Целых два года он помнил наизусть номер Наташи, но так ни разу и не позвонил. А тут же, глядя на свои футбольные бутсы и на то, как слабо, почти незаметно отражаются на ножке скамьи их красные полоски, вспомнил о ней — о девочке из другой школы. Какие только мысли не придут в голову пока сидишь на скамье запасных.
Костя «пропал» сразу, при первом взгляде на неё. Они были знакомы поверхностно, гуляли иногда в одной компании. Стоило задорному личику Наташи повернуться в его сторону, как Костя впадал в состояние коматоза — он не понимал обращённой к нему речи, весь деревенел и судорожно сжимал и разжимал холодные руки, которые моментально становились потными в центре напряженных ладоней. Как в трансе, он смотрел на девочку, не в силах переварить её вопрос, потому что кр*вь так сильно ударила в голову, что сковало виски и всё помутилось в сознании.
Костя мычал в ответ что-то ужасно глупое и не к месту, и Наташа думала, что он, наверное, совсем дурачок. Но вообще-то Костю девочки уважали, он считался «ничего таким» среди одноклассников и был достаточно уверен в себе, к тому же спортсмен, с детства в футбольных сборных. Но Наташа… При ней он был весь уязвим, ведь это были новые, неизвестные чувства, слишком яркие и непонятные. Был бы Костя постарше, он бы сказал — опьяняющие. Но к тому моменту Костя ещё не успел изведать и эту сторону жизни. Они общались лишь одно лето, а потом пересекались всего пару раз и ничего не говорили друг другу, кроме слова «привет».
Теперь же, сидя у ограждения футбольного стадиона и рассматривая свои бутсы, он, Костя, слушал одним ухом как бегают по полю товарищи , как тренер орёт, как пролетает со звоном мяч, а Костя думает о том, что сегодня совсем скучновато и почему бы ему не позвонить той девочке Наташе. От нечего делать. Просто так. Пять-семь-восемь-восемь-два-пять. Он не забыл её номер.
Костя уже выпускник. Ему семнадцать и он кое-что успел изведать… Девочки уже не казались ему чем-то пугающим, недостижимым, неземным … Костя примерно знал что с ними делать. Опыт! Из-за него притупляются впечатления, жизнь ощущается не так ярко, она становится всё более пресной с каждым прожитым годом, но зато всё меньше подгибаются колени от волнения, как у ничего не знающего мальчишки. И Костя просто понял, что он больше не боится Наташу, и тех чувств, что были и ещё остались, тоже нет смысла избегать.
После тренировки он сразу направился к автомату. Два года назад он таскал с собой повсюду бумажку с её номером. Подойдет к автомату — и стоит, держит перед собой измятый клочок, и теребит в кармане монетку, колеблясь, не зная — использовать ли, и бубнит под нос цифры: пять-семь-восемь-восемь-два-пять. Так и запомнил. А Наташу ни разу не набрал.
Это происходило в те далёкие времена, когда звонок стоил две советских копейки и, оплатив его, ты мог разговаривать хоть бесконечно. Костя смахнул с трубки налетевший осенний лист и запустил монетку в специальное отверстие. Осень дышала на него пережеванной травой и листвой, дышала терпко и отрезвляюще… Он специально не закрывал кабинку, запах улицы был ему мил. Волнуясь совсем немного, Костя слушал гудки.
— Алло, — ответил приятный девичий голос с нотками улыбки, задоринки и тайны, — алло-о! Я вас слушаю.
— Наташ, привет, это Костя. Помнишь, футболист? Мы как-то гуляли в одной компании? Случайно нашёл в блокноте твой номер и дай, думаю, наберу, узнаю как ты…
— Извините, вы ошиблись номером. Здесь нет никакой Наташи.
— Ой… Простите.
— Не страшно.
Костя резко повесил трубку и притормозил мыслями. Он ведь уже и план набросал как подвести Наташу к согласию на прогулку. Хорошо хоть дальше болтать не начал. Но почему попал не туда? Он ведь наизусть помнил номер, это точно!
Пять-семь-восемь-восемь-два-пять.
Пять-семь-восемь-восемь-два-пять, — мысленно повторил Костя. Другого и быть не могло, номер запоминался легко, как детская считалка.
Костя достал из брюк ещё две копейки, закрыл будку, чтобы лучше сосредоточиться, и предпринял вторую попытку.
И снова попал не туда, опять ему ответил тот же девичий голос!
— Скажите, а как давно установлен у вас этот телефон?
— Где-то пять лет, не меньше.
— А давно вы живете по этому адресу?.. — спросил Костя с последней надеждой.
— Да лет как минимум десять! — весело ответила собеседница.
— А.. у.. Ну ладно. Ещё раз извините.
Неужели запамятовал номер? Да как же так, эти цифры у него в подкорке!
Пять-семь-восемь-восемь-два-пять…
А может пять-шесть-восемь-восемь-два-пять?..
Пять-девять…
Пять-два… Эх! Не судьба!
Костя вышел из будки, тряхнул по ней спортивной сумкой… Уже хотел было уйти, но черт возьми! Какой же очаровательный голос звучал оба раза из трубки!
Еще раз хорошенько порывшись во всех карманах, Костя нашёл очередные две копейки и в третий раз набрал заученный номер.
— Ах, это опять вы… Настойчивый.
— Да, — приплясывал, волнуясь, Костя, — но знаете, девушка, на этот раз я звоню именно вам. У вас такой красивый и мелодичный голос…
— Спасибо, хи-хи.
— И я подумал, гы… Почему бы не пообщаться с такой прекрасной незнакомкой? У вас наверняка и имя прекрасное!
— Кому как. Я Диана. А вы Костя, я помню.
— Диана! — вскричал Костя. Внезапно он почувствовал себя в ударе. Он прокружился один раз в узкой телефонной будке, его рука запуталась в провод, но он запел, не замечая мирских оков: — Венец творенья дивная Диана! В твоей душе ни одного изъяна! О, чууудный сон, прекрааасный сон!
Девушка засмеялась и сделала замечание:
— По-моему там был немного другой текст. Но смысл тот же, поэтому так и быть — зачтено.
— Спасибо, госпожа профессор, — осклабился Костя. Он заметил в отражении на стекле каким азартом горят его смелые, с диковатым разрезом глаза. Он понравился себе и далее, любуясь собой, совсем разребячился и стал разыгрывать в отражении мачо.
— Можем на «ты»? — уточнил Костя.
— Так даже лучше.
— Чем занимаешься?
— Готовлю конспект по орфограммам французского языка.
Костя присвистнул.
— Так ты не школьница?
— Нет, нет, я оканчиваю последний курс французского ин. яз. в пединституте.
Костю этот факт озадачил. Выходит, девушке где-то 21-22 года…
— А ты?
— Я? Ну я занимаюсь футболом…
— В каком ты классе? — прямо спросила она.
— В выпускном, в десятом, — уже повесил нос Костя.
— Ах, школа, школа… Как давно это было…
Девушку не смутил возраст Кости, она ничего и не планировала такого, просто общение, новое знакомство, почему нет? Легко и непринуждённо они проговорили целый час.
Какой-то пласт сдвинулся в душе у Кости после общения с Дианой. Он весь загорелся, он порхал, мир вокруг стал наполненным, ярким, таким взрывающимся от красок, таким острощущаемым и обновленным…
Их общение началось в сентябре. Пожелтели листья, потом попадали, задули несущие зиму ветра… Костя звонил ей каждый день и они болтали по часу-два, и как же быстро пролетало это время! Они всё успели друг о друге узнать! Костя стоял у аппарата и в ветер, и в дождь, и в мокрый снег, и даже в декабрьский мороз под -20 градусов и, что удивительно, совсем не чувствовал холода — ему было так хорошо, так отрадно слушать мелодичный голос Дианы, её шутки, её смех, её вопросы и беспокойства о нём, о школьнике Косте… Он весь пылал, бурлил, какой уж тут холод! Холод — не преграда любви.
Так и пролетело время до конца декабря, а они ни разу не встретились. И Костя набрался храбрости — скопил карманных денег и пригласил Диану в кафе. Она сказала:
— Давай лучше по детскому миру погуляем? Кафе — это скучно. Мне как раз нужно выбрать для племяшки подарок на Новый год.
Костя нервничал ужасно перед встречей. Он очень боялся одного — что Диана окажется выше него ростом. Нет, он был отнюдь не мелким, но все-таки она старше! Однако сильное, яркое чувство непреодолимо толкало Костю на эту первую встречу.
Всё прошло как нельзя лучше. Все опасения Кости были напрасными. Диана была ростом как его одноклассницы, но главное, она была невероятно мила и красива: кудри русых волос лились из-под связанного вручную берета с непосредственностью и лёгкой небрежностью, большие голубые глаза смотрели на Костю ясно и доверчиво, маленький аккуратный ротик её, как алый бантик, в любой момент был готов улыбнуться. На ней было коричневое пальто с воротником из меха, и весело блестели её сапожки, отбивая набойками такт, пока они поднимались на второй этаж детского мира.
Диана выбрала для племяшки игрушку. Костя купил и подарил ей елочное украшение — стеклянную сову, которой восхитилась Диана. А потом они гуляли по городу и Костя навсегда запомнил, что в тот день шел мягкий пушистый снег и он решался иногда стряхнуть его с воротника Дианы. А потом они прощались у неё в подъезде и Костя… он её поцеловал. А от Дианы так вкусно пахло духами, что Костя сказал, что дышал бы отныне только этим волшебным запахом… И Диана подарила ему свои надушенные рукавицы. Костя нюхал их день и ночь.
На вторую встречу Диана честно сказала ему: да, есть чувства, и сильные, но разница в возрасте в пять лет для неё непреодолима. Костя был разбит…
Они общались очень много до конца учебного года, отношения были чистыми, платоническими, за исключением нескольких вырванных хитростью Кости поцелуев. В феврале Косте исполнилось восемнадцать и его должны были призвать в армию весенним призывом. И это случилось в июне, сразу после экзаменов. Диана тоже уезжала — после окончания института её распределили для отработки диплома в село.
За годы службы Костя каждую неделю писал Диане письма и неизменно получал ответы. Ему казалось, что чувства с обеих сторон только растут! Он умолял Диану дождаться его! И она дождалась!
Лето после демобилизации было сказкой. Костя любил Диану каждой клеточкой, он её обожал, боготворил, это уже была не просто юношеская влюблённость, а настоящие отношения с планами и мечтами о семье. Но опять между ними вставала разлука: Диане нужно было вернуться в село и доработать по распределению, а Костя, избрав узкую специализацию, поступил в институт в другой город, в Челябинск.
— Я поступил! Представляешь, поступил! — поделился с ней радостью Костя. Футбол, между прочим, он забросил.
И когда он сообщил ей об этом, Диана не обрадовалась: она угасла вся, поникла… и промолчала. Костя не задумывался над тем, что Диане уже двадцать пять, для него это было неважно. Ведь есть любовь! Она ждала его целых два года! Что тут остаётся, пока он окончит учёбу? Ведь он будет приезжать на каникулах и они в это время будут вместе, вместе…
Когда началась зимняя сессия Костя узнал, что Диана вышла замуж за другого… Какой же это был для него удар!
***
Они виделись несколько раз уже через годы. Молча смотрели в глаза друг друга, видели в них прежние сильные чувства. Но пришлось всё подавить — у Дианы две дочери, важный муж… Она только на одну вещь пожаловалась: что у мужа с чувством юмора плохо…
И проходили годы — десять лет, двадцать, тридцать… А в сердце Кости до сих пор жива эта любовь. И сохранилась где-то у родителей в квартире та сама варежка Дианы, пахнущая дивными духами, но и она давно утратила запах… Варежка уже не пахнет ничем.
