Люда полола траву в огороде, вот вроде только всё повыдергала, нет же опять, лебеда после дождя, словно на опаре, поднялась ковром.
Ну ладно, свиньям будет чем поживиться, вытирая лоб, — думает Людмила, потом хватает охапку сочной, свежей травы и несёт в летник, где лежит большая, крупная Хавронья, с большими ушами- лопухами, которыми она прикрывает свои маленькие глазки с белыми ресницами.
Около свиньи лежат маленькие поросятки, виляют в такт хвостиками и сосут мамкино молочко, некоторые отваливаются, наевшись, на их место прибегают другие и так по кругу.
-Ешь, ешь, витамины, давай, давай, тебе детей кормить…
-Людаааа, Люмиииилааа, ой, ой батюшки, Лююююдаааа,- в ограду забежала баба, платок набекрень, вся расхристанная, глаза бегают,- ой…Люда…беда…
-Что случилось, Тамар?
-Там…Костя твой…Ой…
-Да говори ты, блаженная, что? Что случилось?
На крики выбежал Ванька, младший парнишка Кости и Людмилы, старшие сыны давно жили отдельно, своими хозяйствами, уже внучата у Кости с Людмилой были, Ванька — последушек девятый класс окончил, осенью в десятый пойдёт, потом училище, армия, всё как у всех…
-Мам, что случилось?
-Костя там, в дерево, с обрыва, ооой…
Томка была первая сплетница на селе, она всегда узнавала всё вперёд всех, любила баба и присочинить, не любили её деревенские за язык длинный.
-Чего брешешь? Костя на работе, поля объезжает…Оооой…
-Ну, а я об чём…
-Ваня, беги сынок, ооой…
-Мам, -Ванька сорвался с места, прыгнул на велосипед,- мам, я мигом, будь дома.
Да где у жа там, нечто выдержит душа? Подорвалась Люда и бежать, Томка следом семенит, видно сказать что-то хочет.
-Чего ещё? Говори…
-Люсь…Люся, ты это…В общем…
-Ну, говори?- Люда остановилась,-говори, Томка, не томи, сердце и так выпрыгнет сейчас.
-Люсь…он не один был…Костя -то…
-Что не один? Как? А с кем? С председателем?
-Нет, Люд…Он с этой был…с учительшей.
Остановилась Люда, схватилась за сердце, да потом встрепенулась и побежала дальше, вытирая горькие слёзы.
Что же, обманул видимо Костя, зарекался тогда…в ногах валялся, обещал что нет там ничего, так просто…помутнение нашло, а сам…
Я только в глаза, в глаза его бесстыжие посмотрю и всё, -говорит себе Люда…
Как сейчас помнит, Ванька тогда начальную школу окончил, прощались с учительницей и классом, Костя на утренник забежал даже, учительше букет цветов подарил, Марьины коренья.
Она Люда, тогда ещё посоветовала учительше, в спальне мол, не держите, нельзя, головокружение будет, да гордо так на всех посмотрела, вот мол, мой -то…
А оказывается…
Оказывается знали все, да она только, Людмила не знала ничего.
В ногах ведь тогда валялся, Люда прогоняла, говорила, чтобы уходил…
Нет же, вымолил прощение, а учительша та, уехала куда-то…
Это что же получается? Он все эти годы обманывал её? От подлец…
Плачет Люда, утирает слёзы.
Его она сразу увидела, сидел около берёзы, положив руки на колени и свесив голову, поодаль лежала молодая женщина, прикрытая какими-то тряпками.
Люда подошла к мужу, все слова, что просились наружу, вдруг застряли в горле…
-Жив?- прошептала.
Костя кивнул.
-Не сломал чего?
Мотнул отрицательно, помолчал, потом прошептал что-то…
-Чего?
-Я убил её…Я Машу…У…Уб…
Люда шагнула к мужу, присела на корточки, заглянула ему в лицо, затем перевела взгляд на лежащее тело, Людмиле вдруг почудилось будто женщина пошевельнулась, потом вдруг раздался стон.
Люда на коленках подползла к ней и откинула с лица тряпку, женщина была вся в крови, но она дышала.
-Вы что? Вы что, ироды, она же живая…с ума сбрендили? Бегом…Ваня, сыночек, беги за тётей Клавой, мигом…
-Пииить…
-Потерпи, потерпи моя хорошая,- шепчет Люда, — сейчас, нельзя пить…я губы, губы тебе смочу, а то никак операция будет, потерпи…
Вскоре приехала Клавдия Семёновна, следом прилетел Васька Звягинцев, на новеньком пятьдесят третьем, погрузили в кузов учительницу, Марью Дмитриевну, с ней села Клавдия и Васька весело попылил в сторону города.
-Тормоза неисправные, Константин Иваныч, как ещё живы остались?- завгар Михалыч вытирал руки о ветошь, шиньончик, на котором ездил Костя по полям достали, он всё так же сидел, пребывая в шоке, Клава мимоходом поставила ему какой-то укол.
-Всё, всё, Константин Иваныч, все живы, всё…садитесь в машину, я вас отвезу домой, — говорит председатель,- Людмила Прокофьевна, садитесь, давайте, вот так…надо отдохнуть, давайте.
Был суд…не посадили Костю, штраф дали.
С того дня Людмила не разговаривала с ним, так, по надобности только.
-Люда…поговорить бы надо.
-Говори.
-Маша…ну учительница, её выписывают.
-Поздравляю.
-Кого?
-Ну тебя и Машу твою, учительницу.
-Люда…Я понимаю, что ты мне не поверишь, но я всё же скажу…
Между нами ничего не было и быть не могло, я не подлец какой, не гуляка, да было дело тогда, но Люда…Это помутнение было, наваждение какое-то, клянусь тебе…Я больше даже не видел её и забыл.
А тогда еду с дальнего поля, смотрю, стоит на дороге женщина, останавливаюсь, а это она, Мария, посреди полей, на развилке.
Спрашиваю её, чего мол, говорит, доехала, мол до сюда на попутке, в городе была, а дальше никак, крюк делать никто не хочет, она оказывается в Косолапово живёт, ездила в районо, что-то там получать. А я вспомнил, что Михалыч к тёще собирался вечером, в Косолапово, я и предложил ей, до гаража доехать, а там с Михалычем уехать…
А остальное, сама знаешь…
-Зачем ты мне это рассказываешь? Разжалобить?
-Нет, Люда, я так понимаю, ты для себя всё решила, а не разводишься со мной, потому что от людей стыдно.
Я спросить хотел, деньги, что Ваньке на дом и на свадьбу копим, можно возьму немного?
-Хоть все забери, — вспыхнула Люда.
-Все не надо, Люда. Мария по моей вине теперь такая, а ей девчонку подымать надо…Можно я возьму, сиделку на первое время найму, кто за ней бесплатно ходить будет? Выписывают, а она не ходячая.
-Что же…родни нет у неё, что ли?
-Нет, она детдомовская, Люда…С мужем разошлась давно, дочка только, десять лет, девчонке.
-Бери, мне -то что, — сказала, стараясь быть равнодушной, а у самой всё кипит.
Разговор родительский слышал Ваня, подошёл вечером к матери, мялся долго, потом всё же спросил.
-Мама, только не ругайся, как там Мария Дмитриевна?-была она Ваниной первой и очень любимой учительницей, — а Катя как? Дочка её? Она с собой в школу её брала, Катька тогда мелкая была, смешная такая, — Ваня смущённо смотрел в пол, Люда помолчала.
-У отца спроси, он лучше осведомлён.
-Мам, знаешь что…сами учили нас быть честными и смелыми, ты простила тогда папку, чего сейчас выкобеливаешься?
-Что???Что? Ах, ты же…да ты кто такой? Ты что такое есть?Ты как с матерью разговариваешь?
Ночью Людмиле не спалось, а утром она, отпросившись с работы, поехала в город.
Маша лежала у окна, испуганно вздрогнула, увидав Людмилу.
-Здравствуйте, Людмила Профьевна,- поздоровалась первая.
-Здравствуй, Маша, — мягко и по — простому ответила Люда.
Они долго о чём-то беседовали, плакали, шёпотом спорили.
Вскоре к воротам дома Нечаевых, Кости и Люды, подъехал председательский «бобик», оттуда вынесли на руках Машу, следом вышла девочка.
-Сюда, сюда, от так, осторожнее, тааак, Катюш, придержи дверь, маму пронесут, от тааак.
Деревня гудела.
Томка не успевала разносить новости, одна другой краше.
Никто не мог понять с чего бы это Людмила, взялась ухаживать за ставшей инвалидкой учительшей.
-Совесть гложет, что ейный мужик бабёнку изнахратил, — говорят одни.
-Денег за уход за такими плотят много, — говорят другие.
— Девчонка -то Костина, — шепчутся третьи, — он видно с ей давно уже, шараборится…
Никто не знает отчего так Людмила поступила и Косте велела не спрашивать…
Да только выходила Люда Машу, к весне пошла своими ногами, а летом уехали с Катей в свой дом, да на всю жизнь сдружились крепко женщины.
-Я с мачехой росла, — рассказала Люда Маше, — строгая была женщина, но справедливая, своих детей не родила, нас воспитала, меня и трёх братьев, ни сестры, никого у меня нет, со снохами не сложилось, братовьёв жёны, не дружим.
Сама родила троих пацанов, всё дочечку ждала, не случилось.
Снохи мои, сыновей жёны, хорошие девчонки конечно, но у них свои мамы есть…
Родили парнишек, тоже девчат нет, у Кости брат далеко на севере живёт…Так к твоей Кате прикипела, уж прости, Маш, ну словно дочка мне.
-Вот вырасту и замуж за Ваню выйду,- серьёзно говорит Катя, женщины смеются.
Костя с Машей ни словом не обмолвились, ни разу не вспомнили о том, что было, предпочли забыть.
Маша вскоре встретила хорошего мужчину, сЛюдой всю жизнь дружили, до самого конца.
Даже если бы и не захотели этого делать, то пришлось бы.
Катюшка, как и обещала, выросла и замуж за Ваню вышла, двух девчонок родила, бабушкам на радость и внука.
-Всё что было, то быльём поросло, — любила говорить Людмила, а к чему это она?
Да все забыли уже, а кто не знал, тому и не надо было.
-Всякое в жизни может быть, — говорила Маша, — помощь может прийти с любой стороны, оттуда, откуда меньше всего и ожидаешь…