Мягкий, но настойчивый голос заставил её поднять глаза.
Она вздрогнула. Эти глаза… Где-то она их уже видела. Когда-то. В другой жизни?
— Мы… встречались раньше? — её голос дрожал, пальцы нервно теребили край шарфа.
— Возможно, — загадочная улыбка скользнула по его лицам. — В другом времени. В другом измерении. Простите, что не представился. Меня зовут Кирилл. И да, мы встречались…
*Бред какой-то*, — пронеслось в её голове. Анна резко встала со скамейки. Осенний парк вокруг них внезапно показался слишком тихим, слишком пустым.
— Извините, мне пора.
— Вы всё ещё носите его часы. На левой руке, — произнёс Кирилл.
Она замерла.
Старые часы мужа — единственное, что осталось после той аварии — действительно были на её запястье. Но как?..
— Кто вы?!
— Присядьте, Анна Сергеевна. Я знаю, что вам тяжело. Знаю о кошмарах, которые преследуют вас каждую ночь. О том дне, когда Павел…
— Замолчите! — её крик спугнул стаю голубей. — Вы не имеете права…
— Мама? — знакомый голос прервал эту странную сцену.
Максим, её сын, спешил к ним через аллею.
Высокий, подтянутый, в строгом костюме — типичный молодой адвокат после рабочего дня.
— Что происходит? — он встревоженно посмотрел на мать, потом перевёл взгляд на скамейку.
Но скамейка была пуста. Кирилл исчез, словно его никогда и не было.
***
Анна работала психологом уже двадцать лет.
Она привыкла разбирать чужие проблемы по косточкам, находить корни тревог и страхов, помогать людям выбираться из темноты депрессии.
Но собственная боль оказалась неподвластна профессиональным приёмам.
— Ты опять не спала? — Максим поставил перед ней чашку горячего чая. — Может, возьмёшь отпуск?
Они сидели на кухне её квартиры.
За окном моросил дождь, размывая очертания осеннего города.
— Я в порядке, — привычная ложь слетела с губ автоматически.
— Нет, не в порядке, — Максим присел рядом. — Уже три года прошло, мам. Папа бы не хотел…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Просто… не надо.
Той ночью сон не шёл.
Анна металась в постели, вновь и вновь прокручивая в голове странную встречу в парке.
Часы на прикроватной тумбочке показывали 3:33.
*Час ведьм*, — пронеслось в голове.
— Бессонница? — голос Кирилла раздался из темноты так неожиданно, что она чуть не закричала.
— Как вы?.. — она резко села на кровати, включая ночник.
Он стоял у окна, силуэт чётко вырисовывался на фоне лунного света.
— Вы не настоящий, — прошептала Анна. — Я просто… схожу с ума.
— Разве психологи верят в сумасшествие? — в его голосе слышалась улыбка. — Вы же знаете, что это всего лишь ярлык.
— Убирайтесь!
— Анна Сергеевна, — он сделал шаг вперёд. — Вы ведь помните тот день? Павел опаздывал на важную встречу. Вы просили его быть осторожнее на мокрой дороге…
— Замолчите! — она зажала уши руками, но его голос всё равно проникал в сознание.
— …вы чувствовали что-то. Предчувствие. Хотели остановить его, но…
— ХВАТИТ!
Грохот упавшей вазы заставил её вздрогнуть.
Когда она открыла глаза, комната была пуста.
***
— Мам, ты какая-то странная в последнее время, — Максим внимательно смотрел на неё через стол в кафе. — Что-то случилось?
— Просто устала, — она помешивала остывший кофе. — Много клиентов.
— Может, тебе к специалисту обратиться? — он осторожно коснулся её руки. — Знаешь, нет ничего постыдного…
— Ты предлагаешь психологу сходить к психологу? — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой.
— Именно. Послушай…
Но она уже не слушала.
За столиком у окна сидел Кирилл, спокойно читая газету.
Их взгляды встретились, и он едва заметно кивнул.
— Мам? Ты меня слышишь?
— Да, прости, — она с усилием оторвала взгляд от окна. — Что ты говорил?
Когда она снова посмотрела туда, столик был пуст.
***
Вечером она решилась.
Достала старую коробку с фотографиями — ту, которую не открывала с похорон.
Руки дрожали, когда она перебирала снимки.
Свадьба.
Рождение Максима.
Отпуск на море.
Последний Новый год…
И вдруг — фотография, которой не должно было быть.
Она и Кирилл, улыбающиеся, на фоне незнакомого пейзажа.
Дата на обороте: 15 мая 1985 года.
За тридцать лет до их встречи в парке.
Фотография выпала из дрожащих рук. *Невозможно. Этого просто не может быть.*
— Начинаете вспоминать? — Кирилл материализовался в кресле напротив, как будто был там всегда.
— Кто… *что* вы такое? — её голос звучал глухо.
— Хранитель времени, если хотите. Или просто проводник, — он поднял фотографию. — Знаете, почему именно сейчас? Потому что вы готовы.
— К чему готова?
— Отпустить прошлое. Простить себя.
Она горько усмехнулась:
— Банальные фразы для психолога.
— А разве правда должна быть сложной? — он подался вперёд. — Вы ведь знали, Анна. В то утро вы *знали*, что случится беда. Но промолчали.
Комната поплыла перед глазами.
Воспоминания, которые она так старательно прятала, нахлынули волной…
***
Три года назад.
— Павел, может, отменишь встречу? — она стояла в дверях, наблюдая, как муж торопливо завязывает галстук. — Погода ужасная.
— Не могу, милая. Этот контракт слишком важен.
Предчувствие было таким сильным, что к горлу подступила тошнота. Но она промолчала.
Просто обняла его на прощание.
Через два часа позвонили из больницы.
***
— Я могла его остановить, — прошептала она. — Должна была настоять…
— И что бы это изменило? — мягко спросил Кирилл. — Время нелинейно, Анна. Я показал вам фотографию из другой временной линии, где мы встретились раньше. Но знаете что? Там тоже случилась авария. Просто… в другой день.
— Вы хотите сказать…
— Что некоторые события неизбежны. Но то, как мы проживаем их последствия — наш выбор.
В дверь позвонили. Анна вздрогнула.
— Это Максим, — сказал Кирилл, вставая. — Поговорите с ним. По-настоящему поговорите. Он тоже страдает, просто не показывает.
— Подождите! — она оглянулась от двери. — Вы ещё придёте?
Но комната была пуста.
За дверью стоял Максим, промокший от дождя:
— Мам, прости за поздний визит. Я просто… — он запнулся. — Знаешь, сегодня я понял, что совсем не помню папин голос. И это меня напугало.
Анна молча обняла сына, чувствуя, как по щекам текут слёзы.
Впервые за три года это были не слёзы отчаяния.
Они проговорили до рассвета.
Впервые за долгие годы – по-настоящему.
О папе, о боли, о несбывшихся мечтах и новых надеждах.
— Помнишь, как он учил меня кататься на велосипеде? — Максим улыбнулся, глядя в окно на встающее солнце. — Я тогда разбил коленку, а он…
— …сказал, что настоящие мужчины не плачут, но сам чуть не разрыдался, — закончила Анна, и они оба рассмеялись.
Смех. Такой простой звук, но она почти забыла, каково это.
— Мам, — Максим вдруг стал серьёзным. — Я встретил кое-кого. Её зовут Алиса. И… я хотел бы вас познакомить.
Она почувствовала, как что-то дрогнуло в груди. Страх? Ревность? Нет, надежда.
— С удовольствием, — ответила она, и это была правда.
***
Через неделю Анна снова пришла в парк.
Села на ту же скамейку, где впервые встретила Кирилла.
Осенний ветер играл опавшими листьями, закручивая их в причудливый танец.
— Я знала, что вы придёте, — сказала она, не оборачиваясь.
— Знали или надеялись? — Кирилл присел рядом.
— Какая разница? — она улыбнулась. — Знаете, я начала вспоминать. Не только плохое, но и хорошее. Как мы с Павлом познакомились, наш первый танец, его смех…
— Это правильно. Память не должна быть только о потере.
Она достала из сумки ту самую фотографию:
— А это… это действительно было? В другом времени?
— Важно ли это сейчас? — он взял снимок. — Иногда сны реальнее яви, а память играет с нами странные шутки. Главное – куда мы идём дальше.
— Вы больше не придёте, верно?
— А я вам нужен? — его глаза лучились теплом. — Посмотрите на себя: вы улыбаетесь, говорите о будущем. Ваш сын счастлив. Разве не этого хотел бы Павел?
Анна сняла часы – те самые, мужнины – и положила их на скамейку:
— Наверное, пора отпустить.
Порыв ветра подхватил фотографию из рук Кирилла.
Она инстинктивно потянулась поймать её, но…
Когда она повернулась обратно, ни Кирилла, ни часов на скамейке не было. Только опавшие листья кружились в осеннем танце.
Её телефон звякнул сообщением. Максим:
«Мам, мы с Алисой ждём тебя в нашем любимом кафе. Она очень волнуется 
»
Анна встала и направилась к выходу из парка.
Где-то вдалеке куранты пробили полдень, отсчитывая начало нового времени.
***
Говорят, время лечит все раны. Но иногда ему нужны помощники – загадочные проводники, являющиеся из ниоткуда, чтобы напомнить: прошлое нельзя изменить, но можно научиться жить с ним в мире.
