-Пашка, ну ты совсем обнаглел, как я посмотрю, — мать стояла в дверях комнаты, уперев руки в бока.
— Что опять не так, мама?- Паша оторвал голову от подушки, выходной решил отоспаться, а тут.
— Да ничего, чего спишь до обеда? Дитё изнылось всё, извелось, под дверью сидит, ждёт, когда папа внимание обратить изволит, поиграет с дитём.
Это была обычная материна уловка.
Она пыталась научить Пашку быть отцом.
А Пашка не то, что бы, не хотел этого делать, он не знал как это делать правильно, да и не было на это время.
Паша работал много, чтобы у Светланки было всё, чтобы забыть ту, которую любил вроде как…
В Олесю Паша влюбился в седьмом классе, вот так как-то сидел, на уроке, историк нудно бубнил о чём-то, а Пашка поставил руку на парту, на неё голову и пытался не уснуть, вдруг взгляд его упал на профиль сидящей на ряду у окна девчонки.
Паша даже глазам не поверил, два хвостика из вьющихся волос, вздёрнутый носик, тонкая шейка, белые, ровные зубки…какая она..красивая.
Мальчишка чуть не задохнулся от нахлынувших неизвестных чувств, долго смотрел издалека на девочку, а потом решился написать записку, в которой признался в своих чувствах.
Записку сунул в карман куртки Олесиной, в раздевалке, потом решил, что зря это сделал, пошёл забрать и…не успел, Олеся с внимательным видом читала листочек у окна, отворачиваясь от Танюхи, своей подружки которая очень хотела узнать, что там написано.
-Личное, — коротко бросила Олеся Танюхе, посмотрела на Пашку долгим взглядом и пошла на улицу.
Паша полночи не спал, предчувствуя что завтра его осмеют друзья, которые тут же перейдут в разряд бывшие, девчонки будут хихикать, пацаны дадут нелепую кличку, даже придётся подраться с некоторыми…
Но в классе всё было тихо.
Никто не смеялся, не показывал пальцем…
Олеся пришла почему-то ко второму уроку и…села рядом с Пашей, указав Славке Иванову, чтобы шёл на её место.
Славке дано нравилась Танюха, немного повыброжав, мальчишка сел на Олесино место.
— Зуб лечила, — как ни в чём не бывало сказала девочка, — болит так, что хоть волком вой.
— Угу, — выдавил из себя Пашка, он обалдел от смелости Олесиной, вот это девчонка. Его, Пашку мама с ремнём и угрозами, за руку отводит к зубному, а эта сама…
С того дня ребята не расставались.
Паша сходил в армию, Олеся год просидела дома, а потом вместе поступили в университет.
Ребята никогда не расставались.
Отучились, сыграли свадьбу, немного шумоватая мама Паши полюбила Олесю всей душой, хотя Паша боялся, как мама воспримет сноху, встречаться это одно, а вот создать семью, это совсем другое.
Но мама…мама, она просто боготворила Олесю…
Пашина мама первая и заговорила о детях.
Паша был один у родителей, мать очень жалела, что не родила ещё ребёнка.
Надо было рожать, пока рожается, — любила говорить мама, — а то вон… Пашка один.
Наконец радостная новость, все с нетерпением начали ждать этого счастливого момента, рождения наследника или наследницы.
Олеся проходила комиссию, недели через две, жена сказала, что ей нужно лечь в больницу.
— Как? — разволновались все, — уже на сохранение? Что такое?
— Всё хорошо, успокоила всех Олеся, — немного сердечко барахлит, так бывает врач сказала…
Лишь потом Пашка и все узнали, врач немедленно велела избавиться от беременности, спортивная, жизнерадостная, весёлая, энергичная Олеська, его Олеська…она…та, которая не выпила в жизни ни одной таблетки, которая хвалилась, что у неё давление, как у космонавта… Олеська оказалась больна.
Родилась Светланка, а Олеся…её не стало.
Олесина мать не смогла смириться с такой потерей и почему-то обвинила во всём Пашку, Светланка полностью оказалась на руках у Паши и его родителей…
Тёща ушла в глухую обиду, ни зятя, ни новорождённую внучку, ни бывших родственников видеть не хотела.
Как ни старалась Пашина мать, ничего не получилось, не удалось смягчить сердце второй Светланкиной бабушки.
Пашка, если честно, оказался не очень хорошим отцом, он это понимает. Всеми днями пропадает на работе, дочери внимания почти не уделяет, прошло пять лет, время сгладило немного острую боль от потери, но не смогло убрать печаль.
Мать ругала Пашку, обзывала тряпкой, нюней, убеждала, просила, плакала, приводила примеры, говорила что женщины остаются одни и с пятью детьми, они не воют, не посыпают голову пеплом…
Говорила, что при живом отце, растёт девчонка сиротой.
Паша всё понимал, всё, но…не мог никак начать жить по настоящему всё где-то там, упавший в какую-то яму безнадёги и темноты…
Он встал, прошёл в ванную, умылся, заглянул в комнату, Светланка умытая и причёсанная сидела в кресле, увидев отца приподнялась и вся потянулась к нему, Пашке стало не по себе, что-то защемило в сердце, какой же он…гад.
Весь в своём горе, в своей непонятной обиде на кого-то, не заметил, как прошли первых пять лет жизни дочери.
Он и день рождения ей справлять не хотел и не любил потому что в этот день…в этот день не стало Олеси.
Через месяц как раз этот день… Он всегда ездит к Олесе и никогда не встретил там бывшую тёщу, хотя понимает, что она уже была… Её даже не волнует, как живёт частичка её дочери, родная внучка.
Пашка сдержался, чтобы не заругаться в голос на самого себя.
-Светик, а ты чего такая нарядная?
-Мы с бабой пойдём к бабушке Маше в гости.
Пашка присел около дочери.
-А тебе хочется?
Светланка пожала худенькими плечиками.
Малышка ты моя, — сердце Пашкино сжалось, ну что он за человек такой, а? Пять лет жить бок о бок с таким ангелочком, она же доченька, его и Олеськина.
Паша в первые спокойно произнёс про себя имя жены.
— Малыш, а пойдём с тобой…погуляем?
Мать не дыша наблюдала за тем, как возвращается к жизни её сын…
Через месяц у Светланки был день рождения, отмечать решили в детском кафе и не было счастливее человека, чем Светланка, на свете, ну разве только её папа.
— Мам, сколько же я пропустил…какой же я дурак был…
— Ничего, ничего, сыночек, ничего…всё наладится, вся жизнь впереди, — не знала Пашкина мама, что сказать, сама комок в горле еле проглотила.
Видела, как стал оживать сын, как счастлива внучка… Этот маленький комочек счастья…
Пашина мама отошла, потому что слёзы комом стояли в горле.
Никто… никто не знает, чего ей стоило полюбить этого ребёнка.
Да внучка, да долгожданная, но всё же, ведь это не то что выносить ребёнка, не то что хотеть и ждать, просто так получилось, что этот комочек никому стал резко не нужен…
Мамы нет и никому не нужна…
— Здравствуй, Валя…
Валентина Петровна обернулась вытирая слёзы, она увидела…вторую бабушку Светланки.
— Здравствуй… Людмила.
Женщина явно волновалась.
— Прости, Валя, прости…давно хотела прийти, стыдно было…бросила тебя с ребёнком в такую тяжёлую минуту, Пашу обидела, стыдно-то, как…а сегодня Олеся приснилась, укоризненно так смотрела на меня и головой качала. Я ей, мол, Олесенька, детка, как ты? А она мне…ты мол, мама, как могла Светланку-то бросить…
Стыдно-то как, Валя…
— Ничего, ничего… Паша, иди сюда. Паш…вот… Людмила….
— Здравствуйте, Людмила Аркадьевна.
-Здравствуй, Паша…
-Папуль… Ой, зарасти…
— Светочка, — Паша присел перед дочерью, — смотри сколько у тебя гостей, а это…дочь…твоя бабушка …тоже.
-А я знаю, — отвечает Светланка, — мне мамочка показывала…
— Какая мамочка, детка?
— Моя, — подняла синие глаза на отца Светланка, — мама моя, сказала что вторая бабушка скоро придёт, просто ей было далеко и тяжело идти, здравствуй бабушка.
А ночью Паше приснилась Олеся, впервые за несколько лет, она прощалась, тихо улыбаясь, просила его жить, а её отпустить…
-Я буду рядом… Но не надо меня держать, отпусти, Паша…прошу, смотри за дочерью, люби её за двоих и будь счастлив.
Проснулся Паша весь в слезах, как в детстве, когда снился какой-то сон, просыпаешься и плачешь…
Через полгода Паша начал замечать, что у Светланки то косички не так заплетены, как мама заплела, то какие-то бусики, фенечки.
Так и тараторит что этот ей братик подарил, а косички мама Люба заплела.
Решил разобраться, пришёл в садик, а там…воспитательница, Любовь Николаевна.
— Простите, не могу удержаться, у Олеси такие волосы красивые, вот мы с ней и плетём разные косы.
— Мама Люба, пока-пока, — прощается мордастенький малыш с воспитательницей.
— Пока, Славушка, завтра встретимся, — говорит воспитательница,- они меня мамой Любой зовут, я не специально…у меня сын, Вовка…дети…такие дети, говорят с Олесей, что они братик и сестричка.
Я не учила, вы простите… Попросите извинения у Олесиной мамы. Я правда не хотела…
Пашка смотрел и улыбался, такая она…такая…мама Люба.
-У Олеси нет мамы…
— Простите, я недавно…простите…
— Ничего страшного, вы всё правильно делаете.
Теперь Светланку в садик и из садика водит Паша.
— Любовь Николаевна…
— Да?
— Извините за вопрос, а у Вовы…есть папа?
— Чисто номинально есть, где-то, не из воздуха же я его взяла, — мягко улыбается мама Люба, — а так нет…
***
Гуляют по парку братик с сестричкой и мама с папой…
Олесин папа и Вовкина мама.
— Как ты думаешь? Они поженятся?- спрашивает Вовка у Олеси.
— Не знаю, они ведь даже не целовались.
— Надо заставить их.
-А как это сделать?
Дети начали шептаться, склонив голову друг к другу, а потом взявшись за руки скрылись в кустах.
Бегают по парку мама и папа, выкрикивают имена своих детей, спрашивают у прохожих, а дети в этот момент сидят в кустах и хитро наблюдают за родителями.
Решив, что уже пора, они выскакивают перед плачущей мамой и кому-то звонящим папой.
Те кидаются обнимать и целовать детей.
— Да ни нас, ни нас целуйте, — кричат дети, — а друг друга целуйте… Мы-то при чём?
-В смысле друг друга, а ну-ка объясните…
— Так у вас же радость…дети нашлись…
Родители переглядываются и…
***
— Ох, что-то я волнуюсь, мам.
— Ты чего, Пашка, ну как пацан, ей-богу…
— Папочка, ты не переживай, я же рядом…
-Ты моя радость.
-Да…я твоя радость, а ещё…у меня теперь будет брат и…мама…живая….настоящая, моя мама рада за тебя, папа…и за меня.
