Как все девчонки её возраста, Надежда строила планы, хотела после окончания школы поступить в институт, стать врачом. Мечтала о большой и красивой любви на всю жизнь. А кто не мечтает в семнадцать лет? Но не всем удаётся осуществить свои мечты. Отчего это зависит? Если бы знать.
Мама растила её одна. Как и Надя, она в своё время тоже мечтала о принце. Влюбилась в красивого парня и думала, что вот оно, счастье. Но он оказался игроком в карты. Везло ему редко, от небольших выигрышей только азарт разгорался. А вот проигрывал по-крупному. Все деньги спускал за игровым столом, кредиты брал, в большие долги влезал.
Чтобы погасить крупный долг, связался с криминалом. На первом же деле попался и угодил в тюрьму, где то ли сам умер, то ли ему помогли. Однажды к Ольге пришли два бритоголовых уголовника, сказали, что теперь долг мужа на ней, угрожали. Что делать? Отдала за долги квартиру со всем содержимым, и бежала с двухлетней Наденькой, куда глаза глядят. То ли поняли бандиты, что поиметь с неё больше ничего не получится, то ли квартира покрыла большую часть долга, но больше её не преследовали.
Ольга с дочкой поселилась в маленьком городке под Краснодаром. Надеялась, что щедрый и солнечный юг прокормит. Сняла комнату у одного абхазца в частном доме. Денег он с неё брать не стал. Просил лишь помогать по дому и в саду в счёт оплаты проживания. Жена у него умерла два года назад, взрослые дети живут отдельно со своими семьями.
Ольга согласилась. Убиралась в доме, готовила еду, помогала собирать урожай, копать огород… Дел много в частном доме с участком. Абхазец урожай продавал на рынке, тем и жил. В особо удачные дни давал Ольге денег, чтобы купила одежду себе и дочке. А то и сам покупал им подарки. Ольга понимала, к чему всё идёт. Поэтому когда он предложил ей стать его женой, не удивилась. Был абхазец маленького роста, лысый, с большим животом и вдвое старше её. Не нравился, а что делать? Нет у неё ничего, некуда бежать.
Пообещал, что после его смерти дом с садом ей и дочке отойдёт. Ольга и согласилась. Жизнь с ним была не в радость, несколько лет показались вечностью, да выбирать не приходилось.
Когда абхазец умер, Ольга вздохнула свободно. Наконец-то сама себе и в доме хозяйкой. Чего ещё желать?
Наденька выросла настоящей красавицей. Смуглая кожа, серые глаза, пухлые губы, нос прямой, волосы тёмные, густые и кудрявые. Фигура ладная. Всё при ней. Не только парни, но и мужчины облизывались, шеи сворачивали ей вслед. Как тут матери не переживать за неё?
В строгости растила Ольга Наденьку. Боялась, что повторит её судьбу, поэтому постоянно говорила, чтобы выбирала не красоту в мужчине, а надёжность и состоятельность.
— С такой красотой у тебя все козыри в руках, — говорила она Наде.
(Прошлое с мужем картёжником оставило свой след).
Каждый день повторяла, чтобы не вздумала связываться с отдыхающими. Попользуются, уедут, и останется одна, не дай бог с дитём. Только кто ж в семнадцать лет думает об этом?
Приехал из Москвы студент в гости к родственникам. Увидел Наденьку и голову потерял. Пришёл к Ольге свататься. Хвастал домом большим в Москве, что отец бизнесмен свой бизнес ему оставит, когда уйдёт на покой.
Ольга не дура, хвастливым речам не поверила.
— Жениться хочешь? Хорошо. Наде ещё школу окончить нужно. Через год приезжай, тогда и поговорим. А до тех пор чтобы пальцем не смел до неё дотронуться, — сказала Ольга, как отрезала.
А сама рада, что такой шанс выпал дочери. Если всё правдой окажется, не забудет парень своей любви, то будет Надя как сыр в масле кататься.
Парень так был влюблён, что на всё согласился. Уехал, писал, звонил. На несколько дней приезжал в новогодние каникулы. Последний год учится, скоро будет работать с отцом, набираться опыта, сможет обеспечить семью.
Наденька ни на кого больше не глядела, ждала. Через год парень приехал не один, а с родителями. Те сразу поняли, что Надя хоть и красавица, да не пара их единственному сыну. Но решили, что коль такая любовь, то пусть женится. Такую красивую невесту не стыдно друзьям показать. Ничего, в Москве они из неё человека сделают. А дальше будет видно.
Свадьбу сыграли шумную. Ольга радовалась за дочь. Перед отъездом домой просила только с детками не спешить. Жили молодые хорошо и счастливо, любили друг друга. Надя подала документы в медицинский институт…
Вот только отец запал на Наденькину красоту. Смотрел так, что ей хотелось съежиться до размера паука и спрятаться под плинтусом.
Однажды мама позвонила и просила приехать сына, что-то плохо себя чувствует. Роман сразу поехал в родительский дом. А отец в это время звонил в дверь квартиры сына. Стоял жаркий август. Надя ходила по домку в шортиках и маечке. Так и открыла дверь, думая, что это вернулся Роман.
Отец увидел Надю, не сдержался, набросился на неё. Разве могла она отбиться от сильного здорового мужчины? И кричать бесполезно. Днём соседей нет, все на работе или уехали отдыхать. Да и вряд ли пришли бы на крик. Знали, кто купил молодым квартиру.
У дивана, на который опрокинул тесть Надю, стояла напольная ваза. Только бы дотянуться. Свёкор ничего не замечал, обезумел от желания и страсти. Изловчилась Надя, подняла вазу, а она оказалась тяжелая, и с размаху опустила на его голову.
Еле выбралась из-под обмякшего тела. Увидела, что из раны на голове кровь сочится, испугалась, «скорую» вызвала. Когда Роман вернулся домой, отца уже увезли в больницу, а Надю допрашивал следователь.
Она всё рассказала, как было, только кто ей поверит? Следователь так повернул, будто Надя сама, своим видом спровоцирована свёкра, всё спланировала. В случае смерти отца, бизнес отойдёт его сыну – мужу Нади. Так почему бы не ускорить его смерть?
Посадили Надю на четыре года. Через неделю уже в тюрьму пришло уведомление о смерти матери. Не выдержало сердце. Дом старшая дочь абхазца продала сразу. Ей он не нужен, но и уголовнице пусть не достанется.
Тяжело пришлось Наде в тюрьме с её красотой. Поняла, что не выжить ей. Руки на себя наложить не решилась. Молодой организм хотел жить. У одной женщины по камере были ножницы. За деньги она давала товаркам постричь волосы или ногти. У Нади денег не было, но она пообещала, что обязательно отдаст. Когда никто не видел, изуродовала своё лицо – проткнула щёку ножницами.
Тюремный врач наложил два шва. Только рана заживала плохо, гноилась. В результате уродливый шрам навсегда обезобразил лицо Нади. Теперь на неё никто не обращал внимания, а фигуру она прятала под бесформенным тюремным костюмом.
Работала она хорошо, без нарушений и нареканий. Подошло к концу её заточение. И куда идти? Муж развёлся с ней сразу после суда. Мама умерла, дом продан. Про других родственников она никогда не слышала от матери.
При освобождении её спросили, куда она поедет? Надя сказала, что у неё есть дальние родственники в Воронеже. Мама часто рассказывала, что с отцом после свадьбы ездили к его родне. Город ей очень понравился. Почему бы не поехать туда?
Но на самом деле в Воронеже она не задержалась. В большом городе вряд ли сможет устроиться на работу. Судимость. А уродливый шрам на щеке теперь не помогал, а мешал ей, но уже ничего не исправишь.
Она сошла с электрички на небольшой станции уже под вечер. Куда идти? Денег мало, торговок у вокзала нет, не у кого спросить, сдаёт ли кто комнату. Ночевать на улице в сентябре холодно. Нужно искать гостиницу. Надя шла по незнакомому городку, вдыхая сладкий аромат свободы, когда у тротуара остановился потрёпанный старый «Форд». Она хотела было бежать, но тут стекло в машине опустилось, и выглянул мужчину с рыжеватой бородой.
— Приезжая? Гостиницу ищете? – спросил он.
Пока Надя раздумывала, что сказать, он вышел из машины и подошел к ней. Чёрный балахон говорил, что перед ней стоит священник. Под его взглядом Надя механически поправила прядку волос так, чтобы скрыть шрам на щеке.
— Только что освободилась? – спросил отец Михаил.
— Как вы догадались? – удивилась Надя.
— Тут и догадываться нечего. Вас всех к солнцу тянет и взгляд выдаёт. Не бойся. Гостиницу могу показать. Но хочу предложить кое-что получше.
От его слов Надя напряглась.
— Я живу в своём доме с матушкой и детьми. Старшая уехала учиться в Воронеж, комната свободная. Поживешь, осмотришься, денег с тебя не возьму. Матушке будешь помогать. Ну что, поехали?
Выбора у Нади не было, и она согласилась. По дороге рассказала, за что дали срок.
-Там поранили? – спросил отец Михаил.
— Сама, — ответила Надя.
Он кивнул, задавать вопросов не стал. Тем временем машина остановилась у невысокого забора.
— Вот и приехали, выходи, — скомандовал отец Михаил.
Матушка Серафима встретила Надю хорошо, лишних вопросов не задавала. Дети показали ей комнату сестры, с любопытством поглядывая на шрам, но вопросов тоже не задавали.
Когда дети ушли спать, Надя всё рассказала о себе, ничего не утаивая. Матушка еле сдерживала слёзы, а отец Михаил подбодрял, говоря, что многие скорби ведут в Царство небесное. Впервые за долгое время Надя заснула в гостеприимном доме легко и крепко.
Жила Надя у отца Михаила, помогала по хозяйству матушке Серафиме и с уроками средней дочери Анечке, которая училась в третьем классе. По выходным вместе с отцом Михаилом шла в храм, помогала ему во время службы. Привыкнув, даже начала подпевать в хоре двум женщинам.
И всё пережитое постепенно отодвигалось в потаённые уголки памяти. Когда узнал отец Михаил, что Надя мечтала стать врачом, то пообещал поговорить со знакомым, который преподавал в университете в Воронеже.
— Я же сидела. Не возьмут меня, — в который уже раз объясняла Надя.
— Ты же аттестат получила? Экзамены сдала? – не успокаивался отец Михаил.
— Да, только документы остались у мужа. Выбросил, наверное, — вспомнила Надя.
— Время есть, поговорю со знакомым, подскажет, что делать в таком случае. А ты, как я вижу, уже решила сдаться?
— Да вы меня не знаете, почему помогаете? – удивлялась Надя.
— Понимаю, трудно, но постарайся вернуть веру в людей. Человек человеку друг и брат, — назидательно сказал отец Михаил.
— Как я смогу вам отплатить? Чем? – Надя уже всхлипывала растроганно.
Матушка обняла её за плечи, прижала к себе.
— Просто прими помощь. И если кому-то потребуется твоя помощь, просто дай ей без условий и оговорок. Этим и отплатишь. Даром получила, даром отдавай, — улыбнулся отец Михаил.
Год прожила Надя у отца Михаила и матушки Серафимы. Сердце её постепенно оттаивало. Она научилась без страха смотреть в будущее, перестала поминутно прислушиваться и вздрагивать от малейшего шума и шороха. Документы нашлись в медицинском институте в Москве. Надя поступила в Воронежский медицинский университет. Почти каждые выходные приезжала к новым своим родным — отцу Михаилу и матушке Серафиме. Дети ждали её, наперебой рассказывали новости.
Однокурсники относились к ней сначала настороженно из-за шрама. Когда начались занятия хирургией, преподаватель предложил иссечь шрам и снова наложить ровные косметические швы.
— Какой коновал зашивал вас? – спросил он.
Надя с радость согласилась, умолчав, что зашивал её тюремный врач. Новый шрам был аккуратным и тонким, со временем и он стал почти не заметным.
После окончания университета, Надя осталась работать в одной из больниц Воронежа. Через пять лет её послали на конференцию в Москву. С сильно бьющимся сердцем ехала она в город, круто изменивший её жизнь.
Первое время оглядывалась, не встретит ли кого из знакомых. Но потом поняла, что там, где бывает она, знакомых её бывшего мужа и их родителей просто не может быть. И расслабилась.
В последний день перед отъездом, она ходила по магазинам в поисках подарков для большой семьи отца Михаила. Уже шла к метро, когда у перехода её кто-то окликнул. Оглянулась и замерла. Перед ней стоял… Роман. Похудевший, обросший, неопрятно одетый, но это был он.
— Надя, я так рад увидеть тебя, — сказал Роман, улыбаясь. – Ты в Москву вернулась?
— Нет. Я на конференцию врачебную приехала.
— Ты стала врачом? – удивился Роман.
— Да. А ты почему в таком виде? – спросила Надя, а сама подумала, что надо уйти.
Не нужно разговаривать с ним, поздно, ничего не исправить. Но тут же вспомнила слова отца Михаила, что если можешь помочь, то помоги.
— После смерти отца его партнёры завладели его бизнесом. Я слишком неопытен, меня легко обманули. Сначала квартиру нашу продал…
— Она твоя, — уточнила Надя.
Роман кивнул.
— Мама к тому времени уже умерла. Ты прости, что не помог тебе. Можешь дать денег? – без перехода спросил Роман.
— Сколько?
— Сколько не жалко, — Роман заискивающе смотрел на Надю.
Она, раздумывая, полезла в сумочку. Потом протянула несколько тысячных купюр.
— Всё что есть.
— Надь, спасибо, только… отдать не смогу, — быстро затараторил Роман.
— И не надо. Может, чем ещё могу помочь? – спросила Надя.
В глазах Романа блеснула искра надежды и тут же погасла.
— Да нет. Мне хватит. Я заслужил всё это. А ты где живёшь? Нет, не говори. Мне идти надо, – запихивая деньги в карман, он сделал несколько шагов в сторону.
— Прости меня. Я ведь сильно любил тебя, Надя. Только трус, слушался мать. – Он махнул рукой, потом еще раз, опустил голову и стал спускаться в подземный переход.
— Рома! – крикнула Надя ему вслед, но он не оглянулся.
Только махнул назад рукой, словно прогоняя её.
Всю дорогу до Воронежа Надя думала о Романе. Заслужил ли он такой участи? В чём виноват? Зря не спросила, как его можно найти… Потом мысли обратились в Отцу Михаилу и его семье. На сердце стало тепло. Она представила, как приедет к ним, как они обрадуются подаркам…
Надя часто думала, что если бы не тюрьма, не было бы в её жизни таких замечательных людей, как отец Михаил и матушка Серафима. Наверное, всё случившееся было нужно с одной целью – чтобы встретить их, научиться прощать и любить. Ей ещё чуть больше тридцати, столько всего впереди. Главное, чтобы в трудную минуту рядом оказался тот, на кого можно опереться.
