Открывая сообщения в телефоне у папы, Ника, конечно, не думала, что может наткнуться на компромат. Телефон был кнопочной модели — нокиа, один из первых. На всю семью было только одно мобильное устройство, да и никому он был особо не надобен, кроме папы. Помимо нескольких встроенных игр, ничего в нём интересного не было. Ника таскала его, чтобы поиграть в змейку. Вскоре ей наскучила и эта игра. Она стала рыться дальше и зашла в сообщения. Было несколько рабочих, Ника прочла все, но предпоследнее заставило её почувствовать неловкость и стыд. Номер был подписан как «Гена Моторные лодки», но о своём отношении к лодкам сам » Гена» был явно не в курсе:
«Хорошо. Жду тебя завтра в 14:00, сахарный. Я буду в том белье, что ты подарил. Вся в нетерпении. Твоя Кисуня…»
Первая реакция: «Что?! Опять?» Да, да, шесть лет назад, когда Нике было девять лет, она воочию лицезрела папину измену. Вспоминать об этом мерзко, противно, но тот эпизод отпечатался в памяти девочки ярким портретом. Представьте, что у вас в гостиной висит на стене кричащая, вульгарная картина, и когда вы входите в помещение, то она первой бросается вам в глаза. Вот так и папино приключение застыло в голове у Ники. Его не снимешь со стены и не выбросишь. Стоит только подумать или увидеть нечто пошлое, как перед глазами встаёт образ папы: он сидит впереди, возле водителя, и держит на руках хихикающую девицу.
Ника вышла из сообщений и положила телефон на тумбу с зеркалом. Папа, конечно, тот ещё фрукт, даже не удосужился удалить переписку. Хотя бояться ему особо нечего — мама вообще не умела пользоваться сотовым, даже вызов не могла сама сделать, просила или мужа, или Нику. В то время эра мобильных телефонов только начинала захватывать мир.
Когда прошло первое впечатление, Нику посетила вторая мысль: она не расскажет маме о сообщении. Ни к чему ей знать о том, что у папы есть любовница. И вообще она сама виновата, папу понять можно, его не в чем винить! Папа у Ники красавец: подтянутый, моложавый спортсмен, мужчина в самом соку, на следующий год ему будет сорок лет, но никто ему столько не даёт, все думают, что лет тридцать, а мама же, напротив, выглядит старше, чем он, хотя на самом деле она младше его на три с половиной года. Мама Ники за собой не следила вообще. Шесть лет назад она была слегка полноватой и изредка красила губы. Когда она прилично одевалась, закалывала волосы и подкрашивала губы помадой винного цвета, Ника любовалась матерью. Ей очень нравилось, когда мама была красивой. За шесть лет маму разнесло капитально и к пятнадцати Никиным годам это уже была круглая женщина с торчащими в стороны волосами, неухоженным лицом и вечно обломанными, грязными ногтями. Мамин уход за собой не то, чтобы сводился к минимуму — его не было вообще: встала, плеснула в лицо водой, пару раз провела по волосам расчёской и пошла.
— С лица воду не пить! Мне и так хорошо!
Жили они в деревне под городом, зарабатывали на жизнь торговлей. Наряжаться особо и некуда было: кому в огороде нужна её фигура? А деньги на крема, косметику и шмотки тратить разве целесообразно? Она лучше накопит сумму и купит сынуле новый скутер и шлем, старый-то он разбил, бедный мальчик, и дочь Ника у неё красавица, её наряжать надо и золотом украшать, а ей самой что надо? Да ничего не надо! В холодильнике еда есть, в доме отопление имеется, и слава Богу!
Муж полностью разделял её взгляды на отношение к себе.
— Папа, разве тебе нравится, что мама ходит в таких ужасных бабских халатах? Подари ей платье и хороший крем, у неё морщины! — заявляла Ника, — и не разрешай ей покупать эти жирные свиные рульки, пусть говядину ест, у вас же есть деньги! Женщина не должна экономить на себе!
— Не нужны мне никакие крема, что ты выдумала! — влезала мама.
Папа соглашался:
— Да зачем ещё на неё деньги тратить, ей и так хорошо! Выгодная жена — находка для мужа! А на говядину ты цены видела? Если ещё и она, помимо нас, будет есть говядину, то нам никаких денег не хватит, чтобы её прокормить. Любит жирную свинину — это же замечательно! Экономия! И крема эти ей ни к чему! Ты, кстати, Ника, зачем накупила себе целую тумбу косметики? И шмотьём твоим вся комната завалена, зачем тебе столько? Да у тебя обуви в пять раз больше, чем у меня! Одно разорение с тобой, слышь, Валя? Хватит её баловать, прекращай давать ей столько денег!
— Она девочка, ей надо! — вступалась мама за дочь. — Наша Никуля должна быть самой красивой!
— Она и так самая красивая, хоть мешке из-под отрубей, хоть в платье с блёстками! А кремами в таком возрасте пользоваться вообще вредно!
Ника и впрямь была очень красивой девушкой, помешанной на собственной внешности: у неё рыжие, чуть кудрявые волосы, чистое белое лицо с конопушками только на носу, глазища зелёные на пол лица, стройная, очень худенькая — вся в отца! Вместе с папой они придерживались правильного питания и занимались бегом, но папа, помимо бега, ещё и качался по часу на турниках. Вообще папа Ники, несмотря на вредность в отношении денег, был отличным отцом, любящим и заботливым. Насчёт денег он хоть и ворчал иногда, но костьми никогда не ложился: у Ники было всё, что только желала душа. На каждое день рождения папа дарил ей золотое украшение и к пятнадцати годам у Ники накопилась целая шкатулка драгоценностей.
Отец её обожал, Ника это видела и точно знала, ведь однажды она рылась на чердаке в старых коробках и нашла папины записи, что-то вроде дневника, который он вёл, когда они с матерью поженились. Вначале папа писал о своём наивном отношении к молодой жене: «Эта девушка чиста и невинна, она такая покладистая овечка! Очень рад, что мне попалось такое сокровище, я легко смогу подстроить её под себя, она же как пластилин — что вылеплю из неё сейчас, с тем и буду жить…»
— Ха-ха-ха! — подумала Ника. Это о её маме, конечно! В действительности произошло всё наоборот! Мама в семье — главная, и скорее отец пляшет под её дудку, нежели она под его. До чего же папа был наивен! Он и сам потом не раз восклицал: «Я думал, что брал в жёны другого человека! Она специально овечкой прикинулась, чтобы замуж выйти! А сама! С зубищами! Бешеная! Ух!»
Когда родилась Ника, семья была уже на грани развода. Папа писал:
«У меня совершенно нет ничего общего с Валей. Это дикая, необузданная лошадь, она матерится на меня, как сапожник, проклинает на каждом шагу и называет меня идuотом. Это я-то идuот! Себя в зеркале видела! Корова! Только одно удерживает меня рядом с ней — Никуля. Я люблю этого ребёнка без памяти, нет, я её обожаю… Она моё счастье, она самое лучшее, что случалось со мной, я не проживу без неё и дня, без моей девочки. Никогда не думал, что смогу так полюбить ребёнка, тем более, что хотел мальчика, а появилась она… это какое-то чудо, такие чувства, их не описать. Я просто не смогу без неё жить — без моего ангелочка Ники. Я самый счастливый отец.»
Со временем супруги притёрлись друг к другу и стали жить более-менее дружно. У них родился второй ребёнок — сын. Возможно именно Ника удержала их от развода?
Ника никогда не думала, что у папы на стороне есть любовница, пока не увидела то сообщение. Обычно дети не задумываются над взаимоотношениями родителей, если у тех с виду всё нормально. Интересно, какая она? Нике сразу вспомнилась фотография с недавнего праздника, который папа отмечал с друзьями, без них: на фото человек двадцать и в первом ряду стоял её отец, обнимающий яркую блондинку с красными губищами. Блондинка растянула губы в широкой улыбке. Она была очень вульгарной на вид, слишком накрашенной, слишком выбеленной в блонд. Может это она? Что ж, вполне в духе её папы… Бывая в городе, они иногда пересекались с папиными подругами и те при виде Никиного папы прямо-таки расцветали: скалились, юлили, строили глазки, ворковали, заигрывали, а на Нику поглядывали с ревностью.
— Познакомься — моя дочь! — с гордостью говорил им папа.
— Ах, дочь! Какая красавица! — оттаивали барышни. Интересно, а кто же ещё это мог быть, по их мнению? Его девушка? Наверное, они так думали изначально оттого, что Ника с папой всегда ходили по городу за руку. Вплоть до её лет семнадцати — всегда.
Ника включила телевизор и погрузилась в думы о своём отце. Интересно, и давно у него шуры-муры с этой тёткой? Хотела она того или нет, но память начала прокручивать эпизод первой папиной измены.
Шесть лет назад они были в гостях на дне рождения у папиного друга. Раньше они жили в городе, папа там родился и друзей у него было много. В разгар веселья Ника зашла на кухню и увидела там… папу. Он обжимал хихикающую девицу-блондинку. А мама в это время была в гостиной с остальными!
— Ой! Хи-хи! — смущённо высвободилась девица.
Выпивший папа вновь притянул её к себе.
— Ника, иди к маме. Выйди.
— Ой, неудобно так… — сказала девушка.
— Да она ещё ничего не понимает, не беспокойся, — успокоил её папа.
Ага, конечно ничего не понимает! Эту фразу Ника слышала с четырёх лет, хотя уже и тогда всё прекрасно понимала! Впервые он её произнёс, когда папа и глубоко беременная мама решили искупаться в большом чане во дворе. Голые. Мама начала прикрываться, переживать, а папа безо всякого стеснения: «Да она ещё не понимает!». Потом был случай на море, Нике было лет семь — папа решил искупаться голышом на пустом пляже. Разделся перед Никой. Мама визжит, глаза ей прикрывает, а он: «Да она ещё не понимает!». В тот вечер мама вполне заслуженно назвала его ослом.
Но вернёмся в квартиру друга. Когда гости стали расходится, папа был в стельку пьян. Он решил подвезти до дома двух девиц лёгкого поведения. Мама к тому моменту уже всё поняла и устроила скандал, заявив, что с этими ш***ами никуда не поедет, лучше пешком пойдёт!
— Ну и хрен с тобой! — заявил весёлый папа и сел за руль.
Друзья, видя его состояние, уговорили папу, чтобы он попросил деда, своего отца, сесть за руль. Сбегали за дедом. Мама к тому времени исчезла. Папа уселся на переднее сиденье с той девицей, сзади усадили Нику с братом и ещё одну распомаженную мадам, пахнущую выпивкой и дешёвой туалетной водой. Дедушка всю дорогу пытался утихомирить сына, но тому совсем снесло крышу — всю дорогу он лобызался со своей девкой и щупал её. Приструнить их пыталась и вторая девушка, брюнетка, она взывала к их совести — тут же дети!
— Ничего! Это жизнь! Пусть смотрят! — говорит папа.
Брюнетка явно испытывала испанский стыд. Чтобы отвлечь детей, она достала из сумочки два шоколадных батончика «сникерс» и угостила брата с сестрой. Брат был маленький и явно ничего не понимал, а Ника хоть и взяла, но не ела — она ненавидела в этот момент отца и очень переживала за маму! Урод, вот он кто! Батончик таял у неё в руке.
— Ты покушай, он вкусный, правда, — сказала ей мягко брюнетка. Она заглянула Нике в лицо и улыбнулась. На переднем сиденье папа продолжал безобразничать. Нике казалось, что эта брюнетка такая же ш**ха, как и блондинка на руках у папы. Она не будет есть батончик, подаренный таким человеком!
Наконец они высадили девиц и выехали на трассу, ведущую к их деревне. Дед сидел с каменным лицом, а отец улыбался и походил на форменного болвана. На выезде из города их встретила мама — она уже успела выйти по короткой дороге и стояла в темноте, ждала их. Всю дорогу до дома они с отцом страшно ругались.
Потом мама ушла на два дня. Ника, рыдая, ходила по окрестностям и звала её. Она нашла маму в лесочке. Они чуть не развелись, мама подала в суд заявление. Помирились. Не вспоминали больше о том случае. По крайней мере при Нике.
Что хорошего будет, если Ника расскажет маме о новой папиной любовнице? Опять скандал и уж точно на этот раз развод. Ника добьётся лишь того, что разрушит их семью. А у них хорошая семья, несмотря на всех тараканов. Дети любимы и счастливы, всех всё устраивает. У них давно уже устаканившийся быт, у родителей общий бизнес. Нет уж! Пусть лучше папа гуляет по-тихому, надо же ему как-то удовлетворять свои мужские потребности! Они, кстати, до сих пор женаты. Сорок лет их браку… Нормально живут, как все. Ника даже представить не может, что бы они делали сейчас друг без друга…
Этим рассказом автор не пытается оправдать измены. Он основан на жизни моей подруги и здесь, скорее, её мысли по этому поводу.
