– Мария Александровна! Выбирайте или эта вертихвостка Ксюша, или я! – невестка в раздражении швырнула на стол миску с помидорами.
– Анечка, да что случилось? Чем тебе девчушка не угодила?
– Да она мужа моего из семьи уводит, а всем на это наплевать. Ксюша то, Ксюша се. Только вокруг нее все и крутятся. Царицы Савская нашлась.
Аня выскочила за дверь. Мария Александровна присела на табурет и задумалась. То, что Ксения ласковой кошкой крутилась возле Алексея, не заметил бы только слепой. Но женщина думала, что скоро ей это надоест, и жизнь войдет в привычное русло.
Маша и Ольга были погодками. Вот только характер у девочек различался, как будто они появились у разных родителей. Маша была спокойной и мечтательной. Больше всего она любила посидеть в уголке с книжкой или вязанием. Оля же была настоящим живым фейерверком. Усидеть на одном месте для девочки было нереально. Иногда казалось, что Ольга обладает способностью к мгновенному перемещению в пространстве, во всяком случае, ее одновременно видели в двух, а то и трех местах. И во всех этих местах что-то обязательно происходило.
С возрастом характер девочек не поменялся. Маша так и осталась степенной и неторопливой, словно медленная река, подтачивающая даже гранитные глыбы, а Оля напоминала звонкий ручеек, весело прыгающий по камням.
Старшая осталась жить в родном городке, стала воспитателем в детском саду, младшая еле дождалась окончания школы, чтобы отправиться покорять столицу. И почти получилось: девушка считала себя москвичкой, имея работу и квартиру. Причем место применения своих талантов Оля меняла раз 10, не боясь сняться с насиженного места в поисках лучшей доли. В принципе, ей это удалось. Когда Ольга называла сумму своего оклада, у старшей сестры непроизвольно округлялись глаза. А младшая еще и умалчивала про премии, справедливо полагая, что не стоит дразнить гусей, а в данном конкретном случае, хвастаться заработками перед довольно бедной родней. То есть сама родня себя таковой не считала, им хватало на еду, одежду, отпуск где-нибудь в средней полосе. Море и заграничные курорты никогда не привлекали Машеньку. А когда родился Лешка, они с мужем купили дачу и проводили оплачиваемые дни на огороде.
А вот Оле с мужем не повезло. Женихов была целая орава, а серьезных отношений с беспокойной хохотушкой никто не хотел. То ли боялись постоянного фонтанирования энергии, то ли понимали, что жить под одной крышей с человеком-огоньком совсем не сахар. Зато с кавалерами девушка объездила полмира. Не сильно обеспеченные парни катались с ней в Питер, Владимир и прочие знаковые города России, богатые дяденьки вывозили девушку в Турцию и Таиланд.
К 35 годам Оля вдруг сообразила, что женские часики тикают все быстрее, и времени на обзаведение семьей становится все меньше. К тому моменту подходящие для нее партии уже грелись у теплых боков супружниц, а бесперспективные парни ей были и с доплатой не нужны.
– Ну и ладно, – решила молодая женщина, – не больно-то и хотелось.
Но все же забеременела. Отец ребенка так и остался неведом для всей остальной семьи, зато дело свое сделал качественно. На свет появилась хорошенькая черноволосая девушка.
Характером Ксюша пошла в мать: такая же напористая и пробивная.
– Ходячая катастрофа, – называла ее бабушка, которой перепадала честь присматривать за ребенком.
– Настоящий чертенок, – поддакивал дед.
Но долго сердиться на девочку никому не удавалось: звонкий смех и стремление загладить вину превращали ее в любимицу всей семьи. Вот только это заглаживание оборачивалось еще большими проблемами, так что на время присутствия Ксюши все научились прятать бьющиеся и дорогие вещи, доставая их после отъезда девчушки.
На двоюродного брата Ксюша не обращала внимания. Скорее всего, она просто не замечала тихого мальчика, спокойно собирающего конструктор или делающего домашнюю работу. Впрочем, Алексей и не навязывал ее свое общество, предпочитая держаться подальше от неугомонной сестрички.
Прошли годы. Ксения превратилась в настоящую красотку, столичную штучку, способную вскружить голову любому юному представителю мужского пола. При этом пустой вертихвосткой ее бы никто не назвал. В свои 20 лет девушка неплохо разбиралась в литературе, музыке, истории, могла поддержать разговор о машинах, футболе и новых технологиях. И вот эту райскую птицу каким-то чудом занесло в российскую глубинку. Впрочем, у чуда было имя:
– Машка, привет, – громкий голос Ольги был слышен, кажется, в соседней комнате, – примешь мою егозу на пару недель? Детеныш решил на собственной шкурке оценить прелести жизни в глухом уголке.
– Ну, у нас не глухой угол, а просторы Нечерноземья. И, вообще, у нас вполне приличный город, в нем даже как-то Пушкин останавливался на ночь.
– О, да. Я помню даже лавочку, на которой сидело солнце русской поэзии.
– Да уж, такое невозможно забыть. Нас где-то до 6 класса каждый год водили в музей и заставляли таращиться на эту скамейку. А потом какой-то святотатец водрузил на нее чучело с поля, – засмеялась Маша, – после этого нас перестали мучить занудными экскурсиями. Знаешь, как все школьники были тебе благодарны?
– И почему сразу мне?
– А больше ни у кого фантазии не хватило бы. Признавайся, кто тебе помогал тащить того уродца.
– И вовсе он не был уродцем. Пугало в полном расцвете сил!
– Ага, все-таки признаешь, что это ты была!
– Признаю, все равно все сроки давности вышли. Так дочурку мою пригреешь на широкой и хлебосольной груди?
– Пригрею, только твоей у нас скучно будет.
– Ничего, заскучает – вернется.
– А зачем ей это надо?
– Сама удивляюсь. Вчера утром встала, заявила, что ей хочется на родине матери пожить, воздухом свежим подышать. Я уже ее отговорила, она рогом уперлась и в никакую. «Поеду, – говорит, – и все. Билет на поезд я уже купила». Но ты не переживай, она девушка самостоятельная, деньги свои у нее есть. Так что не объест.
– Ой, да за деньги не переживай. И накормим, и спать уложим. Вот только с развлечениями у нас туго. Но со следующей недели у меня дети в отпуске будут, на дачу с ней съездят, на озеро сгоняют, на пикник отправятся.
– Вот и чудненько! Но только ты вокруг нее не слишком хлопочи.
– Так и не получится. Я-то работаю, домой только вечерами прихожу. А жить она у нас будет или у молодежи?
– Ой, а я и не подумала про Лешку. Знаешь, пусть она первую ночь у тебя живет, а там сама определится.
– А кормить ее чем?
– Она у меня всеядная, что приготовишь, то и съест. А не понравится, в магазин сгоняет, закупится на свой вкус.
Следующий день Мария намывала полы, протирала серванты, даже отправила супруга выбивать ковры. На торжественный пятничный вечер должна была собраться вся Машина семья. Женщина попросила подойти даже Лешу с женой.
– Господи, мам, я Ксюшу лет сто не видел. Какой мне смысл сейчас с ней общаться? – попробовал отказаться сын, но Мария была непреклонна.
– С нами ей совсем скучно будет. А вы хоть о своем сможете поговорить.
– О чем своем? Что у нас может быть общего с 20-летней москвичкой?
– Ну, не знаю. Но с нами-то ей вообще не о чем говорить.
– Вот вечно от этой Ксюшки проблемы!
К этому моменту Алексей успел жениться. Жену он выбрал такую же спокойную провинциалку, впрочем, другие в их городе и не задерживались. С карьерой у обоих было ни шатко ни валко. Алексей работал слесарем на местном заводе, Анечка трудилась в бухгалтерии там же. Детьми они пока не обзавелись: старались выплатить ипотеку, чтобы потом все силы и деньги отдать малышу.
И вот в эту тишь и благодать ворвался яркий ураган под названием Ксюша.
Она умудрилась произвести эффект уже на перроне: за право вынести чемодан боролись все мужчины вагона. Но и тем, кому не повезло, Ксюша умудрилась ласково улыбнуться, помахать ручкой и даже чмокнуть в щеку. Довольными от ее общества остались все, за исключением жен, близких подруг и тещ.
– А у вас здесь миленько, – Ксюша оглядела перрон и здание вокзала. Муж Марии приосанился, подтянул живот, предложил ручку:
– Позвольте проводить Вас до нашего скромного лимузина.
Ксюша сделала книксен, просунула руку в предложенное кольцо, и парочка продефилировала к выходу.
– Эй, ухажер старый! Чемодан забыл! – засмеялась Мария.
Муж чертыхнулся и вернулся за вещами.
Дом производства времен сеятеля кукурузы произвел на девушку неизгладимое впечатление.
– И вы каждый день карабкаетесь по лестнице? – удивлялась она, шагая по выщербленным ступенькам.
– Зато выглядим бодрячком, – с усилием улыбался дядя, затаскивая чемодан.
– А горячая вода у вас есть? А то мне мама рассказывала, что вы в детстве таскали ведра в баню, топили печку и мылись чуть ли не все вместе.
– Ой, твоя мама нашла, что вспомнить! Это ж мы у деда с бабушкой так мылись, в деревне. А у нас, как у нормальных людей, и вода есть, и газ, и даже ванная.
– Жаль, – искренне огорчилась девушка, – я бы хотела попробовать.
– Так попробуешь. В выходные поедем на дачу, там печку растопим. Только у нас моются поодиночке. Это твоя мама обожала из банного дня веселуху устроить, вот и набивалась ко всем в компанию. Взрослые ее не больно брали, так что она мне отыгрывалась: то день Нептуна решала отметить, то русалочкой наряжалась: на голову пушистую мочалку надвигала и в полотенце по улицам бродила, пугая поздних прохожих. А доставалось мне.
– Да вы не по-детски чудили, – глаза Ксюшки загорелись мечтательным огнем.
– Эй, даже не думай. У нас на огородах бабушки-дедушки старенькие живут. Они такой встречи могут и не пережить. А молодежь не разберется и поленом запустит.
– Эх, а такой план был!
После ужина Мария Александровна поинтересовалась планами гостьи.
– До субботы поброжу по городу. Мама рассказала, куда лучше сходить. Потом вы обещали меня на дачу взять. А там посмотрим.
– С понедельника Лешка с Аней в отпуске будут, так что вместе куда-нибудь сходите.
– Лешка, наверное, уже совсем взрослый. Я его почти и не помню.
– Зато он тебя хорошо вспомнил, – подумала Мария, но вслух озвучивать мысль не стала.
А Лешка в свое время действительно часто прилетало за проделки двоюродной сестры. Он оставался крайним, если Ксюша умудрялась что-то разбить, порвать, испачкать в краске, построить шалаш, который падал проходящим на голову, замаскировать грабли ковриком. То есть каждый день. Особой любви к сестре это не добавляло.
За семейным столом Ксюша сидела скромной мышкой. Правда, наряд девушки вызывал некоторую оторопь у старшего поколения и чувство глубокой зависти у Лешиной жены. Все такое воздушное, местами просвечивающее и стильное.
Зато на даче Ксения оторвалась. Легкий топик и коротенькие шорты не то чтобы не закрывали соблазнительные выпуклости, а еще больше подчеркивали достоинства тонкой фигурки. Аня, как только увидела этот образец яркой красоты, зашипела как дикая кошка и быстро усадила мужа впереди. Но Лешка нашел выход и всю дорогу ехал, повернувшись спиной к дороге, типа рассказывая о местных достопримечательностях.
Наконец, жена не выдержала:
– Может быть, ты все-таки сядешь ровно? А то боюсь, шею свернешь.
– Да я с сестрой хочу пообщаться.
– Доедем – пообщаешься. А сейчас смотри вперед.
На огороде Ксюша тут же подцепила братишку за локоть:
– Ты же мне покажешь, что здесь растет?
– Леха кроме яблони, ничего не знает, – улыбнулась Мария Александровна, – а вот Анечка все тебе покажет.
Девушки углубились в изучение флоры. Но гостьи хватило ненадолго. Через пару минут она ускользнула в дом, где Лешка разбирал привезенные продукты.
Потом молодежь отправилась купаться на озеро, точнее, демонстрировать прелести юной москвички. Купальник у той был вроде и закрытый, но настолько плотно прилегал к телу, что казалось, будто на девушке ничего нет. Наконец, плотоядные взгляды окружающих надоели Анечке. Она кинула полотенце новообретенной родственнице:
– Набрось сверху.
Ксюша приподнялась, потянулась словно грациозная кошка:
– А что не так?
– Ксень, я не знаю как принято у вас в Москве, а у нас в России носят более закрытую одежду.
Ксюша посмотрела на старый купальник Ани:
– Вот такую страшненькую?
Девушка вспыхнула маковым цветом:
– Нет, не такие. Еще страшнее. Чтобы грудь и попа были закрыты.
– Так у меня еще и живот закрыт, – Ксюша выразительно покосилась на намечающейся животик Ани.
– Не все же могут в фитнес ходить, – невпопад заметила та.
– И лопать все подряд тоже не все могут! А когда себя в еде хоть немного ограничиваешь, то можно и за задницу не переживать.
– Ой, девчонки, что вы ссоритесь? Пойдемте лучше купаться.
Ксюша поднялась, красиво сбежала по серому песочку, с визгом бросилась в воду. Тут же купаться отправилась вся мужская половина пляжа. Аня представила, как она по-бабьи входит в озеро, охая и раздвигая воду, и решила остаться на берегу.
А Ксюша с косяком сопровождающих доплыла до противоположного берега, поиграла в волейбол, вернулась с хвостом поклонников. Аня продолжала дуться, потом закуталась в полотенце и ушла домой, яростно углубившись в прополку грядок.
Мария Александровна удивилась такому рвению, но ничего не сказала. Чуть позже подтянулись довольные Лешка с Ксюшей. Рука мужчины по-хозяйски расположилась на крутом бедре девушки.
Вечером затопили баню, а потом раскрасневшаяся гостья рассказывала о своих путешествиях и учебе, в лицах демонстрируя самые забавные моменты. Иногда ей помогал Лешка, поддерживая рассказчицу во время особо опасных трюков
– Артистка погорелого театра, – злобно думала Аня, – лучше бы в цирке выступала, – как назло, ей в голову не лезла ни одна смешная история.
Разошлись поздно.
– Ну и что ты дулась весь вечер? – Лешка прижался теплым боком к родной спине.
– Зато ты как павлин кудахтал возле этой Ксюши.
– А павлины разве кудахчут? – изумился юноша.
– Да не знаю я, что они делают. Но на тебя было стыдно смотреть.
– Да что тут такого? Ксенька молодая, интересная, веселая.
– А я значит старая и грустная? И со мной совершенно неинтересно.
– Старушка ты моя дряхлая, мы с тобой уже все давно обговорили. Но я все равно тебя люблю. И еще так забавно смотреть, как ты ревнуешь! Я все ждал, что ты Ксюше салатник на голову наденешь или чайник уронишь. Но ты молодец, сдержалась.
– А что, это так заметно было?
– Ага, – Алексей пощекотал жену. Та взвизгнула.
– Только ты не крутись вокруг нее, а то я ведь могу и не сдержаться, – шепнула она.
К завтраку Ксюша спустилась все в тех же коротеньких шортах и легкой маечке.
– А пойдемте в лес, за земляникой, – предложила она.
– Да какая же земляника в конце июля? – удивилась хозяйка дачи, – сейчас только если за малиной ходить. Кстати, действительно сходили бы, хоть литр бы набрали для варенья. Она сейчас душистая и сладкая.
– Точно, пойдемте, – девушка умоляюще посмотрела на Алексея.
– Только идти надо на дальний малинник, ближний-то уже весь обобрали. И тебе надо одеться по-нормальному. А то все тело обдерешь в лесу, – заметила Мария Александровна.
– Тетечка Машенька! А у меня все вещи в городе остались.
– Да не волнуйся, на любой даче можно одежду на все случаи жизни найти.
Даже в драном свитерке и старых джинсах, которые ей были велики на насколько размеров, Ксюшка выглядела очаровательным Филиппом. Даже потрепанная шляпа из соломки смотрелась на ее головке, как шедевр портняжного искусства.
– Вот ведь зараза, – чертыхнулся про себя Аня, – не зря говорят: подлецу все наряды к лицу.
Сама она в относительно приличных штанах ощущала себе деревенской дурочкой.
– Ну что, пойдемте? – Ксюша взмахнула пустой корзинкой.
– Я не пойду, – Аня сняла бейсболку.
– Ну почему? Будет весело! – гостья сделала вид, что огорчилась.
– Нога что-то болит, – буркнула девушка.
– Ну и ладно, а мы с Лешей сходим. Правда же? – Ксюша обворожительно улыбнулась.
– Конечно, – мужчина не стал скрывать своего стремления уединиться с прелестной барышней– крестьянкой.
– Вот и идите, – прошипела им вслед Аня.
– Анют, а ты чего не пошла? – удивилась свекровь.
– Не хочется что-то. Я лучше картошку прополю.
– Ну– ну, можешь еще и грядки из-под лука вскопать. Как раз вся плохая энергия выльется.
– А что, так заметно? – девушка вздохнула.
– Ты на Ксюшку не обижайся. Она девушка молодая, горячая, ей все в новинку. И чары свои она на окружающих оттачивает. А за Лешку не переживай. Он тебя любит.
– Машенька Александровна, да смотреть на него тошно: слюни текут, глазки блестят.
– Мужики они такие: как свежее тело увидят, все забывают. Уедет девчонка, он опять на тебя любоваться будет.
– Ох, да было бы на что любоваться. Ксюша – она же вон какая, точененькая, стройная, яркая.
– А ты у нас хороша спокойной красотой. Такую больше ценят.
Аня вздохнула, ей бы хотелось быть более яркой и смелой.
Ягодники появились только к обеду. За это время Аня раз 5 сбегала к опушке леса: то ей шишки срочно понадобились, то кора, то ветки.
Наконец, молодые люди появились. Точнее появился Леша, несущий на руках Ксюшу. Девушка уютно устроилась, склонив голову на плечо юноши.
– Ксюша ногу подвернула, – пояснил парень.
– Ксюша могла бы и смотреть, куда прется, – буркнула Аня.
Ксюша мягко соскользнула на землю, дохромала до лавочки. Губы у нее были испачканы в сладкой малине, глаза весело поблескивали из-под шляпки. Ее не портил даже малиновый листок на щеке и грязная полоса на подбородке. Лешка Барсиком метнулся за аптечкой, устроился у ног прекрасной лесной феи. Отмотал эластичный бинт.
– Может, тебя в город отвезти? К врачу?
– Ой, не надо. Ты лучше любого Айболита ногу перебинтовал, – Ксюша чмокнула брата в нос.
– Вот ведь собака, – в сердцах плюнула Аня.
До конца дня Леша носился с Ксюшенькой как с писаной торбой: приносил ей водички, собирал ягоды, носился за солнечным зонтиком и очками, переставлял кресло, бегал за кремом, натирал им плечи, менял повязку на ноге или просто сидел рядом, уткнувшись в Ксюшин телефон и смеясь над увиденным. Стоило юноше отлучиться больше чем на 15 минут, по огороду разносился звонкий голосок:
– Леша, зайчик (котик, рыбка) принеси мне холодного лимонада (печеньку, кремушек, книгу).
Аня медленно закипала, призывая на голову гостьи все кары, но Небеса молчали, занятые, видимо, более важными делами.
– Молодежь, пошли чай пить, – позвала Мария Александровна. Леша подсуетился с креслом, хромоножка с милой улыбкой перебралась за стол, с удовольствием впилась белыми зубами в булочку.
– Ты же худеешь, – не удержалась Аня.
– Кто худеет?
– Ты. Кто вчера меня призывал не лопать все подряд?
– Господи, Аня, что ты какая нервная? В твоем возрасте еще рано изобразить из себя вредную старуху. И к тому же, мне-то худеть не надо, а я так стройная.
– Да я ненамного старше тебя.
– А ведешь себя, как древняя бабушка. За мной следишь, дуешься постоянно, мужу выговариваешь. Жить надо проще.
– Зато от твоей простоты уже скулы сводит.
– А ты учись расслабляться. И люди к тебе потянутся.
– Вижу я, как к тебе тянутся. Волосы как-нибудь выдерут, будешь выдрой облезлой ходить.
– И кто мне их выдерет?
– Увидишь.
– Девчонки, что опять собачимся?
– Мы просто дружески пикируемся, чувство юмора оттачиваем, – ответила Ксюша.
– Ну-ну, – Мария Александровна посмотрела на красную Анютку.
Чаепитие прошло без скандалов, Ксюша веселила общество новыми историями, Анюта уткнулась в свою чашку.
– А завтра давайте в кино пойдем, – предложила под конец гостья.
– Мы завтра не можем, – быстро откликнулась Аня.
– Почему? – удивился супруг.
– У нас генеральная уборка запланирована.
– Правда?
– Да, – Аня пнула мужа под столом.
– Блин, ты чего дерешься?
– Про уборку напоминаю.
– Да помню я, помню. Но мы же все равно не целый день будем полы драить.
– Целый, – мрачно пообещала жена, – а потом за шкафы примемся.
– Анечка, я предлагаю другой вариант: Лешка с утра делает тяжелую работу, а потом мы идем в кино. А ты можешь продолжать окна мыть и пылесосить.
– Точно, идеальное решение, – брат с сестрой стукнулись ладошками.
– Анютка, да брось ты эту уборку. Сходи в кино, развейся, – предложила Мария Александровна, собирая тарелки.
– Да, а я еще в парк аттракционов хотела сходить. Мама мне про него много рассказывала.
– У нас он не очень, но в соседнем городе новые развлекухи поставили. Говорят, классные, – отозвался Леша, – давай туда смотаемся.
– А мне почему не рассказал? – обиделась Аня.
– А смысл? Тебе то далеко, то дорого, то горох надо прополоть, то просто лень.
– Если что, мне не далеко и не дорого. Деньги у меня есть. Так что давай завтра в кино и кафе. Как раз удивишь меня вашей кухней. А во вторник – в парк. Только чур на целый день.
– А в среду на речку сходим, там можно напрокат лодку взять. Я тебе покажу чудное место с кувшинками. Представляешь, лодка поворачивает и впереди все зелено. И посреди этой зелени цветы, как солнышки, распускаются.
– Но это же наше место, – возмутилась Аня, – ты мне там предложение сделал.
– Не знаю, как у вас в России, а у нас в Москве природа общая. Лешенька, мы туда обязательно сплаваем. Возьмем с собой еды и бутылочку вина, устроимся на траве и будем вкушать устрицы. Хотя устриц у вас нет. Тогда фрукты и шоколад. Молочный, цвета загорелого тела, – Ксюша потянулась, продемонстрировав свои прелести.
– Точно! У нас где-то и плед подходящий был. Сидеть-то нам на чем-то надо, – объяснил мужчина, увидев недоуменное лицо жены.
– А в четверг… Что у вас принято в четверг делать?
– Да ничего, можем пиццу домой заказать. Посидеть пива попить.
– Пива? Я его, в общем-то, не очень люблю. Но ради тебя выпью. Слушай, а ты же все равно в отпуске. Давай потом ко мне в гости махнем. Я покажу тебе столицу, погуляем по ночным бульварам, в клубы забежим. У меня есть на примете несколько местечек, тебе в них точно понравится, – Ксюша достала из миски помидоринку, провела по ней языком.
– Было бы классно.
– И жену твою можем взять. А то она сейчас лопнет от злости. Пусть по магазинам походит, на шмотки современные посмотрит. Я ей даже сертификат подарю, чтобы хоть что-то приличное смогла купить. Хотя с ее отсутствием вкуса это не вариант.
Аня схватила миску с помидорами, выскочила из-за стола.
– Нервная она у тебя. К врачу бы надо сходить, – долетело до девушки сквозь шум в ушах.
– Мария Александровна! Выбирайте или эта вертихвостка Ксюша, или я! – невестка в раздражении швырнула на стол тарелку с помидорами.
– Анечка, потерпи немного. Через неделю она уедет, и вы снова нормально заживете. Не могу я ее выгнать, все-таки она родная племянница.
– За неделю она Лешку как телка уведет.
– Да не нужен он ей, это она от скуки мается.
– Зато она ему нужна! – Аня выскочила за дверь.
Мария Александровна вздохнула: поговорить-то она поговорит, да еще и Лешке вставит по первое число. Вот только толку от этих разговоров не будет: Ксюша не успокоится. Придется Ане потерпеть еще недельку…
