Я давно не была в родном городке.
Маленьком и милом, городке моего детства и юности, где самое высокое здание это пять пятиэтажек в «центре», так и именуемыми «Пятак».
Те кто жили в Пятаке, считали себя крутыми и городскими, а тех кто жил в своих домах — деревенскими.
Я с родителями тоже жила в одном из домов Пятака. У нас была большая, трёхкомнатная квартира, у нас с братом было по комнате, а папа с мамой в большой комнате.
Большая просторная кухня, огромная лоджия.
Ах, как же я любила тёплым летним, весенним или осенним утром прошлёпать босыми ногами на эту лоджию, тихонечко пробравшись мимо спящих на разложенном большом диване родителей, встать у окна и наслаждаться всходящим солнышком.
Потом, дождавшись когда проснётся папа, а папа первый просыпался, чтобы прокрасться на лоджию и выкурить сигаретку, пока мама досматривает последние, сладкие сны… Я ждала, когда папа обратит на меня внимание, сидя тихо-тихо, как таракан за холодильником.
— Янка, ты чего не спишь? Суббота же, — шепчет мне папа.
— Не хочу, — выспалась, — так же шёпотом отвечаю я, — а ты что не спишь? У тебя выходной же…
— Да тоже выспался, — папа в тельняшке и семейных трусах, стоит и почёсывает голой ступнёй одну ногу о другую. — На рыбалку хочешь?
Я счастливая киваю.
— Иди, собирайся.
А чего собираться? Если у меня уже с вечера всё собрано, приготовлено и развешено в том порядке, в котором всё надо надеть.
— Юрка, опять на голодный желудок куришь, уааахаха, — зевает мама, — Яна, сначала завтрак, сок подожди…сейчас сделаю.
— Маам, может не надо сок?
— Надо, Ян, — мягко говорит мама и позёвывая накидывает халатик на кружевную сорочку, надевает тапки и шлёпает на кухню.
— Юрка, быстро завтракать и Янку тащи сюда, сок, пей быстро, не морщись, каша, что такое? Кто-то хочет остаться дома и генералить всю квартиру?
Генералить я не хотела, поэтому давилась кашей и запивала опостылевшим морковным соком…
Я шла по знакомым улочкам, едва сдерживая волнение, господи, сколько воспоминаний, сколько эмоций, как я могла забыть про свой городок?
Школа…
Это же моя школа, в которую я ходила с первого по восьмой класс, а потом мы уехали…
Я встала около забора из железных прутьев, окрашенных в зелёный цвет, как в моём детстве.
Мне показалось, что сейчас наша уборщица, тётя Катя, выглянет в дверь и крикнет мне, что сейчас каникулы, чего я пришла.
Я вспомнила, как бегла с Танюхой, подружкой и наперсницей, следить за мальчишками, за Яриком, моим братом и его другом Ванькой.
Танюха была влюблена в Ярика, а я в Ваньку.
Мальчишки делали вид, что не замечают нас, они уходили за правое крыло школы и раздевшись по пояс, тренировались там, отрабатывая приёмы.
Когда мы ехали в поезде с моря, Ярик купил у глухонемого продавца два календарика с приёмами из каких-то боевых искусств, один себе, а второй Славке.
Я тоже купила, там были знаки зодиака и всё про них написано, а ещё совместимость этих знаков.
Я узнала, что мы с Ваней подходим друг другу, а Танюха с Яриком нет и она очень расстроилась и плакала по этому поводу.
Я помню, как по вагону ходил поддатый дядька с таким же календариком со знаками зодиака и бил себя в грудь, доказывая всем, что он свинья.
-Я свинья, — доказывает дядька какой-то бабушке.
— Да что ты, сынок, какая же ты свинья?- говорит бабуля, — ты сынок, кабан… Нешто бывают свинью мужеского полу? Нет, сынок, кабан ты, как есть кабан…боров.
Я стою прижавшись лицом к прутьям и слёзы бегут по лицу, я была тогда счастлива.
Меня не предавали, не ломали, я была весела и счастлива…
Зачем…ну зачем мы тогда уехали…
***
-Янка, пляши, — мама весело улыбается, — пляши, а то не узнаешь новость…
Я смотрю на не очень весёлого Ярика и не хочу плясать… Я с тех пор не люблю сюрпризы и неожиданные новости.
-Мы! Уезжаем! В Москву! Тадам!
Ярик встаёт и резко уходит из комнаты. Что вообще происходит? В какую Москву?
— Ну? Янка? Ты рада?
-Я не поняла, мам… На выходные?
— Да какие выходные, Янка? Что с вами? Ярик куксится, ты стоишь…не радуешься. Мы переезжаем, Ян. Мы будем жить в Москве! Папе предложили хорошую должность! Янка, я тоже нашла работу, вы будете ходить в престижную школу, мы станем москвичами, Янка, ну! Ты чего…
Вечером Ярик спросил у родителей, не сможет ди он остаться и доучиться здесь, родители были категорически против, они кричали, что мы семья.
А семья это когда один за одного, все вместе.
Я тоже не была в восторге, ведь здесь оставались мои друзья, Танюха, Ванька, бабушка и дедушка…
Москва…
Этот город прочно вошел в мою жизнь, я любила и ненавидела его, я уезжала и опять возвращалась…
Я плакала и радовалась, я жила и умирала, возрождалась их пепла… и много лет не приезжала в свой городок, как я могла…
В Москве жизнь закрутила, мы с Яриком не бросились в этот омут, мы приглядывались и старались держаться вместе, но вскоре жизнь закрутила и понесла.
Мы уже не так скучали по своим друзьям, а на каникулы всё реже приезжали к бабушке с дедом.
Единственное, что было плохо, у нас была маленькая квартирка с маленькой кухней и крошечным балконом.
— Зато мы живём в Москве, — любила говорить мама.
Потом началась банальщина…
Папа встретил нимфу, нимфа захотела быть законной женой, пообещала папе родить наследника, ха-ха-ха, а как же Яр?
Мама начала воевать за папу, папу раскатал губы на юную нимфу, но, как бы это странно не звучало, маму он тоже любил…нимфа требовала сил и вложений, а с мамой было всё уже налажено и…папа конечно выбрал маму.
Мама долго ему припоминала эти свои слёзы, и нервы, и седые волосы… Но всё же она его простила.
Папа часто просил прощения за тот случай, а мама прощала. Такая игра у них была.
Я жила, училась, влюблялась, расставалась, выходила замуж, разводилась, рыдала на плече у Танюхи и мамы, да…Танюха вышла замуж за Ярика и вполне себе хорошо живут.
Вот тебе и гороскопы, врут всё эти ваши гороскопы.
А я… Я изломанная, исковерканная, без эмоций, решила поехать в город детства, больше было некуда.
Я знаю, мои никогда меня не бросят, но сколько можно? Депрессия моя затянулась, уже год прошёл, а я… Я всё жду и надеюсь на что-то? На что?
Эту схватку с нимфой я проиграла.
Да, у нас с мужем тоже появилась нимфа, только она выиграла.
Она, подарила моему мужу наследника, а мне он говорил, что нам ещё рано об этом думать…
Я сказала своим, что у меня командировка по работе.
Взяла ключи от дома бабушки с дедом, мама так и не решилась его продать, я решила вернуться туда, где я была безоблачно и не наигранно счастлива.
Я не могла уже играть счастливую, меня выворачивало наизнанку и ломало.
Зашла в магазин, купила бутылку коньяка, колбасы и лимон, прошла на родную улицу, всё по старому, кажется сейчас выйдет бабушка в белом платочке, приложит ладошку козырьком ко лбу и будет смотреть вдаль улицы.
-Янька, Ярька, ребятишки, идите исти, — крикнет бабуля…
А во дворе деда, с неизменной беломориной в уголке рта, что-то строгает, пилит, тешет…
Дом будто ждал меня, не было ни застоявшего воздуха, ни посторонних запахов, казалось, что сейчас зайдёт бабуля и позовёт исти…
— Бабушка, уууу, — плачу пьяная я, — больно…вывернули на изнанку…деда, иди…скажи ему, что палкой побьёшь, как Петьку тогда, ууууу, больно как…. Бросил, как куклу ненужную, я ребёнка хотела, уууу, а он не хотееел, говорил что рано…конечно…ууууу…
Я уснула выпив всю бутылку, это я утром поняла, что выпила всю бутылку.
Стало ли легче?
Да в том то и дело, что нет, стало ещё поганее.
К душевной боли добавилась и головная…
Я бесцельно бродила по домику, трогая такие милые и родные с детства вещи.
Вышла в небольшой садик, запахло яблоками, как тогда в детстве.
Прошла по саду, почему он тогда казался таким большим?
Гамак…мне его деда в детстве смастерил, мне, не Ярику, он терпеть не мог лежать без дела, всегда что-то делал, до сих пор такой и остался, мой брат, моя защита и надежда моя крепость…
Но сколько можно подтирать мне жидкость около носа? Я должна сама справиться.
-Вы хозяйка, — раздался высокий женский голос.
-Что, — обернулась на этот голос.
-Вы хозяйка? Будете продавать усадьбу? Мы бы купили.
Усадьбу, продавать, мозг отказывается работать.
— Нет, не буду, — говорю и отворачиваюсь, понимаю, что невежливо, но я не хочу ни с кем разговаривать, тем более с незнакомыми людьми.
Сколько может бить по голове? — задаю я вопрос неведомо кому, — сколько?
Иду в дом, набрав в руки яблоки.
Полежу, почитаю, — думаю я, — сто лет этого не делала. А там есть мой любимый Том Сойер, я в детстве себе такого друга хотела.
— Яблоком не угостите, девушка, — слышу я, около калитки стоит… Ванька?
— Иван?
— Ну, а кто ещё то, привет… Ярик где?
— Дома наверное, не знаю, ну в смысле на работе…
— Подожди, так он здесь или нет? В дом-то пустишь? Яблочная королева?
Яблочная королева, так меня называл Ванька в детстве, считая, что они с Яром такие взрослые, угу…
— Проходи.
Иван заходит и берёт у меня яблоко, смачно его откусывает.
— Ну?
-Что?
— Обниматься будешь? Или вы мааасквичи…
— Да иди ты, — я подхожу к большому и крупному Ваньке, от которого пахнет солнышком и силой и прижимаюсь к нему, а он меня крепко сжимает в своих объятиях, приподнимает над землёй.
— Лёгкая какая, не ешь что ли ничего?
— Почему, ем, — пищу я.
— Как живёшь — то? Королева я блок?
— Нормально живу, — говорю я и начинаю плакать, стараясь вытирать руками занятыми яблоками слёзы.
Ванька прижимает к себе и тихонько постукивая гладит по спине, как тогда, в детстве, когда у нас умерла кошка Муська.
Я реву, слёзы очищения целыми потоками льются у меня из глаз, я вою, как сирена, захлёбываясь и икая.
Ванька уводит меня в дом, подальше от любопытных глаз.
Потом мы пьём чай с мёдом, который принёс Ванька, сообщив, что у него пасек и болтаем.
О чём? Да ни о чём…и обо всём…
— Живу здесь, с женой разошёлся, родителям надо помогать, работаю, пасека у меня, для души живу, современным людям не понять… Я сам таким был, Юль. Всё куда-то бежал, старался заработать побольше, жизни не видел, не было наслаждения тем, что живу.
Может смешно, звучит и непонятно, но я наконец-то счастлив, Юль, мне не надо вставть в пять часов, чтобы успеть к восьми на работу, а потом в восемь вечра добраться домой и лечь на диван…
Я не жил, был, как робот. Жена ушла к другу, хотя…он ведь тоже так живёт, просто находил ещё время , чтобы повеселить супругу.
Ни жены, как говорится, ни друга.
Да я не заморачиваюсь, ненужное уходит из моей жизни, анужное приходит и остаётся…
Он приходит на второй день и забирает меня к себе, я пью чай с мёдом, ем соты, запивая холодным молоком, яваляюсь на лугу с клевером, я живу…
-Юля…Позвони родителям, они переживают.
-Ладно…тебя Яр просил прийти тогда?
-Нет, я сам пришёл, он просто попросил узнать…
Я уехала в Москву, отдохнувшая с мозгами вставшими на место…
***
Я иду с чемоданом по своему городку детсва, я приехала…
Хочу туда где луг с клевером, где пчёлы и мёд с сотами, где Ванька.
-Долго ты ехала…
-Я же должна была подумать.
-О чём?
-Ни о чём…
***
Мы сидим с Танюхой и смотроим на двор, где играют наши дети, где наши мужчины показывают друг перед другом свою силу, как тогда в детсве…
-Врут гороскопы, — говорит Танюха.
-Ага, врут…
Прошу очень внимательно прочитать этот текст, если вам вдруг показалось, что автор не правильно использовал речевой оборот, что такого не бывает и быть не может, что так сто лет не разговаривают, что вам не нравится то, что делает автор и вообще, автор не извиняется каждый день за ошибки и не просит прощения, обнаглела…
То нам не по пути.
Сообщать мне о том, что вы в свои шестьдесят лет с небольшим слушаете рок и носите мини-юбки, не надо, мне не интересно.
Стараться обидеть, унизить и т.д, вызвать во мне чувство гнева или стыда, тоже не стоит.
Я человек, из плоти и крови, а не конфетка, чтобы всем нравится.
Со своим мнением о моём плохизме не сюда.
Здесь мой дом и мои друзья сюда приходят за хорошими эмоциями.
Закройте страничку и спокойно удалитесь, комментаторы всякой нечисти и дуроломства идут в бан.
И мне плевать, что вам плевать.
Выход вон там…
