Мне казалось, моя младшая сестрица Лилия безбожно баловала свою единственную кровиночку. У меня-то вон, три богатыря выросли, настоящие соколы! Я с ними никогда сюсюкаться не любила. Знали, что в доме есть закон, а за ослушание — расплата. Конечно, когда были совсем крохами, случалось всякое — и шалили, и шкодили. Но после хорошей взбучки быстро усваивали уроки жизни.
А Лилия свою Амелию воспитывала совсем иначе. Не знаю, связано ли это с тем, что дочка поздняя и единственная, или просто Лилия всегда была мягкотелой. В общем, они дитятке все позволяли, никогда не ругали и ни в чем не отказывали.
Сейчас племяннице уже десять лет, а она и пальцем не пошевелит по дому! Ни посуду помыть, ни завтрак сварганить. Кажется, у Амелии даже в собственной комнате вечный хаос. Мои-то дети в этом возрасте уже спокойно одни дома оставались! И уберутся, и ужин соорудят, и уроки выучат, и чем себя развлечь найдут. А Амелия…
Впрочем, да что уж там… Это исключительно их семейные дела. Поначалу я пыталась поговорить с сестрой, наставить её на путь истинный, но она каждый раз отрезала как ножом: «Сама разберусь со своей дочкой!» Ну, я и отступила. Только и оставалось, что наблюдать со стороны и гадать, что же вырастет из племянницы с таким воспитанием.
Но недавно произошла история, после которой я не смогла промолчать. Лилия попросила присмотреть за Амелией один вечер.
— Мы с мужем идем в театр, понимаешь? — щебетала она в трубку. — Обычно дочку оставляем с его мамой, а тут, как назло, она тоже не может.
— Так театр — это же всего часа три-четыре, — удивилась я. — Амелия у вас уже совсем взрослая. Неужели она не может это время одна провести?
Сестра надула губки и ответила, что и не собиралась ее оставлять одну, но если мне сложно, то она не будет просить. Я пожала плечами и сказала, что Амелия может у меня остаться.
В назначенный день племянницу привезли. Не могу сказать, что у нас с ней была крепкая связь. Я усадила её за стол, накормила ужином и спросила, чем она хочет заняться. Амелия тут же заявила, что хочет сидеть в телефоне.
— Прости, милая, — уклончиво ответила я, — родители предупредили, чтобы я на время её нахождения в гостях никакие гаджеты тебе не давала. Поэтому можешь, например, книгу у меня в комнате почитать. Там у меня целая библиотека!
Я показала племяннице шкафы, полные книг, но они ее ни капельки не заинтересовали. Зато её взгляд, словно магнит, притянуло к моему туалетному столику.
— Можешь посмотреть, понюхать, если очень хочется, — неосмотрительно предложила я. — Но, пожалуйста, будь аккуратной! Косметика очень-очень дорогая, как бы чего не вышло!
Племянницу я оставила в комнате одну, а сама ушла на кухню мыть посуду после ужина. Затем окунулась в свои дела. Время до возвращения Лилии пролетело незаметно. Я очнулась, когда услышала звонок в дверь.
— Ну, как вы? — спросила сестра, заглядывая в квартиру.
— Всё хорошо, — ответила я. — Амелия в моей комнате. Сейчас позову.
Войдя в комнату, я застыла в дверях, пораженная увиденным. Племянница не просто ослушалась. Она разрисовала себя, как клоун перед выходом на арену!
— Амелия, я же просила тебя не трогать косметику без разрешения! — воскликнула я. — Только смотреть!
— Да я же чуть-чуть! Жалко?! — недовольно протянула племянница.
Я приблизилась к столику и ахнула! Мои глаза расширились от ужаса. Помада была сломана! Видимо, Амелия слишком сильно ее выкрутила, надавила, и столбик сломался. Одна из палеток с тенями была рассыпана, а по румянам было видно, что кисточка побывала во всех отсеках, смешав цвета в невообразимую грязь. Тюбик с тушью валялся на полу с открученной крышкой. Никогда бы не подумала, что ребенок способен на такое варварство!
— Амелия! Что это такое?! — закричала я, понимая, что ещё чуть-чуть и меня хватит удар. — Что ты натворила?!
Она испуганно посмотрела на меня, собираясь что-то пролепетать в своё оправдание, но я не дала ей и шанса:
— Ты хоть понимаешь, сколько это стоит?!
В этот момент в комнату ворвалась Лилия, словно ураган, и завизжала:
— Чего ты орешь на моего ребенка?!
— Да ты хоть посмотри, что твой ребенок натворил! — заорала я, показывая на стол и не сдерживая эмоций.
Сестра безразлично оглядела разгром на моём туалетном столике, а затем махнула рукой и произнесла:
— Господи, ну подумаешь, ничего страшного! Она же ребенок!
— Лилия! — терпеливо начала я. — Десять лет — это уже тот возраст, когда ребёнок должен чётко понимать, что можно, а что нельзя. И осознавать, что есть дорогие вещи, которые нельзя портить!
— Амеличка, не слушай её, — перебила Лилия, схватила дочь за руку и устремилась к выходу. — Мы уходим! Спасибо, что посидели с доченькой!
И захлопнула дверь так, что стены задрожали. А потом еще и злобное сообщение прислала, что запрещает мне видеться с племянницей, и что её жалко моих бедных, несчастных детей.
Ну, посмотрим, что она скажет, когда Амелия повзрослеет и окончательно сядет ей на шею, свесив ножки.
