— Мама, ты же сама говорила, что о будущем надо заботиться заранее! Это просто формальность для соцзащиты, — Ирина протянула бумаги через стол. — Подпиши тут и тут.
Галина Николаевна щурилась, держа документы дрожащими руками. После операции на глазах очки пришлось сменить, а новые еще не привыкла носить.
— Доченька, а почему так срочно? Может, я сначала прочитаю?
— Ой, да что там читать! — вмешался Антон, выставляя на стол бутылку коньяка. — Твой юбилей сегодня, а ты с бумажками возишься! Семьдесят пять — не шутка! Давай сначала отметим!
Олег, молча наблюдавший за происходящим из кухни, нахмурился.
— Если не трудно, я все-таки гляну, что бабушка подписывать собирается.
— Ты-то куда лезешь? — раздраженно бросил Антон. — Вечно во все встреваешь!
— Да, сынок, погоди, — Ирина поспешно сложила бумаги. — Это семейные дела. Лучше тост скажи за бабушку!
Олег холодно улыбнулся.
— За бабушку тост с удовольствием скажу. Только после того, как узнаю, что за бумаги вы ей подсовываете.
— Какие подсовываем? — Ирина повысила голос. — Совсем обнаглел! Я просто помогаю маме с документами на льготы!
Галина Николаевна растерянно переводила взгляд с дочери на внука.
— Олежек, ну что ты, правда. Ирочка всегда мне помогает…
— Как с газовой плитой помогла? — перебил Олег. — Когда счет на сорок тысяч пришел за «срочный ремонт», который на деле и пяти не стоил?
— Нахватался где-то умных слов, да? — Антон шумно отодвинул стул. — Мы тут ради матери стараемся, а ты…
В дверь резко постучали. В проёме показалась соседка.
— Галина, извини, что прерываю! С юбилеем тебя! — Людмила Павловна протянула скромный букет. — А ещё я тут услышала, у тебя вроде с документами какие-то проблемы? Ты ведь знаешь, я в собесе раньше работала, может, подсказать что-то смогу?
— Никаких проблем! — отрезала Ирина, загораживая вход. — У нас семейный праздник.
— Люда, проходи, — устало улыбнулась Галина Николаевна. — Тут дети мне какие-то бумаги на льготы принесли…
— Это частное дело! — Антон встал между хозяйкой и соседкой. — Чего вы лезете в чужую семью?
Олег молча взял бумаги со стола, быстро пролистнул и побледнел.
— Это дарственная на квартиру, бабушка. Тебя просят подарить им квартиру.
— Что?! — Галина Николаевна схватилась за сердце. — Какая дарственная?
— Да, дарственная, и что такого? — выпалила Ирина. — Ты сама говорила, что хочешь нам квартиру оставить! Мы просто оформляем по закону!
— Я хотела по завещанию, а не… — Галина Николаевна недоуменно смотрела на дочь. — Это же мой дом… Куда мне потом?
— А что, ты собралась куда-то деваться? — усмехнулся Антон. — Живи себе, никто тебя не выгоняет. Просто бумажная формальность, чтобы потом проблем не было.
— Это не формальность, — Олег положил документы перед бабушкой. — Подпишешь — и квартира больше не твоя. Захотят — завтра же выставят на улицу.
Людмила Павловна тихо охнула.
— Галина, не вздумай подписывать! У Клавы с третьего этажа так же внук все забрал, она теперь по соседям скитается.
— Мама, ты что, чужим людям больше веришь, чем родной дочери? — у Ирины задрожали губы.
Галина Николаевна сняла очки и устало протерла глаза.
— Дожила, значит… До такого дожила…
Галина Николаевна медленно встала, опираясь на край стола. Руки её дрожали, но не от возраста — от осознания того, что едва не произошло.
— Значит, так, — голос её стал неожиданно твёрдым. — Всю жизнь я думала, что растила дочь, а вырастила… — она запнулась, ища подходящее слово. — А выросло что-то другое.
— Мама! — воскликнула Ирина. — Ты несправедлива! Мы просто хотели всё законно оформить, пока…
— Пока я в своём уме? — Галина Николаевна горько усмехнулась. — Или пока не перешла дорогу не туда? Вас ведь мой юбилей не интересовал. Бумаги привезли, а где подарок-то?
Антон шумно выдохнул и отошёл к окну.
— Опять начинается… Каждый раз одно и то же — мы тебе мало внимания уделяем, мы тебя не ценим…
— А коньяк для кого? — буркнула Ирина, сгребая документы. — В твоём возрасте уже стыдно о подарках спрашивать.
Людмила Павловна покачала головой.
— Эх, Иришка… Твоя мать тебе жизнь подарила, а потом и квартиру хотела. Но по своей воле, а не из-под палки.
— Вы вообще не лезьте! — набросился на неё Антон. — Кто вас звал?
Олег молча подошёл к бабушке и обнял её за плечи.
— Бабуль, давай-ка чаю попьём. Я вчера тебе птичье молоко купил, помнишь, как ты любишь?
Галина Николаевна благодарно взглянула на внука, но её взгляд снова вернулся к дочери.
— Тридцать лет я тебе помогала. Платила за твою учёбу, нянчила твоих детей, и ты ни разу не спросила… Тебе правда так не терпится меня в могилу свести?
— Ты всё не так поняла! — Ирина нервно расхаживала по комнате. — Это для твоей же безопасности! Мало ли что случится — аферисты, мошенники… А так квартира уже будет оформлена!
— На вас, — уточнил Олег. — И выселить бабушку можно хоть завтра. Дарственная — это не завещание. Это подарок без обязательств с вашей стороны.
— Хватит его слушать! — взорвался Антон. — Он просто хочет, чтобы тебе потом всё досталось! Как удобно жить с бабушкой в отдельной квартире, пока мы с Ириной в однушке ютимся!
Олег стиснул кулаки, но промолчал. Галина Николаевна положила руку ему на плечо.
— Тише, милый. Не надо.
Она повернулась к дочери.
— Праздник, кажется, не удался. И дело не в торте.
Неделя после неудавшегося юбилея прошла в тяжелом молчании. Галина Николаевна перестала отвечать на звонки дочери, а Ирина засыпала её сообщениями — сначала гневными, потом заискивающими.
Утром в субботу, когда Олег собирался на работу, в дверь позвонили. На пороге стоял незнакомый мужчина в строгом костюме.
— Здравствуйте, я представитель юридической компании «ПравоГрад». Мне нужно поговорить с Галиной Николаевной Верхоглядовой.
Олег подозрительно прищурился.
— По какому вопросу?
— Конфиденциальная информация. Могу обсудить только с хозяйкой квартиры.
Из комнаты, опираясь на трость, вышла Галина Николаевна.
— Что еще за «ПравоГрад»? Я никого не вызывала.
Мужчина вежливо улыбнулся.
— Меня нанял ваш зять, Антон Петрович. У нас есть информация, что вы ненадлежащим образом используете жилплощадь. Сдаете комнату без уплаты налогов.
— Что за чушь? — возмутился Олег. — Никто ничего не сдает!
— А вы кто такой? — юрист достал блокнот. — Проживаете здесь на каких основаниях?
— Это мой внук, — Галина Николаевна гневно сверкнула глазами. — Он прописан здесь с детства.
— Интересно, — юрист что-то записал. — А почему он, взрослый мужчина, не живет отдельно?
— Потому что я его попросила остаться со мной! — Галина Николаевна повысила голос. — Я после операции, мне нужна помощь.
— И давно вы болеете? — участливо спросил мужчина. — А социальные службы в курсе, что вам требуется уход? Может, вам нужен специальный пансионат для пожилых?
— Да что вы себе позволяете? — Олег шагнул вперед. — Немедленно покиньте наш дом!
В этот момент из лифта вышли Ирина с Антоном.
— Мама, мы с адвокатом пришли помочь! — Ирина попыталась обнять мать, но та отстранилась.
— Вот, значит, как, — голос Галины Николаевны дрожал. — Через суд меня выживать будете? Чтобы соседи не видели, как родную мать на улицу выставляете?
— Да никто тебя не выставляет! — взмахнула руками Ирина. — Просто если ты отказываешься нам помогать, то мы будем действовать по закону. У Антона фирма на грани банкротства, нам срочно нужны деньги!
— А-а-а, — протянула Галина Николаевна. — Вот и правда всплыла. Не льготы, не забота — деньги вам нужны. Мою квартиру продать хотите?
— Не продать, а заложить! — раздраженно бросил Антон. — Мы бы вернули!
— Как мои золотые серьги вернули? — напомнила Галина Николаевна. — Которые «только показать оценщику»?
— Ну сколько можно вспоминать! — всплеснула руками Ирина. — Было двадцать лет назад!
Юрист деловито записывал, поглядывая то на одних, то на других.
— Если стороны не могут прийти к соглашению, мы подадим иск о принудительном разделе имущества. И проверим законность проживания здесь вашего внука, — он кивнул в сторону Олега.
— Вы! — Галина Николаевна ткнула в юриста трясущимся пальцем. — В моём доме!.. Мне!..
Она вдруг пошатнулась и схватилась за сердце. Олег подхватил её под руки.
— Бабуль! Таблетки где? В тумбочке?
— Вот, довел мать! — накинулась Ирина на сына. — Она в её возрасте не должна волноваться!
— Это вы её не должны были доводить! — огрызнулся Олег, помогая бабушке присесть.
Юрист молча собрал бумаги.
— Я, пожалуй, зайду позже. Когда атмосфера будет более… благоприятной.
— Нет уж, — Галина Николаевна тяжело дышала, но голос её был твёрд. — Вы всё сейчас мне объясните. По какому праву вы угрожаете выселить меня из моей собственной квартиры?
— Никто вас не выселяет, — адвокат поправил галстук. — Но раз вы отказываетесь помогать семье добровольно, они вынуждены защищать свои права в судебном порядке.
— Какие ещё права? — Галина Николаевна медленно приходила в себя после приступа. — Эта квартира моя! Я её получила ещё когда твой отец, — она посмотрела на Ирину, — был жив.
— Но при разводе часть квартиры отошла папе, — быстро вставила Ирина. — А когда он умер, его доля должна была перейти мне по наследству!
Олег удивлённо посмотрел на мать, потом на бабушку.
— Бабуль, это правда?
Галина Николаевна сжала губы.
— Твой дед действительно после развода требовал половину. Но мы составили соглашение… он тогда с новой женой в Воронеж уезжал.
— Вот! — торжествующе воскликнул Антон. — А соглашение где? Нет соглашения!
Адвокат сделал ещё одну пометку в блокноте.
— Если документа нет, а наследники первой очереди претендуют на долю в квартире, то это весомый аргумент для суда.
— У меня есть копия соглашения, — тихо произнесла Галина Николаевна. — В сберкнижке лежит. Вот только… — она внезапно осеклась.
— Что «только»? — насторожилась Ирина.
— В шкафу, верхняя полка… — бабушка указала дрожащей рукой. — Олежек, достань, будь добр.
Олег подошёл к старому шкафу, поднялся на цыпочки, шаря по верхней полке, и вынул потёртую сберегательную книжку.
— Здесь? — он начал перелистывать пожелтевшие страницы.
— Да, должна быть там, — но голос Галины Николаевны звучал неуверенно.
— Нет тут никакого соглашения! — воскликнула Ирина, выхватив книжку из рук Олега. — Только какие-то квитанции старые!
— Не может быть… — Галина Николаевна побледнела. — Я всегда её там хранила.
— Бабуль, — тихо спросил Олег, — когда ты последний раз её видела?
— Давно… лет пять назад, когда документы перебирала.
Ирина и Антон переглянулись с торжествующими улыбками.
— Что ж, — подытожил адвокат, — без документального подтверждения суд может признать наличие доли вашего бывшего мужа в квартире, которая после его смерти переходит дочери. Это стандартная практика.
Людмила Павловна, все это время стоявшая в дверях и молча наблюдавшая, вдруг подала голос:
— Галочка, а помнишь, ты мне копию давала? Когда я документы на приватизацию оформляла, ты мне свои показывала как образец?
У Ирины вытянулось лицо.
— Какую ещё копию?
— Ты же не думаешь, что мама настолько глупа, что не сделала копии? — Олег прищурился, глядя на мать.
— Людочка, неужели у тебя сохранилась? — с надеждой спросила Галина Николаевна.
— А как же! Я тогда её в свою папку с документами положила, да так и хранится. Сейчас принесу.
Антон резко встал.
— Всё это полная чушь! Даже если какая-то бумажка и есть, она наверняка недействительна. Срок давности и всё такое!
— Отказ от имущественных прав не имеет срока давности, — тихо заметил Олег. — А то, что вы пытаетесь сделать сейчас, попахивает мошенничеством.
— Да как ты смеешь! — взвилась Ирина. — Мы просто хотим получить то, что нам положено по закону!
— По закону? — Галина Николаевна подняла глаза. — А по совести?
Людмила Павловна вернулась, держа в руках старую картонную папку.
— Вот, Галочка, смотри, — она достала пожелтевший лист с печатью. — Всё как было, так и есть.
Адвокат взял документ, внимательно изучил.
— Да, это официальный отказ от доли в пользу Верхоглядовой Галины Николаевны, заверенный нотариально. Дата… подпись… печать…
Ирина вырвала бумагу из его рук.
— Это подделка! Папа никогда бы не отказался!
— Но отказался же, — спокойно сказала Галина Николаевна. — Взамен на мою долю в даче и машину. Ты была слишком маленькой, чтобы помнить.
— Я… я всё равно имею право на часть наследства! — не сдавалась Ирина. — Я твоя дочь!
— Да, ты моя дочь, — Галина Николаевна вдруг как-то выпрямилась, голос её окреп. — И по завещанию ты могла бы получить эту квартиру. Могла бы… раньше.
— Что значит «раньше»? — напрягся Антон.
— А то и значит, — Галина Николаевна поднялась с дивана, удивительно твёрдо стоя на ногах, — что завтра я иду к нотариусу. Переписывать завещание.
Комната погрузилась в гробовую тишину. Лицо Ирины исказилось, словно её ударили.
— Мама… ты не можешь так поступить!
— Почему же не могу? — Галина Николаевна сняла очки и протёрла их краем платья. — Это моя квартира и моё решение.
Антон нервно забарабанил пальцами по столу.
— На кого же ты собралась переписывать? На соседку? Или на внука, который только и ждёт, когда ты ноги протянешь?
Олег дёрнулся, но Галина Николаевна остановила его жестом.
— Знаешь, Антон, за тридцать лет я ни разу не видела, чтобы ты хоть что-то делал не ради выгоды. Даже за этим столом только и делаешь, что на мои иконы поглядываешь — прикидываешь, сколько стоят?
— Да как ты!.. — задохнулся от возмущения зять.
— Бабуль, не надо из-за меня, — тихо сказал Олег. — Я ни на что не претендую.
— Знаю, милый, — она ласково коснулась его руки. — Потому и хочу, чтобы у тебя было своё жильё. Без нахлебников, — она бросила взгляд на дочь с зятем.
Юрист тактично покашлял.
— Полагаю, моя миссия здесь окончена. Дарственная не подписана, претензии на долю необоснованны… — он захлопнул папку. — Всего доброго.
Когда за адвокатом закрылась дверь, Ирина расплакалась.
— Ты всегда любила Олега больше, чем меня! Я твоя дочь, а ты отдаёшь всё ему!
— Да не всё, — устало вздохнула Галина Николаевна. — Дача останется тебе. Но квартиру я оставлю тому, кто не пытается выставить меня за дверь ради своей наживы.
— Мы не хотели тебя выгонять! — всхлипнула Ирина. — Просто нам очень нужны были деньги…
— И ты решила, что проще продать мою крышу над головой, чем найти работу? — Галина Николаевна покачала головой. — Уходите. Мне нужно отдохнуть.
— Пойдём, — Антон дёрнул жену за рукав. — Толку теперь…
Когда они вышли, Людмила Павловна положила руку на плечо соседки.
— Как ты, Галочка?
— Знаешь, Люда, лучше, чем казалось, — Галина Николаевна слабо улыбнулась. — Может, это и к лучшему. Теперь я хотя бы знаю, кому верить, а кому нет.
— А как же Ирина? Она всё-таки твоя дочь.
— Дочь… — Галина Николаевна задумчиво посмотрела на старую фотографию на стене, где улыбалась маленькая Ирина с косичками. — Знаешь, материнское сердце всё прощает. Может, со временем…
Олег поставил чайник и достал коробку с конфетами.
— Бабуль, давай-ка всё-таки отметим твой юбилей. По-настоящему.
— Давай, родной, — Галина Николаевна сняла очки, и впервые за долгое время её глаза были ясными и спокойными. — Теперь я действительно хорошо вижу.
