Семейная трещина

Оля готовила ужин из самых дешёвых продуктов: макароны и к ним тушёная куриная печень. Без сметаны. Как ей это всё надоело… Оля любила печень именно со сметаной (если вообще можно любить печень), но денег нет. Их нет никогда! Всё из-за мужа и ребенка. И как её только угораздило в такое ввязаться! Да лучше бы она

не выходила

замуж

никогда!

Оля рубанула несколько раз ножом по печени и отправила её на сковородку к луку. С грохотом накрыла всё крышкой. Помешала макароны. Ложку швырнула на стол так, что та отскочила и «бзынькнула» о стену.

Она была очень, очень зла и обижена: на мужа, на себя, на обстоятельства. Вот зачем она согласилась рожать? Ну не наивная дypa ли? Все подруги ещё гуляют, горя не знают, а она повелась на уговоры парня и родила. В двадцать три года! Господи, да ведь это ещё по нынешним меркам детство!

Это Стас во всём виноват: сказал, что начнёт зарабатывать, что мама поможет… Ага, ага. У его мамы своих лбов ещё двое, никакой помощи оттуда не жди, а родители Оли далеко-далеко, двое суток на поезде, папка пьёт, а мама тянет его и сестру.

Разве о таком Оля мечтала, выбираясь в город из своего захолустья? Она училась, брала подработки, обеспечивала себя сама с восемнадцати лет. Со Стасом они познакомились два года назад, через время начали снимать вместе квартиру. Оля только устроилась на работу по специальности, как нате вам — залет!

Да что же

Это

За жизнь!

Стас сразу предложение сделал, уговорил оставить ребёнка. Расписались. И понеслась их нищенская жизнь от зарплаты до жалкого детского пособия. Квартиру сняли другую, попроще — на пять тысяч меньше платить. Большая часть зарплаты Стаса уходила на эту квартиру. Молока у Оли нет, кормит ребёнка смесями. От дешёвых ребёнку тягостно — животик пучит, сыпь какая-то идёт… Приходится покупать дорогие.

Оля очень любит сына, не подумайте. Всё лучшее, что они могут и не могут себе позволить — ему. Себе Оля почти год ничего не покупала. Уже середина зимы, а она до сих пор ходит по улице в кроссовках — так уж вышло. Хорошо, что кроссовки великоваты, Оля поддевает вязанные носки. Старые сапоги во время беременности порвались, купили в спешке какие-то ширпотребные, а на этот год они перестали сходится у Оли в голенях — молния не застёгивается, потому что молодая мама поправилась.

А как тут не поправиться, если питаться приходится не пойми чем? Макароны, картошка, хлеб, масло что тот маргарин по сути, и опять хлеб. Ещё конфеты по 200-300 рублей за кг, потому что Оле без сладкого никак, она звереет. Вот и приходится всё это в себя запихивать, ведь стресс постоянный, плюс однообразие, каждый день бесконечно похож на предыдущий. И кажется, что всегда так будет, никакого просвета. И Оля опять хлеб с маргарином жуёт — чтобы не думать хоть временно. Она, конечно, могла бы готовить что-то более здоровое из доступных продуктов, да желания нет, наплевательски относилась к питанию. Кто её видит? Подруг по сто лет не видела… Только смотрит на них в соцсетях и завидует новым фото. Счастливые! Никакого ярма на шее нет у них!

Стас будто и не замечает, что Оля в кроссовках. Сама она принципиально ему не говорит. Ноги зябнут, Оля на месте на улице не стоит, постоянно работает пятками. Детский сад не раньше, чем через год им светит, и то на полдня… Куда денешь ребенка? Его и на пять минут без страха нельзя оставить.

Муж успокаивает Олю как умеет. Слабенько. А что он сделает с этими конскими ценами? Работает-крутится, прокладывает интернет в квартиры от известного оператора. Плакат с одним из лозунгов фирмы украшает облезлую дверь их съёмной квартиры, прикрывает рваную дырку отделки: «Мы тоже ваших денег хотим, но нам нужно меньше, чем многим другим!» — написано на фоне чёрных кирпичиков. Это, видимо, должно успокаивать клиентов.

Оля терпела, как ей казалось, долго. В самом деле, ну период такой, нужно прижаться, пережить, вот выйдет на работу и станет полегче. Оля старалась себя в этом убедить. Днём настраивалась на то, чтобы быть с мужем поласковей, не пилить его хотя бы, не раздражаться по мелочи. Он ведь парень хороший, из тех хороших, на которых все ездят… Слишком для нашего мира правильный и честный. И рассеянным он стал оттого, что частенько выходит на смены за других. Оля ведь подпиливает его насчет денег, покусывает, но несильно, а так… как мелкая истероидная собачка. Что у неё, что у Стаса, дни проходят как в тумане: вроде бы только встал, а уже пора ложиться. В чем растворился прожитый день? Куда исчез? Может оттого он и не замечает, что Оля половину зимы проходила в кроссовках? Надо перетерпеть…

На январские праздники в Олин город приехала двоюродная сестра с мужем, чтобы погулять и получить новые впечатления. Сестра предложила встретиться.

— Посидим где-нибудь, пройдемся вместе по магазинам, заодно и развеешься.

Оля давненько никуда не выбиралась. Она заранее представляла какое «удовольствие» ей доставит таскание повсюду ребёнка в коляске, но с ней будет Стас, разделят пополам родительские хлопоты, поэтому на подвиг решилась.

Они мило посидели в зоне фудкорта, сестра заранее сказала, что оплатит счёт сама. Потом пошли по магазинам, сестре нужна была обувь, она выбрала себе несколько пар.

— Оля, а ты не хочешь себе сапоги купить? Что ты ходишь в драных кроссовках? Холодно! — заметила сестра.

Оля только рот открыла, не зная что ответить, как к беседе подключился Стас. Он удивился совершенно искренне:

— И правда, Оль, уже б давно купила себе зимнюю обувь!

Олю как ножом резанули. Она взвизгнула, не контролируя голос:

— А ты мне деньги давал на эту обувь?! Где я деньги возьму, умник?!

На них оглянулись все посетители и продавцы. Завис неловкий момент. Стас опешил и захлопал глазами. Сестра спешно начала делать вид, что её заинтересовали туфли по скидке. Стас переложил ребёнка с одной руки на другую.

— Так у тебя же это… детское пособие есть. И я тебе всё отдаю.

Олю эти слова взбесили ещё больше. Подбоченясь, она стала похожей на хабалистую торговку:

— А ты пробовал вычесть из тех денег ежемесячные расходы? Нет? А я каждый месяц этим занимаюсь и так скажу тебе — остаётся ноль!

Бедный Стас совсем растерялся от стыда. Другие покупатели продолжали на них таращиться.

— Оля, Оля, давайте не здесь? — осторожно предложила сестра и приобняла её с опаской. Молодая мамочка походила на дымящийся вулкан. Сестра, покрасневшая от смущения, вывела их из магазина.

Все оставшееся время молодые родители не разговаривали друг с другом, общая беседа тоже не клеилась. Вскоре начали собираться домой. Под шумок сестра Оли обратилась к Стасу:

— Слушай, Стас, давай я вам займу денег на сапоги? Отдадите как сможете.

— Не надо. Сами как-нибудь. Спасибо, — ответил он холодно, чувствуя унижение ото всей этой ситуации.

Вернувшись домой, супруги перекидывались только самыми необходимыми фразами. У Оли всё внутри клокотало от обиды, жизненной несправедливости и стыда за то, что теперь все знают, насколько они нищие. Да, она вспылила. Да, Стас по сути не виноват. Но ей-то что делать? Куда выплеснуть накопившиеся обиды?

Она смотрела на мужа, на то, как он занимает сына игрушками, купленными с рук, и уже не понимала чем он смог её зацепить. Казалось, что разлюбила. Стас её больше раздражал, чем вызывал тёплые чувства. Если бы не он со своими обещаниями… Если бы она не была в тот период такой наивной… То что бы она сделала? Что? Разве могла она теперь думать на своего любимого ребёнка в том ключе, что лучше б не было его? Нет, малыш не при чём, во всём Стас виноват, только он, потому что…

— Уйди.

Оля отстранилась от него. Её даже передёрнуло от прикосновения мужа.

— Оля, ну успокойся, всё наладится, вот пойдёт ребёнок в детский сад…

— Не наладится, не наладится, ты мне всю жизнь загубил! И зачем я только тебя встретила! Тыыы!..- прошипела она, закрывая перед ним дверь в ванную, прячась от его присутствия, — ты ничтожный мужик! Не можешь семью обеспечить! — бросала она сдавленно, негромко и зло, и закончила, кривляясь: — «И правда, Оля, почему бы тебе не купить себе сапожки?» Действительно! Как удобно быть идuотом!

Стас больше ничего не отвечал, а Оля, закрывшись в ванной и включив воду, прорыдалась. В разгар страданий ей послышалось, что хлопнула дверь и провернулся ключ в замке.

— Стас, это ты?

Никто не отвечал. Оля вышла.

— Стас?

С порога исчезли зимние ботинки мужа, куртка с вешалки тоже пропала. Оля проверила комнату и кухню. Стаса не было. Он ушёл.

«Наверное, прогуляться вышел. Мозги проветрить», — решила Оля.

Время близилось к полуночи, а мужа всё не было дома. Телефон он с собой не взял, звонить некуда. Оля распереживалась. Внезапно на неё накатила щемящая пустота и одиночество. Она задумалась: «А что, если она больше никогда не увидит Стаса? Вдруг с ним что-то случилось…» Оле стало страшно и пусто, она не находила себе места и беспрестанно подходила к окну, из которого просматривался вход в подъезд. Она ждала… Нет, это не привычка и не обычный страх остаться одной… Она понимала, что несмотря на все трудности, любит мужа. Стас у неё хороший. Преданный. Любящий. Он старался, как мог, ради них. Убедил её оставить ребёнка — потому что тоже любил, всё любил, что связано с Олей. А она столько наговорила ему гадостей! Каково было это слышать? Назвала его ничтожным…

Оле уже не нужны были ни деньги, ни сапоги, только бы он вернулся!

Стас пришёл ровно полночь, он был весь облеплен снегом. Оля кинулась к нему на шею, начала целовать:

— Прости! Прости!

Стас улыбался.

— Почему не спишь?

— Как я могу спать без тебя. Ты где был? Я тут чуть не поседела.

— Заехал к напарнику, потом в торговый центр.

— Так долго?

— Маршрутку ждал. Видела какая метель? Нас занесло на дороге и я не стал ждать следующую, пошёл пешком. Вот, купил тебе кое-что…

Стас выставил вперёд пакет с объёмной коробкой. Оля сразу поняла что в ней.

— Господи, Стас, ну зачем…

— Потому что так надо. Открывай.

Пока Стас раздевался, Оля достала сапоги.

— Ах! Какая дорогая фирма! Ты что! Откуда деньги!

— Занял у напарника. Ничего, заработаю. Нравятся?

Оля покрутилась перед зеркалом. Сапожки сидели как влитые. У неё никогда не было таких качественных сапог. Оля скисла.

— Слишком дорого… Я не достойна…

— Ты моя жена и я тебя люблю. У нас всё наладится. Я, если надо, вообще без выходных работать буду.

Оля обняла его, взяла озябшие руки мужа в свои.

— Да у тебя и так их нет почти. Не надо, Стас. Я сегодня поняла, что самое главное у меня уже есть — это ты и наш сын. А всё остальное приложится. И я, пожалуй, буду лучше следить за нашим питанием, похудеть хочу, чтобы быть для тебя красивой. Растолстела я, да?

Стас уже знал, что у всех женщин это больная точка. Он изобразил несогласие:

— Нет, что ты. Такая же, как была.

Оля закатила глаза.

— Ну может быть на граммулечку… — добавил муж с виноватой улыбкой.

— Красиво врёшь, молодец, — рассмеялась Оля. — И как тебя такого не любить?

 

Источник

Оцініть статтю
Додати коментар

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!:

Семейная трещина
Белая комбинация