— Татьяна? Это Сергей.
Телефон чуть не выскользнул из рук. Два слова — и весь мир качнулся. Двадцать лет она не слышала этого голоса, но узнала мгновенно. Сердце забилось так, будто ей снова девятнадцать, и они сидят на скамейке у общежития, а он читает ей стихи Бродского, которых она не понимает, но слушает, зачарованная.
— Сергей, — только и смогла выдохнуть она.
— Я нашёл тебя через одноклассников. Хотел услышать твой голос. Можем встретиться?
Татьяна опустилась на диван. В комнате было тихо — Евгений ещё на работе, сын Максим в школе. Квартира, в которой она прожила восемнадцать лет, вдруг показалась чужой, словно декорацией к пьесе, которую она не выбирала.
— Когда? — спросила она, и собственный голос показался ей далёким.
Они договорились на субботу. После разговора Татьяна долго сидела неподвижно, глядя в окно. За стеклом моросил октябрьский дождь, серый и бесконечный, как её жизнь последние годы. Бухгалтерия в муниципальном учреждении, ужины по расписанию, редкие разговоры с мужем о коммунальных платежах и успехах сына. Ничего плохого, просто… пустота. А внутри всегда жило воспоминание о том летнем вечере девяносто седьмого года, когда Сергей сказал, что уезжает доучиваться в другой город.
— Я вернусь, — обещал он тогда. — Подожди меня.
Она ждала. Два года писала письма, на которые приходили всё более редкие ответы. Потом он перестал отвечать совсем. Татьяна закончила педагогический колледж, пошла на курсы бухгалтеров, потому что учительская зарплата не давала надежды на будущее. Работала, встречалась с разными мужчинами, но каждого сравнивала с тем девятнадцатилетним парнем, который цитировал поэтов и мечтал изменить мир.
В две тысячи четвёртом на корпоративе её познакомили с Евгением. Инженер с завода, на пять лет старше, серьёзный и надёжный. Он не читал стихов и не строил воздушных замков, зато точно знал, сколько нужно откладывать на квартиру и как растить детей. Татьяна согласилась выйти за него замуж, потому что устала ждать призрака. Родила сына, обустроила быт, научилась находить радость в мелочах. Но по ночам, когда Евгений уже спал, она иногда доставала старую фотографию — они с Сергеем у фонтана, оба смеются, молодые и счастливые.
— Ты что, с ума сошла? — Вера, её подруга с первого курса, смотрела на неё с недоумением. Они сидели в кафе возле работы, и Татьяна только что рассказала о звонке. — Двадцать лет прошло! Люди меняются. Ты уже не та девчонка, и он не тот романтик.
— Я просто хочу увидеть его, — Татьяна мешала сахар в кружке, не поднимая глаз. — Понимаешь, всю жизнь я думала, что если бы он вернулся тогда… Может, всё было бы иначе.
— А Евгений? Максим? Ты вообще думаешь о них?
— Я не собираюсь разрушать семью, — резко ответила Татьяна. — Просто увижусь. Закрою эту страницу.
Но она лгала. Себе в первую очередь. Всю неделю перед встречей она жила как в лихорадке. Перебирала гардероб, выбирая, что надеть. Купила новую помаду. Записалась к парикмахеру. Евгений смотрел на эти приготовления с лёгким удивлением, но ничего не спрашивал. Он вообще мало спрашивал. За восемнадцать лет брака они научились существовать параллельно, не мешая друг другу и не особенно интересуясь жизнью партнёра.
Суббота выдалась ясной, с тем особенным октябрьским светом, когда солнце светит холодно и ярко. Татьяна встретилась с Сергеем на набережной, где они гуляли в молодости. Увидела его издалека — высокий, в тёмном пальто, волосы тронуты сединой. Он махнул рукой, и она пошла навстречу, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Привет, — сказал Сергей, и улыбка его показалась натянутой. — Ты почти не изменилась.
Это была ложь, и они оба это знали. Татьяна видела своё отражение в зеркале — морщинки у глаз, уставший взгляд, лишние килограммы, которые никак не уходили. Но кивнула, благодарная за вежливость.
Они пошли вдоль реки, и первые минуты разговор не клеился. Сергей рассказывал о Москве, о бизнесе, о разводе, который только что оформил. Говорил сухо, перечисляя факты, как бухгалтерский отчёт. Татьяна слушала и с ужасом понимала, что не узнаёт его. Это был чужой мужчина, усталый и разочарованный, который жаловался на кредиты и проблемы с бывшей женой. Где тот мальчишка, который мог час говорить о смысле жизни? Где страсть, мечты, огонь в глазах?
— А ты? — спросил он наконец. — Как твоя жизнь?
— Обычная, — ответила Татьяна. — Работа, семья, сын скоро заканчивает школу.
— Счастлива?
Вопрос прозвучал формально, как будто он спрашивал о погоде. Татьяна посмотрела на реку. Вода была серой и холодной, по ней плыли жёлтые листья.
— А разве кто-то счастлив? — вместо ответа спросила она.
Они сели на скамейку — не ту, их скамейка давно сгнила и была заменена новой, металлической. Сергей достал сигареты, предложил ей. Татьяна отказалась — она бросила курить десять лет назад.
— Знаешь, — сказал он, выпуская дым, — когда разводился, вспомнил о тебе. Подумал, что тогда, в девяносто седьмом, я сделал ошибку. Уехал, увлёкся карьерой, забыл о главном.
— И что главное? — спросила Татьяна, и голос её прозвучал холоднее, чем она хотела.
— Не знаю, — честно признался Сергей. — Думал, ты поможешь понять.
Они просидели ещё полчаса, но разговор не складывался. Они были как два актёра, забывшие текст пьесы. Воспоминания, которыми пытались обменяться, звучали фальшиво. Смех получался натянутым. Молчание становилось всё более тягостным.
— Мне пора, — наконец сказала Татьяна, поднимаясь. — Сын ждёт, обещала помочь с рефератом.
Сергей кивнул, явно облегчённый. Они обменялись телефонами, пообещали созвониться, но оба знали, что не позвонят. На прощание он неловко обнял её, и Татьяна почувствовала только неловкость. Никакой магии. Никаких искр. Просто два незнакомых человека, которые когда-то давно были другими людьми.
Домой она шла пешком, хотя это было далеко. Нужно было время, чтобы переварить случившееся. Двадцать лет она хранила образ идеальной любви, и за два часа он рассыпался в пыль. Сергей оказался обычным мужчиной средних лет, с обычными проблемами и отсутствием той искры, которую она так берегла в памяти.
Дома Евгений сидел на кухне с газетой. Максим делал уроки в своей комнате.
— Как погуляла? — спросил муж, не отрывая взгляда от страницы.
— Нормально, — ответила Татьяна и вдруг увидела его по-новому. Вот он, реальный человек. Не идеал, не фантазия — просто мужчина, который восемнадцать лет рядом. Который работает на заводе, даже когда болеет. Который молча чинит кран и забирает сына с тренировок. Который не читает стихов, зато утром всегда ставит ей кофе.
— Слушай, — сказала она, и голос её дрогнул. — А давай в следующие выходные куда-нибудь съездим? Втроём. В театр, например.
Евгений поднял голову, удивлённо посмотрел на неё.
— В театр? — переспросил он. — Ты же терпеть не можешь театры.
— Значит, пора начать, — улыбнулась Татьяна.
Он пожал плечами, но кивнул. В его глазах мелькнуло что-то похожее на надежду. Татьяна прошла в спальню, достала из шкафа старую коробку с фотографиями. Нашла ту самую, у фонтана. Долго смотрела на двух смеющихся детей. Потом аккуратно порвала её и выбросила в мусорное ведро.
Ночью не спалось. Она лежала рядом с мужем, слушала его ровное дыхание и думала о том, сколько лет потратила на иллюзию. Двадцать лет она жила в плену у призрака, упуская настоящее. А настоящее — это Евгений, который храпит рядом. Это Максим, который растёт без её полного внимания. Это работа, которую она делает на автомате. Это жизнь, которую она проживала вполсилы, экономя душевные силы для воспоминаний.
Утром, когда Евгений собирался на работу, она остановила его у двери.
— Прости, — сказала Татьяна.
— За что? — не понял он.
— За то, что не была рядом. По-настоящему рядом.
Он смутился, неловко погладил её по плечу.
— Всё нормально, — пробормотал он. — Ты устала просто. Отдохни сегодня.
Когда дверь за ним закрылась, Татьяна села к окну. За стеклом снова моросил дождь. Серый, обыденный, бесконечный. Но теперь в этой серости она разглядела что-то другое. Может быть, жизнь и правда состоит из таких вот серых дней, без особых потрясений. Может, в этом и есть счастье — в горячем кофе по утрам, в негромком телевизоре вечерами, в совместных походах в театр. Не огонь страсти, а тёплый уголёк, который греет долгие годы.
Но почему это понимание пришло так поздно? Почему нужно было потратить двадцать лет на фантом, чтобы увидеть реальность? И самое страшное — а не поздно ли теперь что-то менять?
Татьяна встала, прошла в комнату сына. Максим уже ушёл в школу, но на столе лежали его тетради, учебники, фотография с одноклассниками. Она взяла рамку, посмотрела на его улыбающееся лицо. Шестнадцать лет. Почти взрослый. Скоро уедет учиться, заживёт своей жизнью. А она так и не успела по-настоящему узнать его. Всегда была рядом телом, но мыслями — в прошлом.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер. Татьяна долго смотрела на экран, потом сбросила вызов. Если это Сергей — ей нечего ему сказать. Они уже сказали друг другу всё на той скамейке у реки. Две жизни, которые разошлись двадцать лет назад, так и остались параллельными. И хорошо, что так.
Вечером они сидели втроём на кухне. Евгений рассказывал про очередные проблемы на заводе, Максим жаловался на учителя математики. Обычный ужин, каких были тысячи. Но Татьяна смотрела на них обоих и пыталась запомнить этот момент. Не идеализировать, не романтизировать — просто запомнить таким, какой он есть. Реальным. Настоящим.
А потом положила руку на руку Евгения. Он удивлённо посмотрел на неё, но не убрал свою ладонь. Они так сидели несколько минут, пока Максим увлечённо рассказывал про компьютерную игру. И это было не похоже на те давние вечера с Сергеем, когда мир казался полным возможностей. Это было другое — тихое, спокойное, надёжное. И, может быть, этого было достаточно.
Или уже недостаточно. Потому что время не вернуть, а прошлое не исправить. Татьяна потратила двадцать лет на красивую ложь, и теперь правда казалась слишком тусклой. Она попыталась улыбнуться мужу, но улыбка вышла печальной. Евгений ничего не заметил — он привык не замечать её эмоций.
И Татьяна вдруг поняла самое страшное: она разрушила иллюзию, но не приобрела ничего взамен. Просто осталась в пустоте между прошлым, которого не было, и настоящим, которое проспала.
