— Ты серьёзно считаешь это справедливым? — Катя поставила сумку с пирогами на стол так, что посуда в шкафу звякнула.
Павел лениво потянулся с дивана, не торопясь включаться в разговор:
— Что опять не так? Давай уже угощай, что ты там привезла? О, пироги наготовила!
— Я про дачу, — Катя даже не взглянула на него, доставая из сумки ещё теплый пирог. — Почему на тебя?
— А что тут обсуждать? — Павел развёл руками и хитро усмехнулся. — Ты же сама справляешься. Неужели тебе жалко?
— Жалко? Ты издеваешься? — её голос сорвался, и она резко обернулась. — Я плачу ипотеку, воспитываю сына одна, работаю с утра до ночи, а ты… Ты что сделал для родителей и бабушки, Павел?
Он поднялся, с ленцой потянулся и кинул взгляд на родителей, которые молчали, будто их это не касалось:
— Мама с папой решили. Ты что, против их воли пойдёшь?
Катя перевела взгляд на отца, потом на мать. Та нервно разглаживала край скатерти.
— Папа? Мама? Это правда?
Мать начала первой:
— Катюш, пойми… Павлик — мужчина. У него ребёнок, здоровье подводит, и вообще…
— Мужчина?! — перебила Катя. — Мужчина, который ни дня в жизни не жил без чужой помощи? Вы серьёзно думаете, что он будет этой дачей заниматься?
Отец поднял руку, как бы пытаясь урезонить её:
— Катя, ну что ты начинаешь? Мы всё обдумали. Ты ведь всегда была самостоятельной. У тебя всё получится.
— А у него, значит, нет? — её голос прозвучал неожиданно тихо, но остро, как лезвие ножа.
Павел фыркнул:
— Тебя не поймёшь. Всё тебе мало. У тебя же есть квартира.
— Квартира, за которую я плачу каждый месяц до копейки. А ты всё получаешь просто так. И сейчас опять.
Наступила тишина. Отец отвернулся к окну. Мать достала из кармана платок и начала теребить его. Павел посмотрел на неё, иронично наклонив голову:
— Ну так что, Катюш? Мы же семья. Семья помогает друг другу.
— Семья? — она рассмеялась. — Знаешь, Паш, ты прав. Семья помогает. Тебе помогли выплатить за машину, папа свою зарплату тратит на оплату съёма квартиры для тебя, они помогли тебе купить новую мебель, сделать ремонт, продукты регулярно привозят… Когда хоть раз ты что-то сделал для семьи?
Вдруг в углу раздался голос бабушки:
— Катя, зайди ко мне вечером. Мне нужно с тобой поговорить.
Все обернулись. Бабушка стояла у дверного косяка, сухонькая, сжимая в руках носовой платок. Её взгляд, твёрдый, как камень, задержался на Катерине чуть дольше, чем требовалось.
— О чём, бабуля? — Катя обернулась, чувствуя, как вся злость уплывает куда-то.
— Приходи вечером, скажу. Это важно.
—
Катя вошла в бабушкину комнату ближе к вечеру. Запах сухих трав и старого дерева окутал её, как только она переступила порог. В углу стоял тот самый старый сервант с треснувшей дверцей, который всегда был символом их дома. За столом сидела бабушка, накинутая тёплым платком, а рядом на табурете лежала потрёпанная коробка, перевязанная бечёвкой.
— Садись, Катя, — голос бабушки был тихим, но твёрдым.
— Бабуль, что случилось? Почему ты позвала меня?
Бабушка немного помолчала, затем протянула руку к коробке.
— Здесь документы. Я берегла их для тебя. Они многое объяснят, — она кивнула на коробку. — Только не открывай здесь. Прочитаешь дома, наедине.
Катя нахмурилась, но послушно взяла коробку. Она была легче, чем ожидалось.
— Бабуль, это связано с дачей?
— Да. Ты ведь знаешь, что она была моей. Её построил твой дед, — бабушка устало вздохнула. — Я подписала бумаги, когда не понимала, к чему это приведёт. Теперь они пытаются всё забрать.
Катя резко подняла голову.
— Что значит «забрать»? Ты хочешь сказать, что она принадлежит мне?
— Да, — бабушка чуть улыбнулась, но глаза её оставались печальными. — Ты единственная, кто её действительно заслужил. Только будь осторожна. Эти документы могут всё изменить. И не показывай их никому, пока не настанет время.
Катя хотела спросить, почему бабушка не рассказала об этом раньше, но та махнула рукой, как будто знала, о чём она думает.
— Неважно, почему. Главное, ты теперь знаешь правду. Давай так: никому не говори, пока сама не решишь, что делать. Поняла?
Катя кивнула, чувствуя, как внутри закипает гнев. Её родители всегда твердили, что «Павел нужнее», а бабушка всё это время молчала.
— Бабуль, спасибо. Я обещаю, что разберусь.
Она вышла из комнаты с коробкой в руках. Внутри были старые бумаги, которые пахли пылью и временем. Катя чувствовала, что эти листы — её ключ к справедливости.
Когда она вернулась домой, в голове крутилась бабушкина фраза: «Они пытаются забрать». Она положила коробку на стол и разрезала бечёвку. Первое, что она увидела, — старую дарственную, датированную годами, когда Катя ещё училась в школе. И её имя.
— Это что, шутка? — выдохнула она.
Ещё один листок оказался личной запиской:
«Катя, я знала, как будет трудно, но всегда верила в тебя. Я надеюсь, что эти бумаги помогут тебе. Ты заслужила больше, чем думаешь.»
—
На следующий день Катя встала пораньше. Коробка с документами стояла на кухонном столе, словно напоминание о её ночных открытиях. Она знала, что времени в запасе нет. Нужно действовать. Она схватила папку с документами и поехала к родителям.
На этот раз Катя не стала стучать — открыла дверь сама. Павел уже сидел на кухне, потягивая чай с бутербродами. Отец в углу возился с какими-то проводами, а мать мыла посуду. Идиллия. До момента, пока Катя не поставила папку на стол.
— Нам нужно поговорить, — её голос был твёрдым.
Павел ухмыльнулся, не поднимая взгляда от кружки:
— Ого, так официально? Ты что, завещание своё принесла?
— Да, про завещание мы и поговорим, — Катя не улыбалась. — Мне тут кое-что досталось от бабушки. И теперь я понимаю, почему вы так спешили с дачей.
Отец поднял голову, его лицо помрачнело. Мать перестала мыть посуду, так и замерев с мокрой тарелкой в руках.
— Что ты хочешь этим сказать? — отец говорил спокойно, но в его голосе звучала настороженность.
Катя открыла папку, достала договор и положила перед ним.
— Вот. Это дарственная, подписанная бабушкой. Дача принадлежит мне.
— Что за глупости? — Павел вдруг оживился, наклонился через стол, чтобы взглянуть на документ. — Где ты это взяла? Это подделка?
— Успокойся, Павел, — Катя глядела прямо на него. — Документ подлинный. Бабушка сама мне его отдала. Она знала, что вы попытаетесь всё переписать на тебя.
— Катя, перестань, — голос матери был тихим, но умоляющим. — Это не то, что ты думаешь. Мы ведь просто хотели помочь Павлу…
— Помочь? — Катя бросила взгляд на Павла, который явно не знал, куда себя деть. — Всё, что вы делаете, это спасаете его от ответственности. А кто спасал меня? Кто помогал мне, когда я одна вытаскивала сына, дом и ипотеку?
Отец стукнул кулаком по столу.
— Хватит! Мы пытались поступить справедливо. Ты всегда была умной и сильной, Катя. А Павел… ему тяжело.
Катя рассмеялась горько и отчаянно.
— Тяжело? Ему тяжело?! Он всё получает просто так, а я должна жить с мыслями, что «сама справлюсь»? Нет, хватит. Теперь я знаю правду. Эта дача — моя, и я не собираюсь от неё отказываться.
Павел сжал кулаки, но голос его прозвучал неожиданно жалобно:
— Катя, ну зачем тебе эта дача? У тебя всё есть. А мне где взять первый взнос на ипотеку? Ларка мне все уши прожужжала, что надо свое жилье.
— А ты когда-нибудь пробовал решить свои проблемы сам? — Катя подошла ближе, её голос звучал тихо, но холодно. — Или ты всю жизнь будешь прикрываться тем, что «ты слабее»?
В комнате повисла тяжёлая тишина. Мать отвела взгляд, отец смотрел в одну точку, а Павел нервно теребил край салфетки. Но Катя уже знала, что не отступит.
— Думаю, что всем понятно? Мы больше не поднимаем тему с моей дачей и отстаньте от бабушки, — с этими словами она забрала документы и вышла из дома.
—
Катя пришла в родительский дом, как только Павел позвонил ей с новой «идеей». Она чувствовала: сейчас будет очередной разговор, где от неё потребуют всё, а взамен предложат «понять и простить». На кухне пахло чаем и чем-то сгоревшим — мать, похоже, забыла выключить плиту. За столом сидели отец и Павел. Бабушка устроилась в кресле у окна, кутаясь в платок.
— О, Катя, пришла, — Павел улыбнулся своей фирменной хитроватой улыбкой. — Ну что, поговорим?
— Давай, выкладывай, — Катя села напротив него, даже не притронувшись к чаю, который поставила перед ней мать.
Павел отложил телефон и облокотился на стол:
— Слушай, у меня проблема. Нам с Лерой подняли аренду, а зарплаты у меня сейчас еле-еле хватает. Папа на пенсию вышел, у мамы тоже доход небольшой, с бабушкиной пенсией вместе не вытянем. Короче, мы решили, что ты могла бы пока пожить с родителями, а я бы переехал в твою квартиру.
Катя замерла. На мгновение ей показалось, что ослышалась.
— Ты серьёзно? — её голос стал холодным, как мороз за окном. — Мою квартиру? Ты вообще понимаешь, что говоришь?
— Ну а что такого? — Павел пожал плечами. — Ты же одна там живёшь, с пацаном. У вас школа рядом, но на пару месяцев можно же пожить у родителей. А мы с Лерой обустроимся у тебя. Потом как-нибудь решим.
Катя рассмеялась — горько и зло.
— Обустроитесь? На пару месяцев? Павел, а ты вообще думал о том, как я буду добираться до работы, как сын будет ходить в школу? Или мне всё бросить ради твоих проблем?
Мать робко вмешалась:
— Катя, ну пойми, это временно. Павлу с Лерой и ребёнком нужно жильё. Их выселят, если они не найдут другой квартиры.
— А почему им не пожить с вами временно? — спросила Катя, скрещивая руки. — Квартира огромная, есть комната одна свободная, моя. Вы же уже наверняка наследство на Павла оформили?
Павел тут же отмахнулся:
— Лера не хочет здесь жить. Говорит, старая мебель, неудобное расположение. И это уже целая коммунальная квартира получится! Твоя квартира гораздо лучше.
— Ну конечно, моя квартира лучше! — Катя повысила голос. — Я её выплачиваю десять лет! Сама! А ты с женой живёшь, как король, потому что всегда находишь наивных, кто решит твои проблемы.
— Катя, не начинай, — вздохнул отец. — Мы просто пытаемся найти выход. Понимаешь, пенсии нам не хватит, чтобы помогать Павлу. А на даче жить зимой невозможно. Там холодно, газа нет, только дровяная печь. А чтобы провести газ, нужно много денег.
— И ты хочешь отправить их туда? — Катя повернулась к Павлу. — На дачу, где зимой просто не выжить? Ты серьёзно решил, что им там будет лучше, чем тебе?
— Да хватит, — Павел стукнул кулаком по столу. — Им нормально будет! Они вдвоём справятся. Точнее, втроём, с бабушкой. Я же не могу с ребенком остаться без крыши?
— Нормально? — Катя резко встала. — Павел, ты хоть раз попробовал жить без того, чтобы кто-то за тебя решал? Или ты всю жизнь будешь думать, что все обязаны подстраиваться под тебя?
Мать начала теребить край платка, её голос прозвучал жалобно:
— Катя, ну почему ты такая жёсткая? Мы ведь семья. Павел в сложной ситуации. Ты могла бы помочь.
— Помочь? — Катя уже почти кричала. — Когда мне было тяжело, кто мне помог? Кто предложил помощь, когда я одна растила сына? Вы все просто привыкли, что я «сильная», и вам это удобно!
Бабушка подняла голову и тихо сказала:
— Катя права. Павел, ты слишком много требуешь. Мы и так сделали для тебя всё, что могли.
— Бабуль, ну ты-то чего? — Павел сжал кулаки. — Мы же семья!
Катя обвела взглядом родителей и брата. Она поняла, что решение уже есть.
— Вот что я скажу, — она положила руки на спинку стула. — Моя квартира остаётся моей. Если вы хотите отправиться на дачу — вперёд. Но я не собираюсь бросать свою жизнь ради Павла.
Она забрала пальто и вышла, хлопнув дверью. За спиной слышались голоса, но она больше не хотела их слушать.
—
На следующий день Катя сидела на краю дивана, глядя, как бабушка осторожно складывает в старый, потёртый чемодан свои вещи: несколько платков, старую книгу и какой-то потрёпанный конверт. Комната наполнилась запахом её любимого валерианового чая.
— Бабуль, может, не торопись? — Катя сделала глоток чая, стараясь не показать раздражения. — Ты точно уверена, что хочешь переехать ко мне?
Бабушка, опираясь на спинку кресла, обернулась. Её глаза, обычно мягкие, сейчас смотрели твёрдо и решительно.
— Кать, мне больше нечего думать. Павел совсем распоясался. Сказал, что родители с мной на дачу должны ехать, чтобы он мог въехать в квартиру. А я зимой в том холодном доме просто не выживу.
Катя тихо поставила чашку на стол.
— Он это всерьёз? Отправить всех туда? На дачу?
— Говорит, что им проще. Пенсии три, мол, хватит на дрова. А себе — эту квартиру просит, уже о ремонте с бригадой договорился. Денег теперь просит у меня на ремонт.
Катя резко встала, проходя по комнате.
— Пусть он сам отправляется. Его проблемы не должны становиться нашими. — Она повернулась к бабушке. — Всё. Ты переезжаешь ко мне, и точка.
Бабушка посмотрела на неё, улыбнувшись с благодарностью.
— Ты всегда была сильной, Катюша. Спасибо.
