— Владимир, дома ужин или ты опять задержишься? — голос матери звучал знакомо-привычно, как скрип половиц в ночной квартире.
— Буду часов в семь, мама.
Надежда Петровна положила трубку и осталась стоять с телефоном в руке. На кухне светила одна лампочка под абажуром. За окном темнело. В квартире, как всегда, царила тишина, которую прерывали только её дыхание да гудение холодильника. Пятьдесят пять лет, и каждый вечер — один и тот же ритуал. Ужин в семь. Спать в одиннадцать. Встать в шесть утра. Уборка, магазин, кухня, квартира, сын.
Вот всё и есть.
«Хватит», — подумала она вдруг, и эта мысль показалась ей дерзкой, почти преступной. Хватит ждать внуков. Хватит ждать, пока Владимир поймёт, что соседка Ирина смотрит на него иначе, чем все остальные. Владимир боялся женщин. Боялся жизни. И это её вина, конечно. Она держала его в кулаке все эти годы. Давала ему всё, требуя взамен только одного: послушания.
Она достала старый альбом с фотографиями. На картинке — молодая Надежда в полотняном платье с красной лентой в волосах. Рядом — мужчина с жёсткими чертами лица. Они друг на друга не смотрели.
Потом — странная, почти невероятная история. Чего-то ей вдруг не хватало в браке. Молодость требовала. На деревне, у троюродной сестры Альбины, была любовь. Короткая, жаркая. И результат — ребёнок, который рождался в стыде и спешке. Муж сидел в то время. Она решила: отдать. Альбине, которая не могла рожать.
Её никогда об этом не спросили.
Через три дня Надежда купила билет на поезд.
Альбина не узнала сестру. Женщина на крыльце старой избы — тощая, согнутая, с безжизненным взглядом — вовсе не походила на ту весёлую Клавдию из молодости. Нет, подождите. Её теперь зовут Надежда. Давно.
— Ты? — вскрикнула Альбина. — Боже мой, сколько лет!
Встреча была неловкой. Женщины не знали, как себя держать друг перед другом. Прошло слишком много времени.
Александр приехал под вечер. Когда он вошёл в дом, Надежда подумала: вот этот ли мой? На стене висела фотография красивого молодого человека. Она знала, что это он, но всё равно почувствовала толчок в груди. Красивый. Её сын красивый.
— Это твоя мать, — сказала Альбина, как-то странно, будто сообщала о чём-то очевидном и одновременно трудно.
Александр посмотрел на Надежду. Его лицо осталось спокойным.
— Правда? — спросил он, приложившись губами к её руке, как аристократ. — Давно я мечтал вас встретить.
Надежда не знала, верить ему или нет. Но что-то в его улыбке казалось ей искренним. Или она просто хотела верить.
Вечер они провели в разговорах. Александр рассказывал про свою жизнь — про танцы, про тамаду, про то, как он гастролирует по сёлам и играет свадьбы. Про то, что когда-то собирался найти свою настоящую мать. Про то, что Альбина сказала ему правду несколько лет назад, и он принял это как должное. Жизнь, мол, бывает разной.
— Я б хотел домой, в ваш город, — сказал Александр. — Познакомиться с братом. Узнать, кто я такой на самом деле.
Надежда отвезла его в город. Это было почти авантюрой.
Владимир вернулся домой и остолбенел, увидев красивого незнакомца, сидящего за обеденным столом. Мать смотрела как-то странно, почти дочка, почти триумфально.
— Это твой брат, — сказала она. — Настоящий.
Всё изменилось за одну неделю.
Александр нашёл работу в Доме культуры. Он поселился в квартире. Его пропиской занялась Надежда. И вот уже соседка Ирина — та самая, в которую Владимир был влюблён пятнадцать лет, но боялся показать вид, — начала находиться в квартире всё чаще. Сначала приходила якобы к Александру. Потом стала приходить и сидеть рядом с Владимиром, и они молча пили чай.
Через месяц Ирина призналась:
— Я беременна от Александра.
Владимир выслушал и ушёл в комнату.
Надежда начала давить на Ирину: как ты можешь, мол, в твоём возрасте, а он не женится, не признает, не… Ирина плакала. Плакала долго, сидя в прихожей, и Владимир, выходя на работу, видел её слёзы и чувствовал, что что-то ломается внутри.
Когда он вернулся домой на третий день, Александр был в клубе, Надежда дремала, и только Ирина сидела на кухне. Она выглядела совсем разбитой. Владимир сел рядом и начал говорить. О том, что она хорошая. О том, что ребёнок её будет счастлив. О том, что она заслуживает не Александра, который боится ответственности, а человека, который будет рядом, и будет помогать, и будет любить её и малыша.
Через два часа Ирина перестала плакать.
Когда Александр вернулся, он заметил что-то в воздухе. Или, может быть, Владимир просто перестал скрывать что-то глубокое.
— Ты кому-то отдал деньги, — сказал Александр на утро. — Признавайся.
— Я помогаю человеку, — ответил Владимир спокойно.
— Ирине? Той беременной?
— Да.
Александр смеялся над этим. Говорил, что Владимир сумасшедший. Говорил, что это не его проблема. Но то, что началось потом, было неизбежно.
Надежда обвинила Владимира в том, что он помогает Ирине, хотя та вообще не родственница. Говорила, что он предатель, что он тратит её деньги — её, матери. Выяснилось, что она брала из зарплаты Владимира половину «на старость». Всё эти годы просто брала.
И вот Владимир встал со своего места, и впервые в жизни посмотрел матери в глаза не с просьбой, а с требованием:
— Отдайте мне деньги.
Надежда ударила по столу и вышла.
Владимир пошёл в её комнату, нашёл тайник под матрасом и забрал свои деньги.
Она закрылась в комнате. Неделю лежала, отказываясь выходить. Говорила, что её сын предатель. Говорила, что Александр её испортил. Что всё рухнуло.
Но потом… потом произошло что-то, чего Надежда не ожидала.
Владимир стал готовить маме бульон. Приносил его с ложечкой. Она пила и смотрела на него со злостью. Но он не уходил. Просто сидел рядом.
— Мама, я хочу на ней жениться, — сказал он однажды.
Надежда вскрикнула, но потом замолчала. Потому что вдруг поняла что-то важное.
Она держала Владимира в клетке, думая, что защищает его. Держала, не позволяя ему стать мужчиной. И вот он стал. Не благодаря ей, а вопреки ей.
А может быть, благодаря Ирине. Благодаря тому, что рядом с ней Владимир почувствовал, что он нужен не как послушный сын, а как человек. Как мужчина.
Когда в квартиру внесли кроватку, когда родилась дочка и Ирина положила её Надежде в руки, что-то сломалось в её груди. Малышка была крохотная, с тоненькими ручками, и смотрела в никуда. И вдруг Надежда поняла: вот это и есть второй шанс. Не контроль. Не послушание. Просто любовь без условий.
Владимир женился на Ирине через месяц после рождения дочки. Свадьба была скромной, в органе ЗАГСа. Но когда молодые вышли из дверей, даже Надежда улыбнулась.
Александр танцевал на свадьбе. Как и положено тамаде. Он подошёл к Надежде и сказал:
— Спасибо вам, что нашли нас.
Она взяла его за руку.
— Мне кажется, это вы нашли нас, — ответила она.
На руках у неё спала внучка. Владимир и Ирина смотрели друг на друга, как люди, которые только что обрели всё. Александр уже гулял с какой-то девушкой у входа в загс, рассказывая ей истории.
И Надежда подумала, что жизнь — это не то, что ты планируешь. Это то, что происходит, когда ты хватит делать вид.
