала учиться, стремясь исполнить мечту всей жизни. А сама женщина вскоре замуж вышла за директора завода спустя несколько лет после последнего повышения. Нравилась ему ее настойчивость, крепость характера и сила духа. И больше никто Гале не сказал, что не женским делом она занята. А мужики, что смеялись над ней, так и не извинились, только делали вид, будто ничего не случилось. Вот такие дела…
