— Добрый день, чем могу помочь? — любезно улыбнулась Ника.
Еще б не улыбаться! Это ее первый рабочий день в регистратуре местной поликлиники. Тут когда-то работала мама, до того, как сгорела от рака пять лет назад. Сюда ходит папа — здесь врачи знакомые, и атмосфера, как он уверяет, хорошая… Ника специально получила среднее медицинское образование, а потом прошла квалификацию на медицинского регистратора, молясь, чтобы в любимой поликлинике открылась вакансия. И словно кто-то подсказывал сверху: ровно в тот день, когда Ника решила отослать резюме, уволилась одна из сотрудниц, и ей срочно искали замену. Нику взяли практически без собеседования: начальство ее знало, стремление пойти по маминым стопам поддерживало, и вот…
И вот — ее первая пациентка!
— Девушка, у меня запись на три часа к доктору Иванову. Но мне очень надо поскорее на работу попасть. Скажите, я могу пройти раньше?
Ника открыла в компьютерной программе расписание невропатолога Иванова и с сожалением покачала головой.
— Извините, но у него на сегодня плотная запись. Если вы не успеваете, может, записать вас на другой день?
— Да это еще смотря в какой… Ладно, подожду…
— Девушка, — сунулся к окошку нелепый мужичок со взъерошенными волосами; Ника даже со своего места чувствовала, как от него несет перегаром. — Мне только спросить…
— Вот, мне тут анализы прислали, а врач только на следующей неделе принимает, не расшифруете? — и он принялся тыкать в Нику кипой растрепанных бумажек.
— Нет, у меня таких полномочий нет. Я ничем помочь не могу, — сказала она сурово. Мужчина отходить не торопился, поэтому Нике пришлось чуть повысить голос, — пожалуйста, отойдите, освободите для следующего человека.
— Нет в вас понимания, девушка…
Ника вздохнула.
Она знала, что врачебная жизнь не сахар. Видела многое во время практики, да и мама постоянно рассказывала истории. Ника всегда мечтала, несмотря ни на что, сидеть в регистратуре и помогать людям — и знала, что люди бывают настырны, глупы, наглы, медлительны… Но ей все равно так хотелось!
Кстати, о медлительности: к окошку приковыляла бабушка, посмотрела на Нику подслеповатыми глазами, назвала дочкой, и стало понятно, что это надолго…
Когда настал обеденный перерыв, Ника чувствовала себя странно. С одной стороны, работа мечты — вот она, сбылось. С другой… Люди, непрерывно люди — и далеко не все доброжелательны. Одно дело — сталкиваться с ними иногда, другое — видеть такой поток, осязать его, чувствовать эмоции.
— Что, поняла, где сидишь? — усмехнулась тетя Лена, бывшая мамина знакомая, которая работала в регистратуре много лет. У нее тоже был перерыв, и она вышла в сестринскую выпить кофе. — На тебе лица нет, Ничка!
— Да все в порядке, — вяло открестилась Ника. — Просто действительно, первый день, впечатлений много…
— О, это еще осень не началась, когда обострения пойдут, — «подбодрила» ее тетя Лена. — Вот тогда держись! Сумасшедшие валом валят.
— И много их, сумасшедших?
— У каждого третьего диагноз. Плюс — погода плохая, всем пасмурно, злость на нас срывают. Нам ведь запрещено хамить, мы должны улыбаться. Конечно, не все и не всегда выдерживают. Иногда я предлагаю им продолжить такие разговоры у себя дома на кухне, но… Это ведь не поможет. Дома за такое и прилететь может от партнера, а от нас — ничего.
— Вы думаете, я не смогу? — тихо спросила Ника.
— Ну что ты! Сможешь, конечно! Ты, считай, с малых лет в медицине, благодаря маме. Только запомни простое правило. Мы тут работаем и все делаем из любви к людям — и какими бы они ни были, не позволяй себе забывать об этой любви. Иначе в медицине тебе делать нечего. С такими зарплатами, — припечатала под конец тетя Лена, — только из любви и можно работать…
Ника выпила кофе, вернулась на рабочее место, глубоко вдохнула. Ладно, она справится…
***
Три месяца спустя Ника брела домой выжатая, как лимон.
Тетя Лена оказалась права: пришла осень, а вместе с ней — накат пациентов, и многие из них пребывали изначально в отвратительном расположении духа. Конечно, были вежливые, улыбчивые люди как солнышки. Ника всегда радовалась, когда общалась с такими. Бывали юные, словно светящиеся, мамочки, которые мурлыкали и с ребенком своим, и с медперсоналом; задумчивые, но бойкие старушки, обменивавшиеся с регистраторами шутками; и вальяжные джентльмены, немного стеснявшиеся того, что пришлось идти к врачу… Со многими Ника подружилась. Многих уже знала в лицо. И, к сожалению, нелюбезных лиц было гораздо больше, чем любезных…
Люди отчетливо приходили сливать негатив. Ника понимала, что многие нервничают из-за болезней, однако так происходило далеко не всегда. Бабульки, являвшиеся к терапевту каждую неделю с жалобой «у меня что-то в левом боку чешется», обожали показывать свою власть над регистраторами и сливали на Нику не только истории своей жизни и жалобы на здоровье, но и претензии ко всей системе здравоохранения. Как будто Ника была виновата в дороговизне лекарств, графике приема и нехватке специалистов… Люди с обострением тоже не заставляли себя ждать: они начинали с претензий и переходили на крик, прежде чем Ника успевала сказать что-то, кроме «здравствуйте». «Вы нам должны, потому что мы платим налоги». И сотни, тысячи других претензий…
— Правильно ли я выбрала профессию? — думала Ника, неторопливо возвращаясь домой. Шел дождь, и ее красный зонт будто светился в сумерках — яркое пятно среди окружающей серости. — Может, это вовсе не мое? Я польстилась на мамино наследие, пошла учиться, потому что мама этого хотела бы… Да нет же! Мне это действительно нравится! Просто так много негатива… Как бы от него отгородиться?
Она не знала, но твердо решила, что попробует.
На следующий день вечером у метро Ника увидела старушку, торгующую котятами.
Она вдруг вспомнила ее: эта бабушка ходила к ним в больницу, была всегда вежлива, носила лиловый вязаный берет. По берету ее Ника и узнала. Сейчас пожилая женщина стояла, держа в руках ящик, из которого доносилось попискивание. Ника подошла, заглянула внутрь. Котята, примерно месячные, копошились, пытались залезть друг на друга. Кто-то ел соседский хвост, кто-то валялся на боку, жмурясь. Здоровенькие, чистенькие, сытые.
— Здравствуйте! — улыбнулась Ника.
— Ой, здравствуйте! Вы же из поликлиники, да? — мгновенно вспомнила ее старушка. — В регистратуре сидите! Я всегда так радуюсь, когда к вам попадаю!
— А я вас тоже вспомнила! Котят отдаете?
— Да, причем бесплатно могу отдать, лишь бы в хорошие руки, — вздохнула старушка. — Кошка приблудилась, я ее к ветеринару отвезла, она беременная оказалась. Вот, потомство… Вы не думайте, они все здоровые, я их к ветеринару тоже возила!
— Я вам верю! — поспешно сказала Ника. Котята были такие умилительные… — Знаете, я бы хотела взять одного. Вот этого, — она указала на умывавшегося черно-белого котенка. Тот, словно сообразив, что речь идет о нем, поднял мордочку и уставился на будущую хозяйку. — Сколько стоит?
— Ой, да я так отдам! Особенно вам!
— Нет-нет! Я заплачу!
Ника уговорила старушку взять пятьсот рублей. Вынула из коробки мяукнувшего котенка, сунула под куртку. Тот закопошился, пригрелся и вдруг затарахтел.
Попрощавшись и взяв у бабули номер телефон, Ника пошла домой. Думала о том, что надо написать в соцсетях о раздаче котят. Вдруг разберут? Такому человеку, как эта старушка, надо помочь.
И вдруг снизошло на Нику спокойствие. Может, оттого, что котенок мурлыкал за пазухой, а может, от этой встречи — девушка вдруг осознала, что правильно выбрала профессию. Из любви к людям, которая никуда не делась. А усталость можно отработать. Завести кота, чаще гулять с друзьями, влюбиться, ходить с папой в кино. Летом ездить на велосипеде. В мире столько радости! Ее не может быть меньше, чем негатива. И Ника ее обязательно найдет. Именно ту радость, которая поможет ей перезагружаться и продолжать любить людей.
