— Мам, я с Ванькой во дворе на самокате покатаюсь?
— Знаю, как ты покатаешься. И где мне тебя потом искать? – проворчала Ксения.
Два дня назад они с Ванькой уехали самовольно со двора. Ксения нашла их в парке, гоняли там с какими-то взрослыми парнями. Тогда она устроила сыну скандал и пообещала, что если ещё раз это повторится, она отправит его к отцу на перевоспитание.
— Честно, обещаю, никуда со двора не уйду без разрешения. — Сын смотрел умоляющим взглядом. Глаза честные-пречестные, как у кота из «Шрека». Ксения еле сдержала улыбку, стараясь сохранить строгость на лице.
— Ладно, только аккуратно, никого не сбивать, и пропускать машины, — смилостивилась она.
— Обещаю! – радостно пообещал Данька.
— Если уйдёшь со двора, больше никогда один на улицу не выйдешь, слышишь? – крикнула Ксения в сторону прихожей, куда тут же слинял Данька, пока она не передумала. Вместо ответа хлопнула входная дверь, Данька ушёл.
— И кому я это говорила? – Ксения покачала головой.
Занятия в школе закончились, начались долгожданные каникулы. В десять лет не хочется сидеть дома, хочется часами гулять и кататься на самокате с друзьями. Летом можно специально не одеваться. Шорты, футболка, сунул ноги в кеды или кроссовки и бегом на улицу.
Ксения подошла к кухонному окну. Вскоре из подъезда вышел с самокатом Данька. К нему тут же подъехал Ванька. Друзья о чём-то совещались. Какое-то время Ксения наблюдала, как они нарезают круги по двору, потом вернулась к плите. Пора было в готовый бульон закладывать картошку. Ксения то и дело поглядывала в окно на мальчишек, окончательно успокоившись, она начала жарить лук и морковь…
«Никуда не сбежит. Прошлый скандал пошёл на пользу. К тому же он знает, что я смотрю в окно. А вот завтра, когда меня не будет дома… Нечего переживать заранее. Пока слушается, а что дальше будет? Года через два-три его уже никакими обещаниями и клятвами не удержишь. Буду гайки закручивать, только хуже будет, начнёт врать и сбегать из дома. А потом с девочками начнёт гулять… И как всё это пережить? А мужу наплевать…» Стоило подумать о муже, как открылась старая кровоточащая обидами рана, не зажившая до сих пор.
Она думала, что их любовь на всю жизнь. Маму не слушала, замуж торопилась. И что? Через год муж изменил с её же подругой, развелись, и сын не удержал. Данька ему не нужен совсем. Он бы с радостью и алименты не платил. Раз в год на день рождения приносит подарок, она заранее говорит, что нужно купить, а то принесёт самую дешёвую машинку. Считает, что алиментов достаточно.
Когда на сковороде вовсю тушилась заправка из лука, морковки и перца, в дверь позвонили. Ксения замерла с лопаткой в руке. «Данька? У него есть ключи. Потерял? Или… — Ксения бросилась к окну. — Детей и мам стало во дворе меньше. Настало время обеда и дневного сна для малышей. Но где же Ванька с Данькой?» Всё это пронеслось в голове Ксении в долю секунды. Раздался более требовательный звонок.
В полной уверенности, что что-то случилось, Ксения рывком распахнула дверь. На пороге стоял Данька, держа одну руку другой перед собой. Глаза по пятаку, испуганные и виноватые.
— Я так и знала! Что случилось? – спросила Ксения.
Наверное, у неё глаза стали размером с блюдце, потому что Данька испуганно и быстро затараторил:
— Только не ругай меня. Ничего страшного не случилось. Я упал с самоката.
Ксения внимательнее рассмотрела руку сына. На ладони и на тыльной стороне заметила следы зубов и сочившуюся из ранок кровь.
— Собака укусила, – сказал Данька, пытаясь отнять свою руку.
— Какая собака? Ты что маленький, чтобы к бродячим собакам лезть?
Маленьким он с ума сходил по щенкам и кошкам, просил купить ему кого-нибудь. Но Ксения была неумолима. Какая собака? Он в саду, а она на работе, их нет дома целыми днями. Собака всё погрызёт, а денег у них не так много, чтобы покупать новую мебель и вещи. «Вот вырастешь, заводи себе кого хочешь, а пока я хозяйка в доме…» — вспомнила она.
— Она не бродячая, у неё ошейник. Она в нашем дворе живёт, в соседней девятиэтажке.
— А где её хозяин? Почему она тебя покусала? Может, она бешеная или больная? — Ксения так испугалась, что забыла закрыть дверь в квартиру.
Она услышала приближающиеся тяжёлые шаги и шумное дыхание.
— Еле поднялась, — сказала полная женщина, стараясь перевести дух. — Догнать хотела, да разве за ним угонишься? Уф, — перевела она, наконец, дыхание. – Бабы прибежали, сказали, что Гудвин покусал вашего сына. Но ваш сын сам виноват… Бабы видели. Он в него палкой тыкал. А пёс домашний, у него все прививки сделаны, и документы есть, правда, они у хозяина. Гудвин не бешеный… — Всё это женщина говорила с перерывами, борясь с душившей её одышкой.
— Так вы не хозяйка собаки? Почему отпускаете собаку одну гулять во дворе? Она могла покусать маленьких детей! – возмутилась Ксения.
— Пёс добрый и спокойный, мухи не обидит. Ваш сын сам виноват. Не надо было тыкать в него палкой… — повторила женщина. — Водички, можно?
Ксения принесла стакан воды. Пока женщина шумно пила, Ксения говорила, что она заявит в полицию, что этого так оставлять нельзя, собаку нужно усыпить, пока она не покусала ещё кого-нибудь…
— Господи, нужно ехать в больницу… — Ксения бросилась в комнату за телефоном.
Возвращаясь в прихожую и одновременно тыкая в цифры на экране, она налетела на женщину, которая ковыляла ей навстречу. Чувство было такое, словно она врезалась в мягкую перину.
— Не бешеный он, поняла? Это тебя надо усыпить! Это твой сын его обидел. Вот хозяин вернётся, с ним и говори, а без него не дам усыплять Гудвина… — сказала женщина.
— Хозяина нет, собака гуляет сама по себе, значит, бродячая, — ответила Ксения, перестав набирать номер.
— Она домашняя, у меня живёт временно, пока хозяин в командировке. Он добрый и хороший… А мне тяжело с ним гулять. Вот и выпускаю. Кто живёт в доме, открывают ему входную дверь, а Гудвин поднимается по лестнице и в дверь царапается. Умный пёс. Тебя саму усыпить надо за такие слова. И сыночка твоего, чтобы не тыкал палкой в собаку.
— Я не тыкал, я учил её палку брать, — встрял Данька.
— Вы же сами не видели, вам рассказали бабушки у подъезда, так? Они и не такого наговорят… — Такси? Проезд Дружинников, дом семнадцать…. В травмпункт…. Спасибо. – Ксения отняла от уха телефон и собралась идти на кухню, откуда давно уже пахло сгоревшим луком.
— Бродячий пёс покусал ребёнка, а вы его защищаете. Уйдите с дороги! – прикрикнула она на женщину, которая собой загородила весь дверной проём.
Та испуганно попятилась, заколыхалась своими лишними килограммами, освобождая проход к кухне. Ксения выключила газ, сняла фартук и вышла в прихожую, где всё пространство снова было занятой женщиной. — Да выйди ты, наконец! Не обойти, не подвинуть! – рявкнула Ксения на женщину. Та неловко развернулась и протиснулась в дверь.
В пылу раздражения, тревоги и страха за сына, Ксения схватила одной рукой сумочку, другой Даньку за укушенную руку. Тот вскрикнул от боли.
— Прости, пойдём скорее, такси ждёт. – Они вышли из квартиры, Ксения заперла дверь.
У самой лестницы она обернулась к прижавшейся к стене полной женщине.
— Передайте хозяину, когда вернётся, что я этого так не оставлю. – Ксения резко отвернулась и стала быстро спускаться вниз, подгоняя Даньку.
Всю дорогу в машине до больницы она ругала сына.
— Когда это закончится? То одно, то другое. Отправлю к отцу, пусть воспитывает тебя, — в сердцах сказала она.
Доктор обработал руку, спросил про собаку. Данька поспешно сказал, что Гудвин домашний, с прививками, он сам виноват. Доктор отпустил их домой, дав рекомендации и совет не связываться с собаками.
— Всё, моё терпение лопнуло. Будешь сидеть дома, если не можешь вести себя нормально, — сказала Ксения сыну дома.
Данька обиделся и ушёл в свою комнату, а Ксения пошла на кухню доваривать суп.
— Мой руки и пошли обедать, — скомандовала она, заглянув через час в комнату сына.
Она смотрела, как он есть, и сердце наполняла то нежность, то желание защитить от всего и всех, то раздражение и злость на сына. Вроде большой, а как маленький. Когда он повзрослеет? И тут же говорила себе, что даже если он и виноват, но не казнить же его за это. И не убивать же несчастную собаку. Вела себя как сумасшедшая мамаша, истеричка. Но она мать, естественно волнуется и переживает за сына. Готова драться за него, не то, что кричать.
— Больше из дома ни ногой. Понял? Если завтра приду с работы, мне ещё кто-нибудь нажалуется на тебя, точно отправлю к отцу, — снова пригрозила Ксения.
Она понимала, что не права. Нельзя делать из отца орудие наказания для сына. Но когда воспитываешь сына одна, без мужа, все средства хороши, чтобы призвать сына к порядку. Отца он не помнил, но пусть боится.
— Хорошо, — сказал Данька и ушёл в комнату.
Ксения вымыла посуду, долго тёрла тарелки полотенцем, со звоном ставила их на сушилку. Теперь всё, пар выпустила, нужно успокоиться. И чего разошлась? Вспомнила, как лет в шесть Данька упал с горки вниз головой. А она ведь была рядом и не уберегла. Позвонила мама, и Ксения отвлеклась. Вот тогда было страшно. До сих пор перед глазами стоит, как Данька перегибается через перила и падает вниз головой. А она смотрела и не могла ничего поделать. Обошлось, а мог бы шею свернуть, разбить сильно голову, да мало ли что?
Разве убережёшь от всего, углядишь? А чем дальше, тем он будет взрослее, тем чаше оставаться один, без неё. Будет курить, гулять с компаниями, встречаться с девушками… Господи, как же страшно за него. Как трудно быть матерью, не перегибать палку. Откуда взять терпения? Был бы муж… Но чего говорить о том, чего нет?
Позднее она зашла в комнату сына. Данька сидел на кровати и читал книгу. Ксения села рядом.
— Прости. Я очень за тебя боюсь и волнуюсь. Я не смогу без тебя жить. Ты – всё, что у меня есть, — тихо сказала она.
— И ты меня прости, мам.
Ксения обняла сына, провела рукой по ёжику коротко стриженых волос. Он не отклонил голову, как делал всегда, протянув: «Ну, мам…» Понимает, что сейчас лучше стерпеть её ласки. И Ксению затопила нежность к сыну.
— Рука не болит? – спросила она ласково.
— Нет… Немножко.
Через два дня, когда Ксения готовила ужин, в дверь позвонили. Она открыла и увидела высокого мужчину. У его ног сидела небольшая собачка на поводке.
— Добрый вечер. Это вашего сына укусил Гудвин?
— Входите, — сказала Ксения.
— Привет! Как ты себя чувствуешь? – спросил мужчина, глядя мимо Ксении. Она обернулась и увидела в дверях комнаты Даньку.
— Нормально, – ответил он.
— Извините, что так получилось… — начал мужчина, но Ксения его перебила.
— Извините? А если бы он покусал детей на площадке? Зачем завели собаку, если по командировкам разъезжаете? Он же так станет бродячим…
Мужчина слушал, не отводя глаз от Ксении. Она смутилась, покраснела и замолчала. Ну вот, снова завелась с пол оборота. Всегда осуждала мамаш, готовых вцепиться в глотку обидчику, не разобравшись, кто виноват. А сама?
— Соседка сказала, что ваш сын сам виноват. Это же собака, зубы — его единственное оружие защиты и нападения. Вроде ваш сын не маленький, чтобы не понимать этого. Я приношу извинения за Гудвина и за себя. Готов оплатить моральный ущерб.
— И во сколько вы оцените здоровье моего сына? Или вам тоже собака важнее ребёнка? Думаете, всё можно оценивать деньгами? – Ксения распалялась всё больше.
— Я пришёл извиниться, поговорить по-хорошему, а вы… Истеричка, — сказал мужчина.
— Я не истеричка! Я мать! – Ксении так стало обидно, что она задохнулась от возмущения. – Всё, хватит. Не хочу видеть вас и вашу собаку. Держитесь от нас подальше. Ваша собака скоро станет бродячей и тогда…
— Вы правы. У нас с женой не было детей. Вот она и купила себе щенка вместо ребёнка. Потом нашла себе другого мужа и ушла, а собаку хотела сдать в приют. Гудвин ей больше был не нужен. У её нового мужа аллергия на кошек и собак. Мне жалко стало Гудвина, я оставил его у себя. Попросил соседку приглядеть за ним. Не подумал, что ей трудно. Простите. – Он резко вышел. Ксения закрыла дверь, сдержавшись, что бы с силой её не захлопнуть.
«Какая наглость. Пришёл тут … Мне нет дела до его жены. А я тоже хороша, раскричалась. Истеричка».
Возвращаясь с работы, Ксения часто видела во дворе мужчину с Гудвином на поводке. Он кивал ей, но она отворачивала голову, будто не видела его. Ругала себя и ничего не могла с собой поделать.
Недели через две, ранним воскресным утром в квартире раздался звонок. Ксения встала с постели, накинула халат, растрёпанная со сна открыла дверь. На пороге снова стоял хозяин с Гудвином на поводке. Ксения так удивилась, что забыла, как выглядит.
— Вы? – задала она вопрос, не отличавшийся оригинальностью.
— Ради бога, простите. У меня нет номера вашего телефона, а то я предупредил бы вас, — сказал мужчина. Они оба с псом смотрели на неё виновато и покорно.
— Мне нужно уехать на несколько дней. А Гудвина оставить не с кем. Я уже боюсь оставлять его с Валентиной, соседкой. Вот решил попросить вас приглядеть за ним. Не знаю, кого ещё попросить. Я всё принёс с собой. Ваш сын сможет его выгуливать, они прекрасно ладят.
— Гудвин! – раздался за спиной радостный голос Даньки. Пёс рванул к нему и завилял хвостом так, что того и гляди отвалится. Данька присел на корточки, и пёс облизал его лицо.
— И когда успели подружиться? – вслух удивилась Ксения.
— А мы часто гуляем вместе. Так как, возьмёте его на время?
— Мама! – Данька умоляюще глядел на Ксению, включив кота из «Шрека» и стоя в одних трусах и футболке.
— Ну что с вами делать? — улыбнулась Ксения.
Мужчина отдал поводок, стал рассказывать, как часто кормить пса, во сколько гулять…
— Даня всё знает, — махнул он рукой. – Мне нужно идти, а то не успею на самолёт.
Ксения смотрела, как Данька играет с собакой и думала, что это, может быть, и к лучшему. Теперь у Даньки есть друг, не будет рваться во двор. Тем более, Ванька уехал на дачу. Да и забота о младшем друге пойдёт сыну на пользу. Пусть учится отвечать за другое живое существо.
Собака действительно оказалась добрейшим существом. И Данька был счастлив. Ксения скоро тоже привыкла к Гудвину, перестала вздрагивать по ночам от стука когтей по ламинату. Она оттаяла и больше не сердилась на псину. Рука у Даньки давно зажила. Скоро приедет хозяин и заберёт Гудвина. Ксения уже знала, что будет скучать по нему.
Через неделю хозяин Гудвина стоял на пороге с рюкзаком за плечами и подарочным пакетом в руке. Он поздоровался и улыбнулся. Его зубы казались нереально белоснежными на фоне сильно загорелого лица. Он протянул ей подарочный пакет.
— Что, вы, не надо, — возмутилась Ксения.
— Берите. Это от нас с Гудвином.
В пакете оказался красивая раковина и коробка конфет.
Хозяин присел на корточки и потрепал выбежавшего к нему пса. Гудвин ткнулся носом ему в щёку, лизнул в губы и подбежал к Даньке.
— А он у вас прижился. Пойдём домой. Хватит, нагостился, – сказал хозяин. Гудвин смотрел на него, вилял хвостом, извиняясь, и стоя рядом с Данькой.
— Вы же снова уедете? Оставьте его у нас. Данька к нему привык, да и я тоже… А она шумит? – Ксения достала из пакета раковину и приложила к уху.
-Нет, шумят большие. Я привезу вам, — улыбнулся мужчина. – На самом деле, вы меня сильно выручите, если возьмете его себе. – Это плохо, но я рад, что не придётся его постоянно пристраивать на время командировок. Вы уверены? Он не помешает вам?
— Нет, что вы. Извините меня, я тогда на вас наехала. А вы с дороги? У вас же дома и есть, наверное, нечего. Позавтракаете с нами? – Ксения оглянулась за поддержкой к сыну.
— Стас, оставайтесь, — сказал он.
— Так вы знакомы? – удивилась Ксения.
— Да, мы часто гуляли вместе с Гудвином.
За столом Стас рассказал, что он инструктор по дайвингу, с группами часто выезжает за границу. Раковину тоже сам достал со дна океана. Данька слушал, разинув рот.
— А это сложно, нырять? – спросил он.
— Трудно привыкнуть дышать в маске, потом легче.
Ксения видела, как Данька тянется к Стасу, как ловит каждое его слово, взгляд. «Вот такого бы Даньке отца. Почему я поспешила тогда, вышла так рано замуж?..» — думала Ксения, глядя то на Стаса, то на Даньку.
После каждой командировки Стас заходил навестить Гудвина и привозил раковины. На книжной полке стояла уже целая коллекция раковин разных размеров и разноцветных кораллов. И каждый раз он задерживался всё дольше, пока однажды не остался совсем…
«Хорошая собака еще никому не помешала»
Эдуард успенский «Трое из Простоквашино»
«Людям трудно даётся счастье. Они замыкаются в себе, попадают впросак. Они сами не знают, что им нужно… и грустят, грустят… У собак таких сложностей нет. Они знают, что счастье — это когда что-то делаешь для других. Собаки делают всё, что в их силах, лишь бы угодить своему двуногому другу, и они счастливы, если им это удается»
Джон Ричард Стивенс
