— Галя, ты что, совсем свихнулась? — Виктор Петрович отложил калькулятор и уставился на жену. — С больными животными возиться за копейки?
Галина Степановна аккуратно убрала ветеринарную сумку в шкаф и только после этого обернулась к мужу. Сорок лет замужества научили её не отвечать сгоряча. Хотя сейчас в груди полыхало так, что хотелось крикнуть.
— Не за копейки, Витя. За нормальные деньги.
— Нормальные! — он хмыкнул. — Две тысячи за то, что корове укол поставить. Да я на заводе за такие деньги полдня вкалывал.
Она молча налила себе чай из термоса. После пяти утра, когда вернулась с фермы, где принимала трудные роды у коровы, спать уже не хотелось. А Виктор проснулся от скрипа половиц и теперь устраивал разбор полётов.
— На заводе ты уже не работаешь, — тихо сказала Галина. — И мне надо как-то жить.
— Как-то жить? — голос у мужа стал выше. — У тебя пенсия есть, у меня пенсия есть. Чего ещё надо?
Она посмотрела на него поверх кружки. Виктор сидел в домашнем спортивном костюме, небритый, с заспанным лицом. Три года назад, когда завод закрыли, он ушёл на пенсию в шестьдесят. С тех пор каждое утро спрашивал, зачем она куда-то торопится, если на пенсии можно жить спокойно.
— Витя, моя пенсия одиннадцать тысяч. Твоя четырнадцать. Продукты подорожали в два раза за год, коммуналка тоже растёт. На что жить-то?
— Выживали как-то, выживем и дальше, — он пожал плечами. — А ты теперь что — по хлевам бегать будешь? В твоём возрасте?
В твоём возрасте. Шестьдесят лет. Будто это приговор, а не просто число. Галина отставила кружку и встала из-за стола. Ей нужно было собраться, через час снова звонили — на этот раз к свинье, которая никак не могла опороситься.
— В моём возрасте я могу работать, — сказала она, натягивая куртку. — И хочу работать. И буду работать.
— Работать! — Виктор фыркнул. — Кому нужна старая корова вроде тебя?
Слова ударили так, что Галина замерла с рукой на дверной ручке. Старая корова. Сорок лет она была для него женой, матерью его недоношенных планов, хранительницей его покоя. А теперь — старая корова.
— Увидим, — тихо сказала она и вышла.
Холодный октябрьский воздух обжёг лицо, но внутри горело ещё сильнее. Галина шла по знакомой дороге к окраине посёлка, где жила Марья Кузьминична с проблемной свиньёй, и думала о том, что, возможно, муж прав. Может, и правда никому она не нужна. Кому нужны её руки, дрожащие от усталости? Кому нужны её знания, которым уже столько лет?
Но когда через два часа она принимала восьмого поросёнка, а Марья Кузьминична плакала от счастья, когда благодарно совала ей в руки пятитысячную купюру, Галина поняла — нужна. Очень нужна.
По дороге домой зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло, это Галина Степановна? Меня Иван Фёдорович зовут, с соседнего села. У меня бык заболел, никто не знает что. Говорят, вы лучший ветеринар в округе. Приедете?
Лучший ветеринар в округе. Не старая корова. Не обуза. Лучший ветеринар.
— Приеду, — сказала она. — Адрес диктуйте.
Дома Виктор смотрел телевизор и делал вид, что её не замечает. Галина переоделась, собрала сумку для дальней поездки и снова вышла. На этот раз муж не спросил, куда она идёт.
Бык оказался не просто больным — он умирал. Иван Фёдорович, здоровенный мужик под сорок, стоял возле загона и растерянно разводил руками.
— Два дня не ест, не пьёт. Температура под сорок. Местный ветфельдшер говорит — забивать пора, а мне его жалко. Он у меня как член семьи.
Галина осмотрела животное, померила температуру, прослушала. Пневмония. Запущенная, но не безнадёжная. Если постараться.
— Лечить будем, — сказала она. — Но вам придётся мне помогать. Уколы каждые четыре часа, три дня подряд. Сможете?
— Смогу, — кивнул Иван Фёдорович. — Что делать?
Следующие три дня Галина практически жила на чужой ферме. Иван Фёдорович оказался добрым и благодарным человеком — кормил её, поил чаем, рассказывал о своём хозяйстве. У него было двадцать коров, три быка, свинарник и птичник. Настоящее подворье, которое он развивал уже десять лет.
— Мне нужен постоянный ветеринар, — сказал он в третий день, когда бык уже встал на ноги и начал есть. — Официально оформлю, с белой зарплатой. Тридцать тысяч в месяц за то, что два раза в неделю приезжать будете. Профилактика, прививки, если что случится — лечение. Согласны?
Тридцать тысяч. Почти в три раза больше пенсии. Галина смотрела на выздоравливающего быка, на благодарного хозяина, на аккуратные загоны и чистые стойла, и понимала — это судьба.
— Согласна, — сказала она.
Домой приехала поздно вечером. Виктор сидел на кухне с бутылкой пива и смотрел в окно. Когда она вошла, не обернулся.
— Где пропадала три дня? — спросил, не поворачивая головы.
— Работала. Быка лечила.
— Быка, — он усмехнулся. — Скоро, наверное, на хрюшек переключишься.
Галина села напротив мужа. Он выглядел постаревшим, осунувшимся. Пиво в одиннадцать вечера, неделя в одной и той же майке, взгляд человека, который потерял интерес к жизни.
— Витя, а ты не хочешь чем-то заняться? Найти работу, хобби какое-нибудь?
— Зачем? — он пожал плечами. — Пенсия есть, телевизор работает. Чего ещё надо?
— Жить надо. А не существовать.
— Это ты мне лекции читать будешь? — в голосе появились знакомые металлические нотки. — Ты, которая по хлевам шныряет?
— Я не по хлевам шныряю, — спокойно сказала Галина. — Я работаю. И завтра начну работать официально. Меня взяли ветеринаром на большую ферму.
Виктор наконец обернулся. На лице читалось недоумение, смешанное с раздражением.
— Какую ещё ферму?
— Ивана Фёдоровича. Тридцать тысяч в месяц. Два раза в неделю приезжать, следить за животными.
Он молчал долго. Потом медленно поставил бутылку на стол.
— Тридцать тысяч?
— Тридцать тысяч.
— И что теперь, ты будешь меня содержать? — в голосе зазвучало что-то обиженное, детское.
Галина посмотрела на мужа и вдруг поняла — он боится. Боится того, что она станет нужной кому-то ещё. Что у неё появится своя жизнь, свои интересы, свои деньги. Что он перестанет быть главным.
— Витя, я не буду тебя содержать. Я просто буду жить своей жизнью. Наконец-то.
— Своей жизнью, — он повторил с горечью. — А я что, не твоя жизнь?
— Ты часть моей жизни. Но не вся жизнь.
Он допил пиво, встал из-за стола и пошёл в комнату. На пороге обернулся.
— Знаешь, Галя, я тебя не узнаю. Сорок лет прожили вместе, а ты стала какой-то… чужой.
— Может быть, не чужой, а настоящей?
Он ничего не ответил. Только тяжело вздохнул и закрыл за собой дверь.
Галина осталась сидеть на кухне. За окном шумел ветер, где-то лаяла собака, жила своя, обычная жизнь. А она была частью этой жизни. Не старая корова, а живой человек, которому есть что дать этому миру.
И это было самое важное открытие за последние годы.
Утром Виктор встал раньше обычного. Галина услышала, как он возится в ванной, потом долго копается в шкафу. Когда вышла на кухню, на столе лежала записка, написанная его размашистым почерком.
«Галя. Уехал к брату в Москву. Подумать надо. Документы на квартиру в серванте. Ключи оставляю у соседки. Живи как знаешь.»
Она прочитала записку дважды, аккуратно сложила и убрала в карман фартука. Потом заварила кофе — не чай, как всегда, а кофе, который Виктор не любил — и села у окна.
Во дворе возилась соседская кошка, гоняла листья. Было тихо и спокойно. Впервые за много лет Галина не чувствовала тяжести на душе. Будто с неё сняли тесную одежду, в которой она ходила так долго, что забыла, каково это — дышать свободно.
В девять утра позвонил Иван Фёдорович.
— Галина Степановна, не могли бы вы сегодня приехать? Одна телочка что-то приуныла, хочется показать вам.
— Конечно, — сказала она. — Через час буду.
Собираясь, Галина посмотрела на себя в зеркало. Шестьдесят лет, седые волосы, морщины вокруг глаз. Но глаза живые, заинтересованные. Не как у старой коровы, а как у человека, который знает, зачем встаёт утром.
На ферме её встретили как родную. Иван Фёдорович представил работникам как главного ветеринара хозяйства, телочка оказалась просто избалованной и требующей внимания, а вечером хозяин попросил остаться на ужин.
— У вас семья не будет волноваться? — спросил он, накрывая на стол.
— Не будет, — ответила Галина и впервые за сорок лет не соврала.
Когда она вернулась домой, в квартире было тихо и пусто. Но не одиноко. Просто тихо. И это было прекрасно.
Перед сном Галина достала записку Виктора и перечитала ещё раз. «Живи как знаешь». Хороший совет. Она именно это и собиралась делать.
