И почему она всегда придирается именно к таким рыжеволосым девушкам с тонкой бледной кожей и синеватыми венами на руках? Не потому ли, что её дочь выглядит примерно так же? Если выглядит. Если она жива.
-У нас здесь не детский сад! – повысила голос Вера, когда Алиса в третий раз притащила свою дочь на работу.
Девочка сидела в менеджерской и раскрашивала картинку, сосредоточенно высунув язык.
На щеках Алисы выступили алые пятна.
-Мне Ирина разрешила.
-Управляющая рестораном – я, а не Ирина.
Алиса смотрела себе под ноги, теребила край футболки.
-Чтобы сегодня это было в последний раз.
Девушка часто закивала, и Вера успокоилась. Но в следующую смену ребёнок снова сидел на том же стуле.
-Ира, что за бардак у тебя в смене? – накинулась Вера на подчинённую, даже не прикрыв двери, так что работник кухни Руслан, который тащил кастрюлю с тестом, запнулся и чуть не упал.
Ирина была деятельной, отличалась командным голосом и невероятными навыками многозадачности. На самом деле, она была лучшим из менеджеров, и ссориться с ней Вере не хотелось, но, если позволить Алисе таскать сюда свою дочь, работники быстро сделают из пиццерии детский сад.
-А? – Ира смешно наморщила носик, ничуть не пугаясь повышенного тона Веры. – Чего не так опять?
-Почему в менеджерской ребёнок?
-Ах, это! У Алисы садик закрыли на два месяца. А оставлять ребёнка не с кем.
-А отец что?
-Да нет никакого отца. Бросил девчонку.
-И что?
-И то. Куда она ребёнка денет?
Вера посмотрела на Иру своим коронным взглядом, от которого даже мухи падали, но этой хоть бы хны.
-Ира. У нас здесь не детский сад, а предприятие общественного питания. Люди медицинскую книжку получают. А здесь – ребёнок. Ты вообще представляешь, какую она заразу может принести?
-Так она на кухню и не выходит, Вера Львовна. Ну не бузи! Алиса мой лучший работник, она за троих на кухне может остаться. И в ночь выходит, когда я прошу. Потерпи месяц, что тебе, сложно, что ли? Будто не знаешь, что такое садик.
Вера не знала, что такое садик. Дочь она родила в семнадцать и оставила её в роддоме. Она помнила прозрачную кожу девочки, длинные рыжие ресницы и прозрачные, почти белые глаза. Тогда Вере казалось, что она быстро забудет этого неказистого ребёнка, так похожего на мужчину, который силой затащил её в раздевалку. Но всю свою жизнь она вздрагивала, когда видела сначала девочку, потом девушку, а теперь вот женщину, которая внешне и по возрасту могла быть её дочерью.
Дочь Вера никогда не искала. Ей сказали, что девочку быстро усыновят: такие здоровые дети нарасхват. Что же, кого-то Вера сделала счастливыми. А была ли счастлива она сама…
-Имей в виду, если Виктор Олегович узнает, расхлёбывать будешь ты. Пойдёшь под увольнение вместе со своей Алисой.
-Пойду! – согласилась Ира. – Так что, пусть приходит?
-Ладно, – проворчала Вера. – Только чтобы около кухни даже духу её не было!
На следующий день Алиса выловила Веру в коридоре и накинулась с благодарностями.
-Не нужно этого, – остановила она девушку. – Иру благодари, если что – она из-за тебя под увольнение пойдёт. Ребёнка ей не с кем оставить… Думать надо, прежде чем ноги раздвигать.
На лице девушки снова вспыхнули красные пятна.
-Зачем вы так?
-Дети – это не игрушка, – бросила Вера. – Это нормально по-твоему, что она здесь сидит в пыльной комнате без окон? Такая себе из тебя мать.
С того дня Алиса смотрела на Веру волком и не здоровалась даже. Вера лишь пожимала плечами: ничего такого она не сказала. Но внутри нарастало какое-то напряжение, и Вера никак не могла понять, почему. Раньше она бы обязательно обсудила это с мамой, но вот уже два года как мама жила в пансионате, потому что не узнавала никого, включая Веру.
Маму Вера навещала нечасто: было грустно видеть её в таком состоянии. Но здесь решила съездить: она любила иногда просто сидеть рядом и говорить, словно бы угадывая, что мама могла бы ответить. Но день выбрала неудачный: с утра лил дождь, и таксисты не хотели тащиться за город. Цены ещё взлетели втридорога… Наконец, кто-то взял заказ, и Вера выдохнула: она не любила, когда её планы нарушались.
-Думала, уже никто не повезёт меня, – пожаловалась она таксисту.
Обычно она не заговаривала с водителями, но у этого были добрые глаза. Он улыбнулся:
-А вы знаете, мне самому туда нужно. Сестра у меня там лежит, я каждую неделю к ней езжу, а тут так повезло: заказ туда. А у вас там кто?
-Мама…
Вера никогда не думала, что будет флиртовать с таксистом, но к концу пути она это делала. В её-то возрасте!
Замужем Вера была два раза. Первый раз недолго, два года всего: пыталась сбежать от маминой опеки. Второй раз десять лет, и второго мужа Вера любила. Поэтому после его смерти и жила вот уже семь лет как одна. Нет, за последние годы случилось два коротких служебных романа, но это было так, от скуки. А этот таксист Валера ей действительно понравился. И кольца у него на пальце не было. Поэтому, когда он предложил обратно тоже поехать вместе, Вера согласилась и даже денег бы ему заплатила, но он не взял.
-Теперь я знаю, где вы живете, – сказал он. – Смотрите, буду караулить вас у подъезда.
Вера думала, что он пошутил. Но Валера говорил вполне серьёзно, потому что на следующий день она увидела его машину у подъезда. Он подарил Вере букетик пионов и уехал. А она краснела и улыбалась весь день, как школьница.
Цветы Вера поставила в менеджерской. И конечно же, в тот день там сидела девчонка. Вера строго-настрого запретила ей не трогать цветы. И весь день проверяла. А когда собралась домой, девочка подошла и протянула ей листок.
-Это что? – нахмурилась Вера.
Девочка молчала.
Пришлось взять листок. На нём розовели пионы. Те самые, которые весь день стояли в вазочке. Конечно, получилось не как у настоящего художника, но симпатично.
-Спасибо, – неохотно ответила Вера.
Дома она прикрепила рисунок на холодильник – не потому, что он ей особо понравился, просто хотелось запомнить эти цветы, которые впервые за много лет разбудили в ней какие-то чувства.
Валера много работал, как и сама Вера, и их роман развивался неспешно, но и без особой тягомотины: ни ей самой, ни Валере не нужен был этот конфетно-букетный период, и так сразу было всё понятно. Нет, они ходили пару раз в кино: на вторую серию «Шрека» и на «Гарфилда» – Валера просто обожал мультики, но в основном проводили время у Веры.
Она и не думала, что в сорок восемь лет сможет испытать такие чувства. Вера просто летала, и это все замечали.
-У-у-у, Вера Львовна! Никак ты влюбилась? – обрадовалась Ирина.
-С чего ты взяла? – Вера сделала вид, что не понимает, о чём Ирина говорит.
-Песням вон каким подпеваешь: даже если не для нас пришла весна, нам теперь с тобой ночами будет не до сна, не до сна будет нам – так и знай! – пропела Ирина. – Да ты помолодела лет на десять!
-Правда?
-Правда-правда! Больше тридцати пяти и не дашь.
Ирина ей льстила: Вера прекрасно видела в зеркале и поплывший овал лица, и глубокие морщины, несмотря на все дорогостоящие кремы и салонные процедуры. Но глаза у Веры и правда помолодели. Да и характер слегка смягчился: она сама удивилась, когда прикрыла дочку Алисы пледом, когда та заснула, свернувшись калачиком на стуле, а в другой раз угостила девочку крыжовником, который купила у метро по дороге на работу. «У меня могла быть такая же внучка, – думала Вера. – Так странно…».
Детей с мужем у них не получилось, и Вера винила в этом себя. Надо было взять кого-нибудь под опеку, но она так и не решилась. Жалела ли она об этом? На этот вопрос Вера не могла ответить.
Правда, с Алисой отношения все так и не складывались. Вера по привычке придиралась к ней, а Алиса в ответ огрызалась: видимо, не могла забыть то замечание Веры про ноги и материнство.
-Даже мужик не может полностью сгладить твой характер, – вздыхала Ира. – Вера Львовна, замуж-то когда?
-Ой, да какой замуж! – отмахнулась Вера. – В моём-то возрасте.
Валера тоже был вдовцом, это их объединяло. Правда, в отличие от Веры, у него было два сына: один уже пять лет жил в Германии, второй уехал работать в заповедник на Камчатку.
-Только Аля меня и радует, – говорил Валера. – Никуда не собирается уезжать.
Аля – это племянница, которая жила с Валерой после того, как её мать пришлось определить в пансионат.
-Аля долго сопротивлялась, – рассказывал Валера. – Но когда сестра нечаянно внучку кипятком ошпарила, Аля сдалась: дочку она шибко любит, как и любая мать.
От этих слов у Веры мороз прошёл по коже. Что будет, если Валера узнает, что свою дочь она бросила? Надо было признаться, но Вера не знала, как это сделать.
Однажды Валера сказал:
-Хочу познакомить тебя с моими. Придёшь в гости в субботу?
-Приду, – согласилась Вера. – Только мне нужно тебе кое-что сказать.
Она понимала, что знакомство с родными – это серьёзный шаг, и решила, что нужно во всём признаться.
-Давай, – согласился Валера.
Первому мужу Вера эту историю не рассказывала. А вот второму пришлось. И он её не стал осуждать.
Не стал осуждать и Валера.
-Ты была слишком юной, – сказал он. – К тому же ситуация такая… Кто я, чтобы осуждать тебя.
Вера не могла поверить своему счастью: всё было слишком хорошо, должен же быть какой-то подвох?
В чём подвох, она узнала в субботу, когда приехала к Валере. Точнее, они приехали вместе: он заехал за ней, и по дороге они купили торт.
-Але не терпится с тобой познакомиться, – сказал Валера. – Я уже все уши ей прожужжал, какая мне замечательная женщина досталась.
Они позвонили в дверь, и дверь открыла… Алиса. Вера онемела, в буквальном смысле слова. Алиса же улыбнулась и сказала:
-А я так и поняла, что это вы.
Валера переводил недоумённый взгляд с Веры на Алису.
-Так вы что, знакомы? – спросил он.
-Знакомы, – подтвердила Алиса и позвала. – Маша! Смотри, кто к нам пришёл!
Весь вечер Вера ждала, что Алиса пожалуется Валере на неё, ну или как-то намекнёт на вечные придирки и недовольство тем, что Маша часто сидит в менеджерской. Но этого не произошло: Алиса вела себя так, будто между ними не было вражды, а Маша под конец вообще так расхрабрилась, что забралась Вере на колени. «Наверное, нажалуется, когда я уйду», – решила Вера.
Спала она ночью плохо и придумывала слова, которыми будет объясняться с Валерой. Она просто выполняет свою работу, разве не так? Но любые придуманные фразы казались Вере неубедительными. И было очень страшно: она не хотела терять Валеру.
Утром Валера позвонил и говорил своим обычным тоном. Неужели Алиса промолчала? Или он решил не обращать внимания на её жалобы? А, может, Алиса просто затаилась и теперь ждёт подходящего момента? Или будет шантажировать Веру.
Всё выяснилось во вторник, когда Алиса вышла на смену. Маши с ней не было.
-А где Маша? – осторожно поинтересовалась Вера.
Алиса смотрела на неё прямо: без улыбки, но и без обычной вражды.
-Маша в садике, он, наконец-то, открылся. Вера Львовна, – сказала она. – Я давно не видела своего дядю таким счастливым, как в последний месяц. Вы ему очень нравитесь. А он нравится вам, я это сразу поняла. Так что давайте забудем о наших разногласиях. Друзьями мы с вами не станем, но общаться нам придётся. Вы знаете, дядя очень много делает для мамы и для меня. Я у него в неоплатном долгу.
Алиса ошибалась: со временем они с Верой смогли подружиться. Вера так и не призналась Алисе до конца своих дней, что отдала дочь на усыновление и в ней, Алисе, увидела шанс на проживание той жизни, которой у неё никогда не было. Маша быстро стала называть Веру бабушку, и уж с ней они вообще стали не разлей вода. Валера всё знал и всё понимал. И сам говорил, что судьба дала Вере шанс, исправить ошибки, и она им воспользовалась.
-Никогда не поздно исправить свои ошибки, – сказал он.
Валера предлагал Вере найти дочь, но Вера решила, что той лучше не знать, что когда-то её мать отказалась от неё. Она верила, что её давно уже взрослая девочка счастлива и любима.
