Был обычный вечер. Хотя в этот раз к нам на ужин пришла моя сестра Света. После ужина я осталась мыть посуду на кухне. А Егор со Светой пошли смотреть телевизор в гостиную.
В какой-то момент я вышла в коридор и слышу их голоса за дверью. Егор и Света. Моя сестра. Мой муж.
— Юля ничего не знает — шепчет он.
— А если узнает? — это её голос.
— Не узнает. Если мы будем осторожны.
Осторожны…
Ноги стали ватными. А в животе — там, где уже второй месяц растёт наш с Егором малыш — что-то сжалось в комок.
Они не знают. Что я стою здесь. Что слышу каждое слово. Что внутри меня его ребёнок. И он как будто тоже слышит. Потому что появилось какое-то напряжение…
Дверь заскрипела. Я метнулась на кухню. Делала вид, что мою посуду. Одно неловкое движение и чашка выскользнула. Разбилась вдребезги.
— Юль, что случилось? — Егор появился в дверном проёме. Волосы растрёпанные.
— Ничего. Просто уронила.
Он подошёл. Обнял за плечи. Поцеловал в макушку. Как обычно. Как всегда. Только теперь это «как всегда» стало фальшивым.
— Ты какая-то бледная сегодня.
— Устала просто.
Света вышла из комнаты. Поправила волосы. Улыбнулась мне:
— Юлька… Что-то разбила?
— Чашку.
— Не расстраивайся. К счастью…
Да. Да. Подумала я «к счастью».
Они сидели рядом на диване. Обсуждали какой-то фильм. Делали вид, что всё нормально. А я сидела в кресле напротив и думала: когда это началось? Месяц назад? Два? Год?
Света ушла поздно. Поцеловала меня в щёку на прощание. Сестра. Родная кровь.
— До свидания — сказала она.
И я подумала: да, это действительно свидание. Последнее.
Ночью лежала рядом с Егором. Он спал. Дышал ровно. Спокойно. А я считала удары сердца. Своего. И того маленького, что билось внутри.
Утром встала раньше обычного. Собрала сумку. Самые нужные вещи. Документы. Немного денег.
— Куда это ты? — спросил Егор, появившись на кухне в одних трусах.
— К маме. На пару дней.
— А зачем?
— Просто так. Соскучилась.
Он пожал плечами. Налил себе кофе. Включил новости.
Я ушла. Не сказав правды. Не сказав о ребёнке. Не сказав, что знаю.
Просто ушла.
Мама встретила удивлённо:
— Юля? Что случилось?
— Ничего особенного. Соскучилась. Можно у тебя пожить?
— Конечно, доченька. Конечно.
Она не стала расспрашивать. Мама умная. Понимает: если человек молчит, значит, пока не готов говорить.
Первую неделю Егор звонил каждый день:
— Ну когда домой? — спрашивал он.
— Не знаю.
— Что значит — не знаю?
— Значит, не знаю.
Он злился. Требовал объяснений. А я молчала.
Вторую неделю звонил через день.
Третью — ещё реже.
А потом и вовсе перестал.
Я ходила по маминому огороду. Полола грядки. Мыла полы. Готовила ужин. Делала всё, чтобы не думать.
Но мысли лезли сами.
О том, как мы с Егором познакомились. Пять лет назад. На дне рождения у подруги. Он был таким… искренним. Смешным. Рассказывал анекдоты. Все смеялись.
О том, как он делал предложение. Прямо в магазине. Около прилавка с хлебом. Без кольца. Без цветов. Просто сказал:
«Юль, а давай поженимся?»
И я сказала: «Давай».
О том, как мы мечтали о детях. «Хочу сынишку — говорил он. — Чтобы был на тебя похож». «А я хочу дочку — отвечала я. — На тебя похожую».
Теперь будет сынишка. Или дочка. А Егор об этом не знает.
Прошёл месяц
Живот стал заметнее. Мама начала подозревать:
— Юля, ты не беременна случайно?
Я кивнула. Заплакала. Рассказала всё.
— Сволочь — сказала мама тихо. — Твоя сестра — сволочь. И он — тоже.
— Мам…
— Что «мам»? Это же твоя сестра! Родная!
— Я знаю.
— И что теперь?
— Не знаю.
Мы сидели на кухне. Пили чай. Мама гладила меня по голове. Как в детстве:
— Рожать будешь?
— Да.
— А ему скажешь?
— Не знаю.
На следующий день приехала Света.
Постучала в дверь. Вошла без приглашения. Села напротив меня за стол.
— Нам нужно поговорить.
Я молчала.
— Егор сказал, что ты ушла. Просто взяла и ушла. Не объяснив причины.
— И что?
— А то, что он страдает. Не ест. Не спит. Спрашивает, где ты. Что с тобой.
Она наклонилась вперёд. Взяла меня за руку:
— Юлька, милая… Я понимаю. Ты обиделась на что-то. Но подумай о нём. Он же любит тебя.
Любит. Какое смешное слово.
— Света — сказала я спокойно. — Я всё знаю.
Она побледнела. Отдёрнула руку:
— Что… что ты знаешь? — Всё. Про вас с Егором. Про то, как вы осторожничаете. Про то, что я ничего не должна узнать.
Тишина. Долгая. Тяжёлая. Как перед грозой.
— Юль… Мы… мы просто…
Она не могла найти слов. А я смотрела на неё. На родную сестру. И думала: когда она стала чужой?
— Просто что? Просто спите вместе? Просто изменяете мне? Просто вместе разрушаете мою семью?
— Юль, пойми… Мы не хотели… Это само получилось…
Само.
Как дождь. Как снег. Как землетрясение.
— Знаешь, что, Света? Уходи.
— Юлька…
— Уходи. И больше не приходи.
Она встала. Дошла до двери. Остановилась:
— А если я скажу, что люблю его?
Я посмотрела ей в глаза:
— Тогда я скажу, что жду от него ребёнка.
Она замерла. Словно её током ударило:
— Что?
— То, что слышала. Жду ребёнка. Его ребёнка.
Она повернулась и молча ушла. Хлопнула дверью так, что стёкла задрожали.
А я осталась сидеть за столом. Положила руку на живот. Там кто-то шевельнулся. Совсем-совсем тихо.
— Привет, малыш — прошептала я. — Это мама.
На следующий день приехал Егор.
Я услышала знакомый звук мотора. Выглянула в окно. Его синяя «десятка». Припарковался у калитки.
Сердце застучало быстрее. А в животе что-то сжалось.
Он вышел из машины. Походка какая-то неуверенная. Руки в карманах.
Постучал в дверь.
— Юля, открой. Я знаю, что ты дома.
Мама вышла из кухни. Посмотрела на меня вопросительно.
— Открывай — кивнула я.
Он вошёл. Разулся. Повесил куртку. Как дома. Как раньше.
— Привет.
— Привет.
Мы стояли в коридоре. Смотрели друг на друга. Два чужих человека.
— Нам нужно поговорить.
— О чём?
— Ты же знаешь.
Прошли на кухню. Сели за стол. Тот самый, где вчера сидела Света.
— Света сказала… — начал он. — Что ты всё знаешь.
Я кивнула.
— И что теперь? — спросил он.
Хороший вопрос. Что теперь?
— Не знаю — ответила честно.
Он сидел напротив. Крутил в руках ложку. Нервничал.
— Это… Мы… с ней… Это случайность. Ошибка.
Ошибка.
— Сколько раз была эта ошибка?
Он молчал. Смотрел вниз.
— Егор. Сколько?!
— Не знаю… Может, десять раз. Может, больше.
— Где?
— У неё дома. Иногда у нас. Когда тебя не было.
У нас дома. В нашей постели.
— А когда началось?
Молчание. Долгое. Тягучее.
— Три месяца назад. После твоего дня рождения. Ты рано легла спать. У тебя голова заболела. А мы пили вино на кухне. Говорили. А потом…
А потом. Три месяца. А я узнала только два месяца назад.
— Ты её любишь? — спросила я.
Он поднял глаза. Посмотрел на меня.
— Не знаю. А как это понять? Любовь… Что это такое?
Он спрашивает меня. Меня — что такое любовь.
— А меня ты любил?
— Люблю. Люблю же.
Настоящее время. Люблю.
— И её тоже любишь?
— Юль… Это сложно.
Сложно.
Понимаете, есть такие слова. Которые ничего не значат. «Сложно» — одно из них.
— А что несложно, Егор? Я хочу домой. К тебе. Хочу, чтобы всё было как раньше. Но как раньше уже не будет. Никогда. А Света?
— Что Света?
— Она тебе сказала, что я беременна?
Он замер. Ложка выпала из рук. Звякнула о пол:
— Что?
— Я жду ребёнка. Твоего ребёнка.
Тишина. Такая, что слышно, как тикают настенные часы.
— Сколько месяцев? — прошептал он.
— Почти три месяца.
Он считал в уме. Понял:
— Значит, когда это всё началось… ты уже…
— Да. Я уже носила под сердцем твоего ребёнка. А ты спал с моей сестрой.
Он закрыл лицо руками.
— Боже… Юль… Я не знал…
— А если бы знал? Чтобы изменилось?
Он молчал.
— Отвечай, Егор!
— Не знаю… Наверное, не стал бы…
Наверное.
— То есть изменять жене можно. А беременной жене — нельзя?
— Юль, не надо так…
— А как надо? Как правильно говорить о том, что произошло…
Он встал. Прошёлся по кухне. Остановился у окна.
— Что ты хочешь? — спросил, не оборачиваясь. — Развода.
Слово повисло в воздухе. Тяжёлое. Окончательное.
— Развод, Егор. Я подам документы на следующей неделе.
— А ребёнок? Он же мой тоже.
— Твой?! Ты думаешь ему нужен такой отец?
Он обернулся. Лицо белое. Глаза красные:
— Я исправлюсь. Клянусь.
— Чем клянёшься? — спросила я. — Той же честью, которой клялся в ЗАГСе?
— Юль, пожалуйста…
— Уходи. И не приезжай больше.
Он стоял у окна. Смотрел на меня. Ждал, что я передумаю.
Не передумала.
— Хорошо — сказал тихо. — Но я буду помогать. Материально.
Он оделся. Дошёл до двери. Остановился.
— А если я брошу Свету? Если я с ней порву? Совсем. Навсегда.
Я посмотрела ему в глаза:
— Тогда у тебя не будет ни меня, ни её.
Он кивнул. Понял:
— Значит, всё?
— Всё.
Дверь закрылась. Мотор завёлся. Машина уехала.
А я осталась сидеть за столом. Одна. С ребёнком под сердцем и пустотой в душе.
Мама вышла из своей комнаты:
— Ну что?
— Ничего. Всё кончено.
— Не знаю… Наверное, правильно.
Она села рядом. Обняла за плечи.
— Мы справимся, доченька.
Я кивнула. Заплакала. Впервые за эти месяцы.
А на следующий день узнала от соседки: Света уехала в другой город. К тёте. Говорят, надолго. Может, навсегда.
Егор остался один. С нашими фотографиями на стенах.
Ребёнок родился в феврале. Мальчик. Похож на отца.
Егор не знает. Не спрашивает. Живёт своей жизнью.
А мы живём своей.
Без него. Без прошлого.
Только вперёд.
Как умеем.
