— Чего нарядилась, как на выпускной? — мать вытерла руки о фартук и критически оглядела дочь. — Снимай это платье, Марина, надень что попроще.
Девушка покачала головой. Темно-синее платье с белым воротником было единственным, в котором она чувствовала себя красивой. Сегодня она впервые за восемнадцать лет увидит отца. Хотелось выглядеть достойно.
— Некогда переодеваться, мам. Автобус через двадцать минут.
Мать вздохнула и заторопилась на кухню. Вернулась с тремя пакетами, набитыми гостинцами. Мед, вяленая рыба, соленые грибы — все, что могла дать деревенская жизнь.
— Отдашь отцу и его жене. Веди себя тихо, Мариночка. Раз уж согласился тебя у себя держать.
Марина кивнула, чмокнула мать в щеку и вышла на крыльцо. Сентябрьское солнце слепило глаза. Впереди ждали пять лет учебы в педагогическом институте. И жизнь в доме человека, которого она помнила только по размытым детским воспоминаниям.
Игорь Петрович встретил дочь на вокзале молча. Забрал сумки, кивнул в сторону парковки. Марина едва поспевала за ним, разглядывая незнакомого мужчину. Сухощавый, среднего роста, с ранней сединой на висках. Так вот он какой — папа.
— У тебя машина? — удивленно спросила она, когда он остановился возле серой «Волги».
— Недавно купил.
Марина села в салон, осторожно провела пальцами по кожаному рулю. Пахло табаком и чем-то механическим, машинным.
— Ты давно водишь?
Игорь Петрович завел мотор и впервые за все время улыбнулся — еле заметно, уголком губ.
— С молодости. Инструктор говорил, я прирожденный водитель. Понимаю машину, как себя самого.
Он оживился и всю дорогу рассказывал о вождении, о том, как легко ему давалась техника, как он мог достать пакет с заднего сиденья, не снимая ноги с педалей. Марина слушала, кивала и думала: неужели это правда происходит? Она едет в машине с отцом, который говорит с ней, почти как с близким человеком?
Квартира встретила их тишиной и запахом жареного лука. Из кухни вышла женщина лет сорока пяти, полная, с туго стянутыми на затылке волосами.
— Приехала, значит.
— Здравствуйте, Светлана Борисовна. Мама передала гостинцы, — Марина протянула пакеты.
Женщина заглянула внутрь, поморщилась.
— Лучше бы денег дала. Это съедим за неделю, а платить за тебя коммунальные каждый месяц придется.
Марина похолодела. Игорь Петрович молча разбирал сумки дочери, не глядя на жену.
— Пожив��шь на кухне, — сказал он. — Вероника готовится к выпускному, ей комната нужна.
— Конечно, пап. Я могу где угодно.
— Что плохого в общежитии-то? — Светлана Борисовна поставила пакеты на стол. — Там такие же студенты.
Она вышла из прихожей, бросив через плечо:
— Проходной двор устроили.
Марина стояла, вцепившись в ручки сумок. Отец избегал ее взгляда. Почему он молчит? Почему не защищает?
— Не обращай внимания, — пробормотал он, наконец. — Светка вечно ворчит.
Кухня была крохотной. Узкий диванчик у стены, стол вплотную к нему. Здесь предстояло спать, учиться, проводить все свободное время.
— На балконе вещи храни. И еще… — отец помялся. — Давай называть тебя Марией? Марина как-то по-деревенски.
Она кивнула, хотя внутри что-то сжалось. Даже имя ее не устраивает.
За ужином Светлана Борисовна попробовала рыбу, прищурилась.
— Ничего себе живете. Балык каждый день едите?
— Нет, — Марина улыбнулась. — Мама специально выменяла у рыбаков.
— Думаешь, институт осилишь? — женщина отпила чай. — Не проще ли на повара выучиться?
— Я уже поступила.
Лицо Светланы исказилось. Она закашлялась, оттолкнула тарелку.
— Рыба испорченная. Меня сейчас вырвет.
Остаток вечера она стонала в комнате, обвиняя деревенскую еду во всех грехах. Марина сидела на кухне, сжавшись в комок. Хотелось заплакать, но она не позволила себе. Пять лет. Надо продержаться пять лет.
Поздно вечером вернулась Вероника. Высокая, худая, с длинными светлыми волосами. Скользнула равнодушным взглядом по Марине и прошла мимо.
— Набери мне ванну, — сказала Светлана Борисовна дочери, кивнув на Марину. — Смотри не разгроми там ничего.
Марина пошла в ванную, открыла кран. Вода лилась, шумела, и в этом шуме можно было спрятаться от обиды. Пять лет. Образование — вот что важно. Все остальное — временно.
Учеба поглотила ее целиком. Днем лекции, вечером — конспекты на крохотном балконе, где громоздились ее вещи. Игорь Петрович иногда звал ее с собой в гараж — помогать мыть машину. В такие моменты Марине казалось, что между ними возникает что-то похожее на близость.
— Вероника на съемки ходит, — рассказывал отец, протирая стекла. — В интернете конкурс был, красавицу района выбирали. Не выиграла, но местная предпринимательница заметила. Теперь одежду рекламирует.
— Она правда красивая, — согласилась Марина.
Отец покосился на нее. Они были похожи — одного роста, с одинаковыми глазами и чертами лица. Вероника же казалась чужой, словно не из их семьи.
Однажды он купил Марине шашлык. Сидели в дешевой забегаловке, и отец вдруг спросил:
— Как вы с матерью жили?
— Нормально. У мамы есть поклонник, сосед. Но она боялась с ним сойтись, пока я дома. Теперь, может, решится.
Игорь Петрович побледнел.
— Она… никого не было?
— Нет.
Молчание. Потом он заговорил — сбивчиво, виновато. О том, как был молод и глуп. Как любил мать Марины, но собственная мать поставила ультиматум: или Светлана, или никто. Как узнал о беременности, когда было поздно — он уже был женат.
— Из-за обид и гордости, — закончил он. — Вот и выросла ты без отца.
Марина встала.
— Устала я. Отвези домой?
Он обнял ее неловко, по-мальчишески. Марина уткнулась ему в плечо и вдруг поняла: она простила. Ему тоже было тяжело.
Дома их ждал скандал. Светлана орала, размахивая руками.
— Целый день пропадали! Машина — это выброшенные деньги, лучше бы дачу купили!
— На чем до дачи добираться? — огрызнулся Игорь.
— Да что я с тобой говорю! — женщина сорвалась на визг.
Марина попыталась вступиться.
— У папы глаза горят, когда он за рулем. Это же здорово — своя машина.
— А кто убирать будет? — Светлана шагнула к ней. — Привез нахлебницу, теперь она советы раздает! Я за тобой убирать должна?
Голос женщины становился все громче. Марина сжалась, глаза наполнились слезами.
— Я уйду. Сейчас соберу вещи.
— Никуда ты не пойдешь, — отец перегородил ей дорогу. — Переедешь в комнату к Веронике.
— Что?! — Светлана побелела. — Ты решил командовать в моем доме?
— В моем доме. И да, теперь буду.
Они орали друг на друга час. Марина сидела на балконе, зажав уши. Слышала обрывки фраз: «машину купил назло», «дочь важнее», «развода захотел».
Утром квартира была пуста. Не было штор, ковриков, книг. Светлана ушла, забрав с собой половину вещей и Веронику.
— Будешь жить в своей комнате, — сказал отец, пряча глаза. — Я сам виноват. Давно пора было.
Марина не знала, радоваться или плакать. Ей казалось, что это она все разрушила.
На третьем курсе, в супермаркете, к ней подошел парень. Высокий, светловолосый, с обаятельной улыбкой.
— Простите, вы не подскажете, где отдел с крупами?
Так начался роман с Денисом. Он был внимателен, галантен, водил в кафе. Говорил о любви на второй неделе. Через месяц познакомился с Игорем Петровичем, понравился ему. Еще через две недели заговорил о свадьбе.
— Но мама даже не знает о тебе, — растерянно говорила Марина.
— Познакомлюсь и с мамой. Главное, что я люблю тебя.
Когда она показала ему тест с двумя полосками, Денис побледнел.
— Мне нужно подумать.
Он вышел из квартиры и больше не появился. Телефон не отвечал. По адресу, который он давал, жили совсем другие люди. Денис исчез, словно его никогда не было.
Живот рос. Марина ходила на занятия, делала вид, что все нормально. Отец молчал, только косился на нее иногда — тяжело, оценивающе.
Однажды вечером он спросил:
— Ты собираешься забирать ребенка из роддома?
— Конечно.
— Ты с ума сошла? — Игорь Петрович вскочил. — Два года учебы впереди! Как ты будешь доучиваться? Откажись от ребенка, это единственный выход!
Марина смотрела на него и не узнавала. Где тот человек, который обнимал ее в шашлычной? Который говорил, что дочь важнее жены?
— Соседка обещала помогать. И маму попрошу.
— Не хватало еще воспитывать ублюдка! — отец ходил по кухне, размахивая руками. — Зря я с тобой связался!
На следующий день пришла Светлана Борисовна. Бросила на стол бумаги.
— Генетическая экспертиза. Вероника — его дочь. Ошибся твой папаша.
Она рассказала, что Вероника бросила учебу, стала моделью. Зарабатывает столько, что взяла ипотеку на квартиру. В девятнадцать лет.
После этого Игорь Петрович изменился окончательно. Огрызался, психовал, сравнивал Марину с Вероникой. Называл никчемной.
Марина собрала вещи и уехала к матери.
Она надеялась, что отец позвонит. Попросит прощения. Захочет увидеть внука. Но телефон молчал.
Кирилла растила мать, пока Марина доучивалась. Перебралась в общежитие, окончила институт, устроилась на работу. Через четыре года накопила на первый взнос по ипотеке. Забрала к себе сына и мать.
В тот день, когда Марина привела Кирилла из садика, у двери ее квартиры сидел мужчина. Небритый, пахнущий перегаром, с бутылкой в руке.
— Привет, дочь. — Игорь Петрович поднял на нее мутные глаза. — Слышал, замуж вышла. Меня не позвала.
Марина открыла дверь, впустила его. Он прошел на кухню, тяжело опустился на стул.
— Внук? Похож на меня.
Она поставила чайник, вытащила у него из рук бутылку.
— Убери. У нас не пьют.
— Деловая дама стала. — Отец усмехнулся. — А я вот пью. Знаешь, кем Вероника оказалась? Эскортницей. Какой позор. Сначала на камеру позировала, потом за деньги раздеваться начала. Все из-за меня, плохой отец.
Марина молча разливала чай.
