Нина Семёновна сидела в кресле и смотрела на всё происходящее словно во сне.
Нине казалось, что она наблюдает во сне за всем происходящим, за этими людьми с унылыми лицами, Людочкой, Артёмом, Людочкиным сыном, за людьми которые выражают ей какие -то соболезнования, о чём они…
Потом Нина Семёновна будто просыпается и вернувшись в реальность начинает тихонько плакать.
Рядом оказывается Петечка, племянник, единственная родная душа, что осталась у Нины.
Ну ещё Людочка с сыночком Артёмом, но они не родные, Людочка просто добрая душенька, Павлуша помогал ей, всю жизнь.
Она, Людочка, такая душечка, добрая, добрая душенька.
Как Артёмушка родился, ух и помогали они ей.
Павлуша, так, и пелёнки покупал, и памперсы и коляску купил.
Она, Людочка, молоденькая была, отец Артёмушкин непонятно где был, да что там…обманул девчонку, а она такая, такая…добрая, добрая душа, тут уже ничего не скажешь.
Людочка жила у них первые полгода, потом Павлуша квартиру её выхлопотал от государства дали хорошую такую, светлую, просторную.
Двадцать лет уже дружат, Людочка замуж так и не вышла, Павлуша говорил, вроде был у неё кто-то, но из-за Артёмушки и не стала продолжать отношений.
Такая она, Людочка, ой, душевная, добрая душа.
Артёмушка хорошим таким вырос, бабушкой её, Нину Семёновну кличет, своих деток у них нет, не случилось.
Людочка с Артёмушкой, как деточки им были, да вот…Петенька.
А как же? Родная кровь…
Она, Нина, просила Павлушу, не обидеть Петеньку.
Ну понятно, что она тоже не обидит кровиночку, теперь же она, Нина Семёновна хозяйка всего, и фирмы, и счетов.
Ей -то ничего не надо, Петенька будет руководить, а что? Пора, пора мальчику становиться хозяином.
За полгода Людочка введёт Петеньку в курс дела, будет Петенька бизнесмен, хорошо хоть Петенька есть, а так бы…в чужие руки бы всё досталось.
Людочка добрая душа, она не бросит их, поможет Петеньке, да и потом…она добрая душа, Людочка — то…не бросит, поможет…
Церемония прощания прошла, Нина Семёновна, то плакала, то в обмороки падала, оно и понятно шутка ли? Пятьдесят лет вместе…
Хорошо хоть Петечка есть, а то бы одна…
Нина осталась одна со своими мыслями.
Сидит, вспоминает.
Вот она девчонка, махонькая.
Мамка с шестерыми детьми мучается, Ниночка самая младшая. Работала мама прачкой ооой, пласталась день и ночь, стирала, полоскала, сушила.
На всю жизнь запомнила Ниночка верёвки натянутые и белые простыни, да пододеяльники на тех верёвках.
Запах мокрого белья.
Материны красные руки…
Всё руками стирала.
Не было машинок этих стиральных, они может и были, в городах, в деревне, где жила Ниночка, свет провели уже в шестидесятых, не было света, в городе был, а у них не было.
Нина уже в шестом классе учились, когда к ним электричество провели…
Ещё в те годы, дала себе Ниночка зарок, никогда стирать не будет руками, жить будет в городе, замуж выйдет за богатого.
Училась Нина хорошо, да только ничего в голове не держалось, вот вроде выучит стих, встанет отвечать, нет…пустая голова.
Учительница Ниночку любила, оценки ей хорошие ставила.
Кое- как восемь классов окончила, уехала в город, поступила учится в текстильное училище, а больше никуда не смогла бы…
Отучилась, на фабрике практику проходила, когда сильно горло начало болеть, прям ангина за ангиной, врачи порекомендовали в санаторий поехать.
Там Ниночка и познакомилась с Павлушой.
Ну да, не богатый, а кто тогда богатый был? Единицы, но сумела Нина рассмотреть в юноше что-то.
Через полгода свадьба была у ребят.
Павлуша умный был, ох и голова.
Молодого учёного заметили, продвигать стали, только вроде немного начали хорошо жить, пора бы и о ребёночке подумать.
А никак.
Сколько старались, ни в какую.
Видимо, застудилась в детстве Ниночка…Помогала мамке стирать, да на реке полоскать вещи…
Сколько не пытались, нет, не получилось ничего.
А тут перемены в стране произошли, наука не нужна никому стала.
Да Павлуша…Умный он был, вот правду говорят, умный человек, умный везде будет и во всём, так же говорят?
Ниночка умом особым не выделялась, свекровь её не любила за это, Павлуша один сын был у них, интеллигентные такие, воспитанные.
В деревне -то как? Там если не нравится, то сразу и скажут, а эти…эти нет.
Ох, и попила она Ниночке крови, свекровушка — то, ох и попила.
Уж думала Нина, разведёт их с Павлушой, да тот нееет, Ниночку свою в обиду не давал.
До самой старости свекровь Нину всяко изводила.
Уже не ходячая была, а всё придиралась, деревенщиной называла и всяко так, некрасиво…
Да Ниночка всё мимо ушей пропускала, Павлуша -то рядом был.
А как узнала свекровь, что детей у них не будет, так с ума чуть не сошла, но Павлуша на место старуху поставил.
Хорошо жили, Павлуша бизнес построил, небольшой, но на жизнь хватало.
Позовёт было, поедем, мол, Нинуша куда…в Турцию там, в Испанию, а она не хочет.
Поезжай ты, милый, а я на дачу.
Дача — это её жизнь.
Ну как дача, большой дом, загородный, уж как там Ниночка всё отделала, картошечка есть для души.
А цветов сколько, кусты, деревья, душу вложила.
Павлуша не любил бывать за городом, а она очень любила.
Нажарит, напарит для Павлуши и едет на дачу, а последние двадцать лет Людочка- добрая душа на подхвате.
Петрушу, племянника, опекает всю жизнь, всё мальчику не везёт, то женщины какие-то глупые попадаются, то друзья.
Но она рядом, всегда поможет, родная кровь всё же.
Иной раз подумает надо было из детского дома дитё взять, а потом одёрнет себя, чужое было бы, не своё. Зачем ей это?
А тут своя кровь, сестры, Катерины сынок, Петечка…
— Людочка, — говорит на второй день Нина Семёновна Людмиле, — ты обучай Петрушу -то, обучай.
— Чему обучать, Нина Семёновна?
-Ну как чему? Петечка же хозяин всего, ты что Людочка? Уж, как Павлуша любил Петрушу…
-Дааа? А мне кажется, Павел Павлович, терпеть не мог вашего племянника.
-Да что ты, что ты такое говоришь?- замахала руками Нина Семёновна, — да он в Петруше души не чаял…
-Ааа ну-ну…
— Через полгода хозяином всему Петруша станет.
Людмила посмотрела на Нину Семёновну и ничего не сказав ушла куда-то.
Пётр появился с утра, ходил, везде заглядывал, водил своим носом длинным.
— Извините посторонним нельзя сюда, — сказала секретарь Юлия Владимировна, по-простому Юлечка, всеобщая любимица.
-Чего? Да ты кому такое сказала? Ты знаешь кто я ? Да я тебя…с потрохами съем, ты моя собственность, поняла?
Юлечка испугалась и заплакала.
Засунул свой нос и в бухгалтерию, да был послан, новый хозяин, зашипел, как кошка помойная, сказал, что отомстит всем.
Людмиле сказали она пришла, успокоила разбушевавшегося будущего хозяина.
— Потерпите полгода, Пётр…
— Васильевич, — процедил сквозь зубы Пётр, — зачем мне терпеть полгода я хозяин и я наведу здесь свои порядки, я вам не дядька…Это он вас распустил, он то добрая душа, я не такой…
Вы у меня ещё поплачете.
Покажи мне мой кабинет и это, кофе мне принеси, тебе что тётка велела, все дела мне передать.
-Нина Семёновна, просила вводить вас в курс дела, Пётр Васильевич, — отчеканила Людмила, когда придёт время, вы вступите в права наследия, вот тогда и будете распоряжаться, а пока…Вот вам документы, сидите изучайте.
-Что это? — оттолкнул от себя папку с бумагами Пётр, — издеваешься, да? Ну- ну попрыгай у меня ещё, гордая да? Гордая? Ну погоди…в ногах ползать будешь, когда я тебя в уборщицы переведу, как там этот старый…чудак называл тебя? Гений?
Я посмотрю, как гениально ты будешь мыть пол…гордая она, — потирая щёку, по которой врезала ему Людмила, когда он схватил её за грудь, — подумаешь…Недотрога…
Приползёшь ко мне, упрашивать будешь…
-Нужно ждать, — сказала всем Людмила, терпите.
-Он развалит дело жизни Павла Павловича.
— Мы ничего пока не сможем сделать, терпите…
— Какое-то завещание читать. что удумали? Людмила, мы что? В Америках этих? Это они там, понавыдумывали, в заграницах своих Петруша наследник, Петруша. Ну я конечно, но я всё для Петруши, я ничего в этом не смыслю, Петруша хозяин…
-Так надо, Нина Семёновна это воля Павла Павловича.
-Охо-хо, а может без меня? Я на всё согласная всё подпишу…Всё в пользу Петруши.
-Надо, Нина Семёновна.
-Тётка, ты что устроила, вставай, давай…
***
-Как это…Что это такое? Как на Людку всё, ты что там прочитал, а? Как это? моё всё, Петрушино, ах ты…ты подлая, это ты всё придумала и потому ждали полгода, вы всё подделали…
-Да что такое, — орёт Пётр Васильевич, — вы нас разорили, обокрали.
-По миру пустили…
— Нина Семёновна, Павел Павлович о вас позаботился, содержание пожизненное, квартира и дом за вами остаются, автомобиль опять же…А бизнес переписан давно уже на Людмилу Анатольевну, она хозяйка уж много лет как, а Павел Павлович был директором, что вы милочка, вы ни в чём не будете нуждаться.
-Ой, оёёёй, обокрали…А ну постой, постой сказала, Людка…это за какие заслуги тебе Павлуша всё отписал.
Людмила разговаривала с нотариусом, тот, попрощавшись ушёл, Пётр в ступоре сидел на стуле, Нина Семёновна прытко соскочила со стула и схватила Людмилу за рукав.
-А ну говори, говори подлая, как обманула Павлушу? Как?
— Обманула, я? Артём сын Пала, не делайте вид, что вы ничего не замечали эти двадцать лет.
Из уважения к вам, из чувства достоинства, он не сделал этого раньше, да и я не хотела афишировать.
Всё это принадлежит его сыну, нашему сыну. Можете обзывать меня, кричать, негодовать, но вы же видели что между нами есть связь.
Я не хотела тогда к вам переезжать, но это вы настояли, ведь так. И квартиру, ту первую, серьёзно поверили, что государство мне выделило? Да вы всё видели, мы семьёй жили, авам было так удобно…
Вы хотели хоть как-то поучаствовать в судьбе его сына, не надо делать такие глаза.
Павел, когда вам сказал, что уходит от вас, что вы тогда сделали? А? Наглотались таблеток…
Двадцать лет вы поддерживали эту игру, будто вы его жена, много лет назад он сказал вам, что любит другую — меня, любит нашего сына.
Вы кричали, падали в обмороки, пытались облить меня какой-то дрянью…
Я упросила Павла оставить всё, как есть…Вы же всю жизнь больная, то рука, то голова, что там у вас, а сердце, желчный…
Всё, Павла нет, я с вами нянчиться не буду.
-Тебе не стыдно, Людмила?
-Нет, я отстыдилась своё.
Всё, забирайте своего Петрушу и покиньте это помещение…
-Ну всё…я свободна, — тихо сказала Люда, — Паша, я выполнила всё, как ты просил. Сын твой взрослый и самостоятельный, Нина получила всё, плюс я отписала ей квартиру вашу и машину.
Буду приглядывать за ней, как и обещала…Но так, издалека…ты уж прости…Я устала играть в эту игру.
***
-Людочка, а ты что так долго не приходила?
-Нина Семёновна, я была вчера! Вы почему ничего не ели опять?
-Скучно, Люда. Хоть бы Тёмушка забегал.
-Ну вы же знаете, молодёжь такая…Он раз в неделю и так прибегает…Что же Петруша не приходит.
-Ай, — махнула рукой Нина Семёновна, — ну его, не хочу говорить про этого человека.
***
-Ну вот, Павлуша, забрала меня Людочка к себе, такая добрая душа, я только забыла кто она нам? Дочка или внучка…
***
-Паша, Паша…забрала я Нину к себе, плачет одна, совсем плохо ей, не смогла я её бросить…не согла…что же ты сделал с моей жизнью, Павел Палови?
Хотя…за Тёмку спасибо, за то что имею и знаешь…за Нину тоже…Она меня дочкой зовёт, подойдёт, обнимет так, будто мама в детстве…Ну куда я её? Не бросать же…У неё никого кроме нас сТёмкой нет, племянники сразу отпали, вместе с Петрушей…
Появятся видно, потом, наследство делить.
Да она, пока при памяти была всё Артёмке подписала, как бы я её не отговаривала…
Эх, Паша…Паша…Вот так и живём, куда уж мне её теперь.
