Мы сидели на лавочке в парке и держались за руки. Мимо вальяжно и гордо прогуливались мамаши с колясками, проносились, словно весенние шмели, подростки на электросамокатах, и просто прохожие спешили по каким-то своим важным делам. Нам с Настей спешить больше было некуда, наш жизненный путь приближался к своему финишу, и все, что нам было сейчас нужно — это наши сплетенные меж собой пальцы рук. В этом никому не заметном объятии наших рук сконцентрировалась вся моя нежность к этой женщине. С виду старушке, а для меня все той молоденькой девчонке, чей задорный смех просто сводил меня с ума.
***
— Соколов, а ты чего сегодня такой лохматый, расческу потерял?
Настя и ее подружки громко рассмеялись, а я принялся приглаживать пальцами свои непокорные, торчащие в разные стороны волосы. При этом я с ненавистью наблюдал, как эта зазнайка Настя Коновалова со своими приспешницами перешептываются, наверняка говоря обо мне еще какие-нибудь гадости.
Нам было тогда по двенадцать лет, а уже через два года я неожиданно стал замечать то, что от Коноваловой в мой адрес исходит уже вовсе не агрессия. Нечто неведанное мне, но страшно приятное содержалось в ее долгих взглядах, частенько сверлящих мое лицо.
Еще через год мы с Настей назовем себя парой, а к восьмому классу ни у кого уже не останется сомнений в нашей любви. Даже учителя смирятся с этим и перестанут на общешкольных линейках и собраниях поливать наши имена грязью. Что поделаешь? Мы уже взрослые, и почти никто нам не указ.
Слово «почти» я не зря употребил. У Насти был очень строгий отец, и еще в самом начале, когда наша любовь только зарождалась, у нас с ним состоялся серьезный разговор. Отец Насти популярно объяснил мне, что если я только посмею соблазнить его дочь до свадьбы, мое тело никто не найдет. А так как угрозы в мой адрес могли не возыметь должного эффекта, мужчина пригрозил расправой и над собственной дочерью. «Лучше пусть у меня совсем не будет дочери, чем дочь шлюха!» — сказал он, брызгая в мою сторону слюной, Вид у него был такой, что у меня не осталось сомнений — отец Насти сделает так, как сказал.
Поэтому, помня наставления отца моей девушки не пересекать границы дозволенного, мы с Настей только целовались. Однако поцелуи наши были наполнены такой неистовой страстью, что сдерживать свой молодой пыл мне было крайне нелегко. И с каждым днем становилось все хуже. Мой организм взрослел и требовал продолжения «банкета». Отец Насти, конечно же, знал, что так будет, поэтому и принял заранее эти меры, и вот теперь я был заперт внутри собственной тюрьмы, где замком служило данное мною обещание, которое ни под каким предлогом я не мог нарушить. Дело было даже не в страхе перед отцом Насти, просто в те времена к данному тобою слову относились несколько иначе, чем нынешние пустомели и пустозвоны.
В общем, нарушить данное обещание я не мог, а мое тело не могло больше выносить эту муку. Именно в такой момент моих мучений мне и подвернулась та молодая женщина Надя. Надя была старше меня на целых три года, и в то время это казалось мне огромной разницей. Она была опытной! Опытной во всех отношениях. Все между нами произошло совершенно случайно, я даже опомниться не успел, и вот я уже простился со своей девственностью, и, самое страшное, я изменил своей любимой девушке!
Я не знал, как Настя воспримет это, но и скрывать от нее ничего не хотел. Я просто рассказал ей, как все было, в надежде, что она поймет меня и простит. Но Настя, естественно, не простила. Она не только разорвала наши отношения, но и вовсе перестала общаться со мной. Так, будто мы никогда не были даже знакомы.
До этого случая мы с Настей собирались поступать в один и тот же институт, а тут Настя неожиданно изменила свое решение и подала документы в другое учебное заведение. И то, об этом я узнал от наших общих знакомых, а не от самой Насти.
Я тогда страшно злился на нее, мне казалось, Настя поступает со мной несправедливо, ведь я же рассказал ей, как все было на самом деле! Неужели она не понимает, что я вовсе не хотел и не планировал так поступать. Все произошло совершенно случайно, можно сказать, без моего умственного участия. Это как описаться, когда уже совсем невтерпеж! Не станете же вы винить человека за случившийся с ним подобный конфуз?
Вот только ум женщины устроен несколько иначе, и со временем я это полностью осознал. Да и оборотная сторона медали помогла мне понять, что измена — это вовсе не простой физический процесс, в этом всегда замешаны и мозговые функции, а это уже совершенно другая песня.
Мудрость и прочие возрастные духовные приобретения явились ко мне гораздо позже. Тогда же я не придумал ничего лучшего, чем отомстить своей любимой. Мне показалось, то, что я придумал — это прекрасное решение! На самом же деле, я не совершал в жизни более глупого и необдуманного поступка. Я взял и женился на той самой женщине, которая сделал меня мужчиной.
Семейная жизнь моментально низвергла меня с небес на землю. Моя жена оказалась ленивой в плане работы женщиной, и вся тяжесть по добыче средств на содержание нас двоих легла на мои плечи. Я крутился как мог, совмещая учебу и работу грузчиком, и, в конце концов, бросил институт. Жить стало гораздо легче, теперь я достаточно зарабатывал, и мне уже не нужно было зубрить по ночам учебники.
Первое время мой брак держался на похоти. Я все никак не мог насытиться тем, что мне прежде было недоступно. А когда эйфория понемногу стала проходить, я начал замечать недостатки своей новоиспеченной супруги. Надя предпочитала целыми днями валяться на диване и разглядывать женские журналы. На работу ей периодически выходить все же приходилось, в те времена с этим было строго. Но у Нади была тетка, которая работала участковым терапевтом, и бедная Надежда постоянно выпрашивала у нее больничные листы для себя. Чем только не переболела моя жена за этот первый год нашей совместной жизни. При этом я ни разу не замечал у нее никаких симптомов хоть какого-то заболевания.
Так мы и жили. Надя лежала на диване, пыль лежала на шкафах, а на плите стоял приготовленный мною обед. Поесть я очень любил, а жена готовить для меня отказывалась, ссылаясь, конечно же, на свою не проходящую болезнь. Сама она с удовольствием уплетала то, что было приготовлено мной, и аппетит Нади не могло убить никакое из ее недомоганий.
Спустя год после нашей свадьбы Надя настолько обленилась, что перестала следить за собой. Она могла неделями не принимать душ и носить один и тот же старый застиранный халат. Тогда я и стал замечать, что моя страсть к жене пропадает при одном взгляде на нее. А так как более нас с ней ничего не связывало, то это стало для меня первым жизненным уроком. Я, наконец, осознал, какую глупость совершил, женившись на человеке, которого совершенно не знал. Тогда же я понял то, что духовная связь между людьми гораздо важнее, чем зов плоти. Это и отличает человека от животного. Вместе с осознанием сей, казалось бы прописной истины ко мне, наконец, пришло признание собственной вины перед девушкой, которую я обидел.
Я мчался к дому Насти только с одной целью — упасть к ее ногам и молить о прощении. Молить до тех пор, пока она действительно не простит меня. И я готов был ради этого на все! Только бы вернуть ее любовь!
Возле дома Насти толпились нарядные люди, и сердце мое сжалось от неприятного предчувствия.
— Выходят! Молодые идут! — прокричала какая-то женщина.
— Горько! — раздался рядом пьяный выкрик, и за ним последовал громкий смех.
Толпа немного расступилась, и я увидел ее! Моя самая милая и любимая девушка шла под руку с другим. Она улыбалась и, смущенная таким количеством внимания, нерешительно смотрела по сторонам. Вдруг взгляд ее остановился на мне, и улыбка спала с лица невесты. Настя смотрела на меня всего лишь несколько секунд, но во взгляде ее я прочел все то, что она ко мне сейчас испытывала — презрение, ненависть и чувство удовлетворенной гордости. Я понял, в этой прекрасной невесте больше нет любви ко мне, это чувство было отравлено моим собственным предательством.
В тот день во мне умерли все надежды, как оказалось, все еще живущие во мне. Я вернулся в свою ставшую еще более ненавистной жизнь и с головой погрузился в работу. Я брался за любую шабашку, с остервенением изматывал самого себя, и вскоре все это принесло результаты. У меня стали появляться лишние деньги, которые я тут же спускал в кабаках. Жизнь заиграла другими красками, мне казалось, что я король мира, и теперь так будет всегда. Когда я возвращался со своих ночных гулянок, моя жена казалась мне немного привлекательнее, чем обычно, и под действием алкоголя я даже испытывал некое подобие прежней страсти в отношении своей супруги.
В результате подогреваемых хмельными парами моих приступов страсти Надя забеременела. Впервые ее жалобы на плохое самочувствие были оправданы, у жены был страшный токсикоз, такой, что она на самом деле порой не могла подняться с кровати. Беременность у Нади протекала очень сложно, несколько раз ее отправляли в больницу, чтобы сохранить ребенка. Я как-то сразу пришел в себя и постоянно размышлял над тем, не была ли тяжелая беременность Нади быть следствием того, что ребенок был зачат, пока я был пьяным? Вина тяжким грузом легла на мои плечи, и я извлек из этого еще один жизненный урок. Человек несет ответственность не только за самого себя, и поэтому ему непозволительно погружаться на дно собственного отчаяния. Таким образом, он потянет за собой и тех людей, что живут с ним рядом.
Я начитался какой-то литературы и был готов молиться кому угодно, только бы мой ребенок родился здоровым. Я больше не прикасался к спиртному, даже пиво с мужиками после тяжелой смены не пил.
Надю положили в больницу еще до того, как ей пришло время рожать, чтобы она была под наблюдением врачей. И именно в то время, пока моя жена находилась в больнице, я встретил Настю. Мы нос к носу столкнулись прямо на улице и пройти мимо друг друга уже не смогли.
— Привет, — нерешительно поздоровался я.
— Здравствуй, Коля.
Настя как-то странно отводила взгляд, и я далеко не сразу заметил зеленый след от удара на ее щеке. А когда разглядел, не стал комментировать, мало ли бывает бытовых возможностей заполучить синяк? А люди склонны сразу думать на другое.
— Как ты? Все хорошо? — вместо этого спросил я.
Настя кивнула.
— А у тебя?
Я невольно расплылся в улыбке, представляя, что скоро стану отцом.
— Жена в роддоме. Вот мандарины урвал, несу ей.
— Поздравляю вас!
Глаза Насти засияли в полумраке, я видел, что она на самом деле рада за меня.
— Ну, я пойду? — спросил я, торопясь уйти подальше от этих глаз.
— Конечно. Еще раз прими мои поздравления!
Я уже сделал несколько шагов по направлению к проспекту, когда Настя окликнула меня:
— Коль, а зачем ты приходил тогда, в день моей свадьбы?
Я растерялся и, вновь приблизившись к ней, несколько секунд не отводил взгляда от ее лица. Я понял, что так и не попросил у Насти прощения за то, что обидел ее тогда, и решил тут же исправить эту ошибку. Снять со своей души и этот груз.
— Насть, я прошу простить меня за то, что так поступил тогда. Оправдываться ничем не буду, просто прости меня, если сможешь!
— Я уже давно простила тебя, Коля. Жизнь поубавила мою спесь и научила проще относится к подобным мужским слабостям.
Словно сказав что-то лишнее, Настя поспешила проститься со мной.
Спустя неделю у меня родилась дочка! Совершенно здоровая девочка весом три килограмма шестьсот грамм. Мы с Надей назвали девочку Александрой, и в тот момент, когда я впервые взял на руки свою дочь, я понял — только ради этого и стоит жить! Моя девочка окрасила мое существование в новые яркие тона, и все вокруг стало казаться иным, сама жизнь выглядела теперь желанной и чудесной. Я даже к жене стал относиться совершенно по-другому, ценить и уважать ее хотя бы за то, что благодаря ей у меня есть Сашка!
Прошло два года, Саша пошла в детский сад, и вот как-то раз, забирая дочку из сада, я встретил нашу с Настей бывшую одноклассницу Тамару Синицину. Ну, это раньше она была Синицина, а теперь сменила свою птичью фамилию на звериную и стала Волкова. Тома, увидев меня, обрадовалась и принялась рассказывать о том, как живет моя бывшая любовь. Некоторым людям доставляют неимоверное наслаждение чужие страдания, и они готовы болтать о том, как кому-то плохо днями и ночами. Тома была одной из них, и благодаря ей мне при каждой нашей встрече приходилось выслушивать истории о неудавшемся браке Насти.
К сожалению, все, что говорила Тамара, в последствии подтвердилось. Но тогда я тешил себя надеждой на то, что бывшая одноклассница слишком сгущает краски или вовсе сочиняет все на ходу. Не могла же моя умная и порой слишком независимая Настя сносить такое от собственного супруга? А по словам Тамары выходило то, что муж Насти гуляет направо и налево и при этом еще и бьет свою жену почем зря.
Не могу сказать с полной уверенностью, стал бы я вмешиваться и предпринимать какие-то действия в отношении мужа Насти, если бы россказни Тамары показались мне правдой. Скорее всего, нет. Чужая жизнь — потемки, а вся моя жизнь в то время была заполнена моей дочерью. Я даже во время работы постоянно думал о моей малышке, планируя наши вечерние игры, походы к врачу, детские утренники и прочие-прочие приятные для меня дела, связанные с воспитанием ребенка.
Так минуло еще два года. Как-то мы с дочкой играли в парикмахерскую, Саша причесывала мои волосы и неожиданно произнесла:
— Нет у тебя никаких рогов! Чего это тетя Лариса ерунду болтает?
Я сначала рассмеялся над репликой дочери, а потом, вникнув в смысл сказанного, спросил:
— А что именно говорит тетя Лариса про мои рога?
Лариса, я поясню, была ближайшей подругой моей жены.
— Она спрашивала маму, не замечаешь ли ты, как у тебя растут рога? — пояснила дочь.
Таким вот образом я узнал о том, что моя жена мне изменяет, и длится это уже не первый год. Любовники у Нади были разовые, от случая к случаю. То есть, можно сказать, ничего серьезного, просто так, для поднятия настроения и самооценки. Кстати, чаще всего именно так гуляют от жен их мужья, не обремененные осознанием своей вины за такие вот способы расслабиться. А мне вот «повезло» узнать такое о своей жене.
Я спрашивал себя, как это я не замечал ничего, никаких изменений в поведении жены, ее задержек где-либо без видимых причин и прочего. А потом понял, мне, если честно, было до лампочки, где там ходит моя супруга. Мне важнее было то, что рядом со мной в это время была моя дочь. И вот сейчас передо мною стоял выбор, самый сложный выбор — оставить все как есть и остаться с дочерью или начать крушить все вокруг, непременно навредив своей малышке. Советский суд никогда бы не отдал ребенка на воспитание отцу, если только тот не был какой-нибудь мега известной личностью.
Я был обычным слесарем, и мне это точно не грозило. Так же я прекрасно представлял, какая жизнь ожидает Сашку, если мы с ее матерью разведемся. Надя либо начнет водить в дом кого попало, либо снова выйдет замуж и воспитывать моего ребенка будет чужой дядя. Все! На этом мои кошмарные фантазии заканчивались, и я решил — пофиг! Пусть себе гуляет жена, сколько ей влезет, я найду чем скрасить свою жизнь. Вон у нас на заводе столько женщин, готовых заполнить чужой досуг. В те времена, собственно говоря, половина страны так жила и ничего, считались положительными гражданами, потому что разводов было не так много, как теперь. Ну, это я так, высказал собственное мнение, дабы оправдать себя в глазах читателя за то, что в последствии пользовался-таки услугами тех легкодоступных женщин, уставших от одиночества.
Как раз в то время, когда я носил на своей голове ветвистые рога, я и захотел снова увидеть Настю. Просто увидеть ее и поговорить! Я все чаще вспоминал нашу школьную любовь, с грустью осознавая, как могла бы быть прекрасна моя жизнь, не соверши я тогда роковую ошибку. С Настей нас объединяло родство душ, я тогда уже мог говорить об этом с уверенностью. Для меня это точно было так.
Я, кстати, в то время о Насте ничего не слышал. Сплетница Тамара, вернее, ее сын, уже более года как учился в школе, и поэтому мы больше не пересекались с ними в детском саду. Настин телефон я нашел в справочнике. Были в те времена такие специальные книги, где указывались даже домашние номера телефонов обычных граждан.
— Привет, не узнала меня, наверное…, — начал я свой разговор.
— Узнала. Здравствуй, Коля, — моментально откликнулась Настя.
Мы обменялись ничего незначащими фразами, справившись о жизни друг друга, а потом я сказал:
— Я на самом деле просто так позвонил. Все никак не могу понять в последнее время, почему мы не можем хотя бы просто разговаривать изредка по телефону? Мне, к примеру, очень не хватает общения с тобой. Или это чересчур, и твой муж будет против?
Настя вздохнула.
— Боюсь, мой муж все же не поймет такого общения, Коля. К тому же, мне сейчас совершенно не до этого, у нас с Геной родились близнецы!
Настя произнесла последнюю фразу таким счастливым голосом, что я тут же отругал себя за этот звонок. С трудом справившись с собственными эмоциями, я как можно более будничным голосом проговорил:
— Значит, я позвонил тебя поздравить! Это надо же, Коновалова, ты просто мать героиня! Горжусь тобой!
— Спасибо, Коля! Ну, пока?
— Пока.
Я повесил трубку и после этого запретил себе даже думать о Насте. Моя любовь счастлива, а большего мне и не нужно. У меня есть Сашка, и поэтому я тоже счастлив! И пусть все так и остается.
Едва моей дочери исполнилось восемнадцать лет, мы с ее матерью, наконец, официально развелись. Я знаю, что за эти годы Надя дважды делала аборт, и это были дети, к которым я не имел никакого отношения. В последние несколько лет мать моей дочери с нами не жила, у нее появился какой-то более-менее постоянный хахаль. Замуж он мою жену, однако, звать не спешил, и Надя не настаивала на разводе со мной. В чем, собственно, и я был заинтересован, иначе бы нас с Александрой все так же могли разлучить. Так мы и жили с Сашкой вдвоем, и нас обоих отсутствие в нашей жизни Нади вполне устраивало.
На одной с нами лестничной клетке жила старушка по имени Степанида. Мне она, если честно, никогда не нравилась, потому что беззастенчиво называла мою жену нехорошим словом на букву «Б». «Б» не «Б», мне было без разницы, а вот если Сашка такое услышит, ей будет не слишком приятно! Поэтому, когда после моего развода Степанида начала приставать ко мне, пытаясь навязать мне какую-то Тоню, я разозлился.
— А ваша Тоня случайно не «Б»? Не хотелось бы менять шило на мыло! — огрызнулся я.
— Что ты, Николай! Тоня у вас на заводе в бухгалтерии работает. Она порядочная женщина, хотя и разведенная. Я бы тебе никогда плохую женщину не посоветовала, столько лет тебя знаю, и знаю, чего ты заслуживаешь!
К словам Степаниды я особо не прислушивался, но все же во время посещения бухгалтерии выяснил, кого из женщин, обитавших там, зовут Тоней. Как это ни странно, Тоня мне понравилась сразу. Только по началу я при помощи нее лишь хотел скрасить свое одиночество. Но женщина, вопреки всему, оказалась недоступной, чем еще больше привлекла мое внимание. Мне тогда не было еще и сорока, я был полон сил и энергии, и, наверное, поэтому соблазнить Тоню стало для меня делом чести.
Я ухаживал за ней, водил в кино, в ресторан, дарил цветы, конфеты, но дальше поцелуев дело у нас никак не двигалось. Как-то раз я пригласил Тоню к себе домой (Сашка как раз ушла на день рождения к подруге) и после совместного ужина начал очень настойчиво приставать к своей гостье. После того как моя рука скользнула к Тоне под юбку, женщина заплакала.
— Ты что? Что случилось?
— Извини, Коля. Я, наверное, зря соглашалась ходить с тобой на свидания. Не могу я так.
— Как так?
— Без определенности.
— В каком смысле? Я замуж тебя в начале должен позвать?
— Извини, Коля.
Тоня вырвалась из моих объятий и убежала. Я же оторопело смотрел на входную дверь и думал, неужели они, эти женщины, все такие разные? Одна гуляет от законного мужа, другая, будучи свободна, не может себе ничего позволить, пока не узаконит свои отношения с мужчиной? В тот вечер я сделал для себя такой вывод — нельзя вымещать на других собственную злобу и обиду. По сути, я пытался заставить Тоню расплачиваться за обиды, нанесенные мне моей бывшей женой, а ведь у Тони была своя душа, в которую я и не подумал заглянуть.
После этого мы с Тоней некоторое время не общались. Это время я использовал для того, чтобы понять — хочу ли я все так же оставаться холостяком или мне можно еще раз попытать счастья с такой женщиной как Тоня? На помощь мне в этом вопросе пришла моя взрослая дочь.
— Папка, знаешь, чего я больше всего хочу?
— Новые босоножки?
— Дурак! Я хочу видеть тебя счастливым! Думаешь, я не понимаю, чем ты пожертвовал ради меня? Я уже не ребенок и могу представить, что было бы со мной, если бы ты развелся с моей матерью. Спасибо тебе за мое детство, но теперь я скоро пойду своей дорогой, а тебе нужен кто-то рядом. И если ты считаешь, что эта Тоня тот самый человек, то женись на ней!
При словосочетании «тот самый человек» сердце мое предательски дрогнуло. Нет. Тоня была не та самая! Но «та самая» была для меня недоступна, словно луна. А Тоня? Тоня просто была нужна мне, как тихая гавань потрепанному бурями кораблю.
Я был честен с ней с самого начала, сказал Тоне все как есть, и про отсутствие любви, и про мечты о тихой гавани. На что моя будущая супруга ответила:
— Не сомневайся, Коля, мы с тобой будем счастливы.
И мы были счастливы. Прожили вместе почти тридцать лет, вырастили наших детей и воспитали внуков. У Тони, когда мы поженились, был сын Егор, немного младше моей Сашки. Потом у нас родились еще двое общих ребятишек, дочь Света и сын Степан. Все наши четверо детей очень дружны между собою, и это в первую очередь заслуга моей жены.
Тоня умерла два года назад. Слишком рано, оставив в моей душе зияющую рану, заполненную лишь пустотой. Я не представлял, как буду жить без нее, ведь все эти тридцать лет мы были неразлучны. Мы все делали вместе, готовили обед по выходным, сажали грядки на даче, закатывали на зиму банки с огурцами, возили к морю наших внуков. Обычная рутинная жизнь двух пожилых людей, но она была наполнена каким-то милым сердцу смыслом и непринужденной суетой. Сейчас же у меня будто бы пропал этот смысл существования, и я не понимал, куда мне двигаться дальше. И главное, зачем? Без Тони я не мог найти самого себя.
Я встретил ее случайно, столкнувшись нос к носу прямо на улице. Я еще помнил, что совсем недавно у нее был день рождения, и ей исполнилось 68 лет. Но она, моя Настя, была все так же красива, почти как тогда, в выпускном классе.
Мы не виделись более двадцати лет. Помню, мы как-то раз столкнулись на лестнице в кукольном театре, куда привели своих детей. Я был с Тоней и с нашим младшим сыном, Настя со своими близнецами. Мы все вежливо поздоровались, перекинулись парой обычных фраз и разошлись в разные стороны.
С тех пор судьба больше не сводила нас вместе, и я даже не знал, что Настя уже десять лет как живет в другом городе.
— А вчера я прилетела на похороны бывшего мужа, — пояснила Настя, — чтобы, как говорится, почтить его память, все же он был отцом моих сыновей.
— Разве вы были в разводе? — удивленно спросил я.
— Да, Коля. Едва мои дети выросли, они сами настояли на этом. О покойниках плохо не говорят, но моя жизнь с отцом моих сыновей представляла собой сплошной кошмар. Не понимаю, как я могла это терпеть?
Столько всего наполнило в тот момент мою душу! И сожаления об ушедшем времени, и горечь от того, что я не смог защитить эту женщину от разочарований. От разочарований, что выпали на ее долю, возможно, даже по моей вине! И чувство вины перед ней вновь вернулось и легло на сердце тяжелым камнем.
— Как долго ты пробудешь в городе? — внезапно охрипшим голосом спросил я.
— Неделю, может быть, две, — ответила Настя и пристально посмотрела мне в глаза.
Это был внезапный порыв. Сердечный импульс, такой, какой накрывает человека лишь однажды, и не каждый решается прислушаться к нему. Я упал на колени прямо посреди улицы и, вцепившись в ее колени, с чувством заговорил:
— Настя, ты говорила, что простила меня, но сам себя я так и не простил! Не получилось у меня найти оправданий для того, что я тогда сделал с нами! Ведь то, что я натворил, изменило наши с тобой жизни, и ничего уже нельзя исправить. Но я умоляю тебя, дай мне шанс! Всего один шанс, и если ты решишь, что тебе это не нужно, я никогда больше не потревожу тебя.
— Коля, да что с тобой?! Поднимись немедленно, люди смотрят.
— Настя, выйди за меня замуж! Умоляю тебя! Я попробую все исправить!
— Соколов, ты спятил, что ли? Мне скоро семьдесят лет! И тебе, между прочим, тоже! Нас с тобой того и гляди в дурку упекут из-за того, что ты тут устроил!
— Мне все равно! Пока ты не скажешь мне «да», я так и буду стоять здесь на мокром асфальте!
— Коля! Сколько, по-твоему, лет мы еще проживем с тобой? Лет десять, от силы пятнадцать? Это глупо, Коля.
— Десять лет рядом с тобой — это все, о чем я могу мечтать!
Мы сидели на лавочке в парке и держались за руки. Мимо вальяжно и гордо прогуливались мамаши с колясками, проносились, словно весенние шмели, подростки на электросамокатах, и просто прохожие спешили по каким-то своим важным делам. Нам с Настей спешить больше было некуда, наш жизненный путь приближался к своему финишу, и все, что нам было сейчас нужно — это наши сплетенные меж собой пальцы рук. В этом никому не заметном объятии наших рук сконцентрировалась вся моя нежность к этой женщине. С виду старушке, а для меня все той молоденькой девчонке, чей задорный смех просто сводил меня с ума.
