Аня была самой активной девчонкой в сельской школе. Её голос всегда слышался на переменах, она была всюду заводилой, про всех всё знала, разнимала дерущихся мальчишек в школьном дворе, её побаивались не только младшие школьники, но и старшеклассники за бойцовский характер и вечное желание лезть всюду напролом.
Анькой стращали в селе непослушных ребят, а она знала это и грозила кулаком нашкодившим пацанам, любителям полазить в чужие сады и огороды.
Её родители смеялись поначалу на такой боевой характер дочки, но, когда пришла пора юности, и к Ане не подходили парни даже на танцах, призадумались и мать, и отец, и сама Аня.
Ровесницы её вышли замуж, многие уже родили детей, а Аня работала в школе завхозом и, как и прежде, слышался в коридорах её громкий властный голос. Парня у неё так и не было.
Внешность подходила к её характеру. Аня всегда занималась в спортивных секциях, была сильной, с накаченными руками и прессом, и гордилась своей физической подготовкой.
— Эх, Анька, нет в тебе нежности и женственности, — стала говорить ей мать, — вот ты сетуешь, что парни к тебе не подходят. Да как к тебе подойти-то, когда ты как буйволица, взглядом повалишь. Ребята любят слабых девушек, а ты уродилась в отца, не забывай, что ты – девушка.
— И что мне теперь притворяться слабенькой и глупенькой? – сердилась Аня, — я всегда за себя умела постоять, и что тут плохого?
— Ну, и останешься в девках! Слушай, что мать тебе советует! – кричал на Аню отец.
— Вот-вот, орёте оба, нормально говорить не можете! Шум, гам, тара-рам! А я внуков нянчить хочу, — отвечала мать и вздыхала.
Аня немного сердилась на мать, но со временем всё чаще стала вспоминать эти её слова и загрустила. Из её ровесников-холостяков в клуб ходили только Пашка – механик из ремонтной мастерской, да щуплый Венька-электрик. Выбор небольшой.
Аня решила, что если замуж она в скором времени не выйдет, то придётся ей уезжать в город или к тётке на Север, где женихов побольше будет. Но старой девой она точно оставаться не хотела.
Летом, когда её надежды на счастье совсем улетучились, она сказала директору школы, что закончит ремонт в классах, и скорее всего, на будущий учебный год уедет работать в город.
— Что ты, Анна Сергеевна, да ты самый подходящий нам завхоз. Таких поискать и не найдёшь. Где я тебе замену найду? Опомнись. Никуда я тебя не пущу, подумай хорошенько, не горячись, — заволновалась директриса.
Аня в субботний тёплый вечер пошла в клуб, больше не развлекаться, а проститься со знакомыми девушками. Но её девчонок почему-то в этот вечер не было, кто-то сказал, что они уехали в город на свадьбу к знакомой.
Аня сидела в полупустом зале, слушала музыку и ей было одиноко среди мелькающих цветных огней, как никогда. Она представила, что уедет из родного посёлка, и, возможно, уже никогда не вернётся сюда, к матери и отцу, в родной дом. И как сложится на новом месте её судьба, тоже неизвестно, и какие будут люди её друзьями?
Неизвестность пугала. Анина горячность и смелость теперь спряталась куда-то глубоко, и страх будущего проник в самое сердце змеёй, не давая радоваться завтрашнему дню.
Она с поникшей головой сидела у самого входа, как вдруг увидела Пашку, который смотрел на неё. Он стоял почти рядом, а она и не заметила, как он вошёл в зал. Когда музыка стихла на минуту, он кивнул ей и спросил:
— Ань, ты что? С тобой всё в порядке?
От его участливых слов у Ани задрожало сердце. Не привыкла она к жалости, ведь она сильная и гордая. Самая-самая. А тут ком подступил к горлу, она выбежала из клуба и решила больше туда не возвращаться.
Около здания стояли несколько скамеек. Аня, чтобы успокоиться, села на одну, что была в тени кустов и вздохнула, чтобы унять волнение.
Но через мгновение увидела около себя Пашку. Он присел рядом и, взглянув на неё мельком, закурил сигарету. Они молчали. Аня ещё несколько раз вздохнула, а потом посмотрела на Пашу.
— Ну, ты чего? – спросила она.
— Это ты – чего? Сама не своя сегодня… — ответил он и посмотрел ей в глаза, — обидел кто, что ли? Ты скажи…
— Не смеши, Паш, кто меня может обидеть? Это же анекдот… — пыталась улыбнуться Аня.
Он помолчал, как бы соглашаясь с ней, но потом неожиданно сказал:
— Не скажи… Таких как ты можно очень глубоко обидеть. Вот только ты вида не подашь сначала, а потом умирать будешь от боли… А зачем, скажи, всегда делать вид? Для кого показывать, что ты сильная, крепкая как дуб? И тебя не сломать, а? Зачем?
Пашка говорил тихо, чётко и так проникновенно, бросив сигарету в кусты, а потом услышал то, чего никак не готов был услышать.
Аня всхлипывала. Она плакала! Слёзы градом лились по её щекам, плечи вздрагивали. Она не пыталась вытирать потоки слёз, а беспомощно сидела, отвернувшись от дорожки, на которой могли появиться проходящие на танцы молодые парочки.
— Ань, ты что? – Пашка схватил её за плечи и стал гладить по голове как ребёнка, — тихо, тихо…Ты меня прости, я, ей-Богу, не хотел… Ишь ты как тебя пробрало-то. Извини, Анечка, это я не подумавши сказал, но ведь это и правда… как видишь.
Он продолжал её гладить, она прижалась к его груди, не в силах быстро успокоиться. Пашкина рубаха от слез Ани промокла, а он улыбался и дышал ароматом её тела, её пушистых волос и хотел продлить этот миг преобладания над такой сильной девушкой…
— Паш, женись на мне… — вдруг услышал он тихую просьбу.
— Пошли отсюда, могут выйти, я тебя провожу, Аня, — сказал он, держа её под руку, — Ты расскажи, что случилось. Станет легче.
Они шли по тропинке в сгущающихся сумерках, и Пашка подумал, что слова Ани ему почудились. А она уже не плакала, а крепко держала его под руку и улыбалась.
— Ну, вот, уже улыбаешься? Да что с тобой? – засмеялся Пашка.
— Представляешь, я ещё не ходила с парнем под руку…вот так, — ответила она.
— Ну, и как? – спросил Паша.
— Очень здорово! Так тепло и уютно, словно плывём в одной лодке, — она чуть прижалась к его плечу. Тепло покатилось волнами по телу Пашки. Ему, тихоне из параллельного класса, всегда нравилась Аня, но подойти к ней он не смел, трусил. Не потому, что Аня была такая бойкая, а потому, что Пашка недооценивал себя и боялся быть осмеянным.
Если бы кто другой над ним посмеялся, он бы и сам засмеялся и простил, но насмешку Ани он бы не пережил. Потому что она была для него всем. А может даже и больше, если такое возможно…
— Ты что-то говорила там, на скамейке, перед тем как мы ушли? — попытался уточнить Паша.
Аня засмеялась и ничего не ответила.
— Да говорила же… Вспомни, — умоляюще повторил Пашка.
— Разве? – глаза Ани вспыхивали многочисленными огоньками, — не припомню…
— Так отчего расстроенная-то была? Скажешь, наконец, что случилось? – он крепко держал её руку и слегка прижимал к своей груди. Аня чувствовала, как бьётся его сердце. Она посмотрела на него, и прошептала:
— Какой вечер сегодня… Тепло. Спасибо, что проводил. Я ведь хотела было уехать завтра, Паша. А чувствую – не могу. Сейчас – не могу.
— Не уезжай, Аня… — прошептал он в ответ, — ты что? Зачем? Не пущу…
Он прижал её руку к самому сердцу и теперь оно стучало прямо ей в ладонь громко и настойчиво.
— Ого, вот это мотор… Пашка… Ты что? – Аня приблизилась к нему и он стал целовать её в солёные от слёз щёки и губы.
Почти час они сидели на скамейке около Аниного дома, целовались, не в силах расстаться.
Мать увидела из тёмной комнаты, что дочь сидит под окном с кавалером.
— Не пойму с кем она там милуется, — прошептала она мужу.
— Кто?
— Да Анька наша… на скамейке битый час обнимаются, как сладкая парочка… Неужели влюбилась девка наша? Господи-то, благослови… Вот это поворот! – шептала мать, подглядывая на улицу.
— Хватит тебе смотреть. Постыдись уже. Пусть гуляют. Их дело молодое. Сама потом скажет кто и что, — сердито прошипел из комнаты отец Ани, — девка горячая, вся в меня. Таких любят…
Аня тихо вошла в дом, стараясь не шуметь. Она юркнула в постель и вздохнула. Но не сразу уснула. Новые чувства захватили её с головы до пят, она ещё долго ворочалась, а потом свернувшись калачиком, уснула как в детстве.
На следующее свидание Пашка признался Ане в любви, а через неделю сделал предложение.
— С ума сойти с тобой… — не могла поверить Аня, — и ты столько лет молчал? Я ведь чуть не уехала, и могла бы так и не узнать, что любишь. Пашка!
— Ну, как вышло, так уж и вышло, — засмеялся Пашка, — никуда бы ты от меня не делась. Я бы догнал тебя всюду. Поверь. А тут ты расплакалась, и само собой всё и вышло. Тебе идут слёзы, Ань…
— Скажешь тоже, — смутилась Аня.
Он снова обнимал её, и она таяла от его рук и поцелуев.
Осенью они сыграли свадьбу, поразив весь посёлок. Никто и подумать не мог, что такая боевая девчонка выберет себе в мужья тихоню и молчуна Пашку. Но пара была совершенно счастливой.
Соседи и друзья поражались, как Аня слушалась своего мужа, уважала его и буквально менялась на глазах при его появлении.
Её взгляд становился нежным, вопросительным и кротким. А он говорил с ней всегда тихо, спокойно, ласково. И всем было видно и понятно, что Павел и Аня любят друг друга.
— Ну, наши и пара, — говорила мать спустя годы, — полные противоположности! И ведь всё хорошо у них, и дети по очереди: и сынок, и дочка. Всё как по писаному. А ведь чуть было не уехала она однажды…
— Единство противоположностей, — отвечал отец, — И на всё воля Божья…
Он улыбался, радовался за любимую дочь.
