Марина захлопнула дверцу холодильника с такой силой, что магниты с видами Сочи задрожали и один свалился на пол.
— Боря, твоя сестра причитает, что я живу за твой счёт! Передай ей, что у меня свой счёт, а летом я ещё и тебя на море свозила!
Борис не поднял глаз от ноутбука. Он сидел за кухонным столом в старом свитере с катышками, и его усталое лицо освещалось холодным светом экрана.
— Марин, не начинай. Я только с работы.
— Так и передай! — Марина прошлась по кухне, стуча каблуками. — Пусть не лезет в нашу жизнь со своими комментариями!
— Она не лезет, — тихо сказал Борис. — Она просто переживает.
— Переживает? — Марина развернулась. — Она намекает! Всегда намекает! То я денег на продукты не даю, то коммуналку не оплачиваю, то не работаю как следует!
Борис потёр переносицу. Голова раскалывалась после двенадцатичасовой смены.
— Ты преувеличиваешь.
— Преувеличиваю? Вчера она мне прямо в глаза сказала: «Как хорошо, что у Бориса такая зарплата, а то как бы вы жили». Как тебе?
— Она не со зла…
— Со зла или нет, мне надоело! — Марина села напротив, облокотившись на стол. — Я работаю! У меня свой доход! И поездку в Сочи я оплатила полностью, между прочим!
Борис наконец закрыл ноутбук и посмотрел на жену. Марина была красивой: тёмные волосы до плеч, выразительные глаза, аккуратная фигура. Но сейчас её лицо исказила обида.
— Хорошо, — сказал он примирительно. — Я поговорю с Катей.
— Поговори так, чтобы она поняла раз и навсегда.
— Поговорю.
Марина встала и направилась в комнату, бросив через плечо:
— И не защищай её. Ты всегда её защищаешь.
Борис остался сидеть на кухне, глядя в темноту за окном. Катя действительно последнее время слишком часто интересовалась их финансами. После смерти матери в прошлом году она стала ещё навязчивее — будто пыталась заменить её, контролируя каждый его шаг.
Он достал телефон и набрал сообщение сестре: «Катя, нам надо поговорить. Можешь завтра заехать?»
Ответ пришёл почти мгновенно: «Конечно. Часов в семь. Что-то случилось?»
«Поговорим при встрече».
Екатерина приехала ровно в семь, как и обещала. Она была на три года младше Бориса, но выглядела старше — усталость от работы медсестрой в больнице отпечаталась на её лице глубокими морщинами у глаз.
— Привет, — она сняла куртку в прихожей. — Где Марина?
— У подруги. Специально попросил её уйти, чтобы мы могли поговорить спокойно.
Катя насторожилась:
— Что-то серьёзное?
Они прошли на кухню. Борис поставил чайник, достал печенье.
— Катя, я ценю твою заботу, но… — он помолчал, подбирая слова. — Марина считает, что ты слишком вмешиваешься в нашу жизнь.
Екатерина замерла с чашкой в руках:
— Вмешиваюсь? Я?
— Все эти разговоры о деньгах, о том, кто сколько зарабатывает…
— Боря! — Катя поставила чашку на стол. — Я беспокоюсь о тебе! Ты работаешь на двух работах, еле ноги домой тащишь, а Марина…
— А Марина что?
Катя сжала губы, потом выдохнула:
— Она работает удалённо три часа в день. Это же не полноценная работа!
— Она зарабатывает, — твёрдо сказал Борис. — И летом она оплатила нам поездку в Сочи. Полностью.
— Поездку? — Катя нахмурилась. — Какую поездку?
— Мы в июле ездили на неделю. Марина сняла отель, оплатила все расходы.
На лице Кати появилось странное выражение. Она долго молчала, потом тихо спросила:
— Борь, а можно я задам тебе один вопрос? Честно ответишь?
— Давай.
— Сколько Марина зарабатывает? Примерно?
Борис поёрзал на стуле:
— Ну… точно не знаю. Она говорила, что около тридцати тысяч.
— Тридцать тысяч, — повторила Катя. — Боря, неделя в Сочи с отелем и питанием — это минимум сто пятьдесят тысяч на двоих.
— Она могла накопить…
— За сколько месяцев? — В голосе Кати прозвучала тревога. — Если у неё тридцать тысяч, а на жизнь уходит хотя бы половина…
— Может, у неё была премия. Или… — Борис осёкся.
— Или что? — Катя наклонилась вперёд. — Боря, ты вообще видел, куда уходят деньги? Ты же переводишь ей на карту по пятьдесят тысяч каждый месяц на общие расходы.
— Откуда ты знаешь?
— Мама мне говорила. Перед смертью она очень переживала за тебя.
Борис почувствовал, как внутри всё сжалось.
— Мама не должна была лезть в наши дела.
— Она не лезла! Она случайно увидела выписку по счёту, когда помогала тебе с документами для налоговой. Боря, она волновалась! И я волнуюсь! Ты работаешь как проклятый, денег хронически не хватает, а Марина…
— Хватит! — Борис встал. — Я не хочу это слушать!
— Но ты должен! — Катя тоже поднялась. — Посчитай сам! Пятьдесят тысяч в месяц на продукты, коммуналку и прочее — это нормально? Вас двое, вы не шикуете!
— Может, мы шикуем, а я не замечаю!
— Борис! — Катя схватила его за руку. — Очнись! Мама тоже пыталась с тобой поговорить, но ты её не слушал. Ты был влюблён, ты до сих пор влюблён, и я это понимаю! Но Марина…
— Что — Марина?
Катя сглотнула:
— Она тебя использует.
Несколько секунд стояла тишина. Потом Борис выдернул руку:
— Уходи.
— Боря…
— Уходи! Немедленно!
Екатерина попятилась к двери, на глазах блестели слёзы:
— Я хочу как лучше. Я правда беспокоюсь…
— Уходи, Катя. И больше не приходи со своими обвинениями.
Когда за сестрой закрылась дверь, Борис прислонился к стене и закрыл глаза. Внутри бушевала буря — гнев на Катю, желание защитить Марину и странное, неприятное чувство сомнения.
Он вернулся на кухню и сел к столу. Чай давно остыл. За окном сгущались сумерки.
Борис достал телефон и открыл банковское приложение. Последний перевод Марине — пятьдесят тысяч рублей. Неделю назад. Перед этим — пятьдесят тысяч. И месяцем раньше — пятьдесят тысяч.
Он никогда не спрашивал отчёта. Доверял. Любил.
Но сейчас слова Кати засели занозой в мозгу.
Марина вернулась около десяти, весёлая и слегка навеселе.
— Как разговор с сестрицей? — она повесила куртку и прошла на кухню. — Надеюсь, ты ей всё объяснил?
Борис сидел на том же месте. Перед ним лежал калькулятор и листок с цифрами.
— Марин, — сказал он тихо. — Мне нужно кое-что уточнить.
Она села напротив, всё ещё улыбаясь:
— Что такое?
— Сколько ты зарабатываешь? Точно?
Улыбка дрогнула:
— Зачем тебе?
— Просто скажи.
— Тридцать-тридцать пять. Зависит от месяца. А что?
Борис постучал пальцем по листку:
— Я тут посчитал. Коммуналка — двенадцать тысяч. Продукты — максимум двадцать. Остальное — что?
Марина побледнела:
— Это ещё что за допрос?
— Я просто хочу понять. Пятьдесят тысяч каждый месяц — на что они уходят?
— На жизнь! — она вскочила. — На бытовую химию, на косметику, на лекарства, на одежду!
— Каждый месяц на восемнадцать тысяч?
— А почему бы и нет? Это наши деньги!
— Мои деньги, — тихо поправил Борис.
Марина замерла. В её глазах мелькнул страх, потом ярость:
— Мы семья! Или для тебя это теперь не так?
— Мы семья. Но я работаю по двенадцать часов в день, а у нас никогда нет денег на ремонт или на новую мебель. Куда уходит то, что я даю?
— Ты мне не веришь? — голос Марины дрожал. — Твоя сестра тебя настроила!
— Сестра ни при чём. Марина, я просто хочу понять…
— Хочешь понять? Хорошо! — она выхватила телефон. — Вот тебе выписка по карте! Смотри!
Борис взял телефон. Пролистал последние операции: продуктовый магазин, аптека, оплата интернета, косметический салон… Всё вроде бы логично.
— А поездка в Сочи? — спросил он. — Откуда деньги?
Марина забрала телефон:
— Накопила.
— За сколько времени?
— Какая разница?
— Марин…
— Всё! — она развернулась к двери. — Мне надоело оправдываться! Я твоя жена, а не подотчётная! Если ты мне не веришь, разводись!
Хлопнула дверь спальни.
Борис остался сидеть на кухне. В голове роем кружились мысли.
Следующие два дня они почти не разговаривали. Марина демонстративно молчала, Борис пытался разобраться в себе.
На третий день, когда Марины не было дома, он решился на то, что давно откладывал. Открыл её ноутбук — пароль он знал — и вошёл в её личную почту.
Пять минут спустя Борис сидел, уставившись в экран.
Переписка с Ольгой Викторовной, его покойной матерью. Датирована прошлым годом, за три месяца до её смерти.
«Маришенька, я должна с тобой поговорить. Ты понимаешь, что не можешь так дальше продолжать? Боря работает на износ…»
«Ольга Викторовна, я Вас прошу, не вмешивайтесь. Мы сами разберёмся с Борей.»
«Но ты берёшь у него по пятьдесят тысяч каждый месяц! Он думает, что это на семью, а ты…»
«Я ничего не обязана Вам объяснять. И Боре тоже. У меня свои расходы.»
«Какие расходы? Ты тратишь эти деньги не на семью!»
«Хватит! Если Вы продолжите лезть в наши дела, я сделаю так, что Борис перестанет с Вами общаться. Не думайте, что не смогу.»
Дальше шло длинное молчание, потом последнее письмо от матери:
«Марина, умоляю тебя, не делай этого. Он мой сын. Я всё равно ему скажу.»
Борис закрыл ноутбук трясущимися руками.
Мать пыталась его предупредить. За месяц до смерти она звонила ему, просила встретиться, говорила, что нужно серьёзно поговорить. Но он был занят, всё откладывал, а потом мама попала в больницу, и разговора не получилось.
Сердечный приступ, сказали врачи. Внезапный.
Борис вдруг вспомнил, как Марина отговаривала его от лишних визитов в больницу: «Ты её только расстраиваешь, Боря. Дай ей отдохнуть». А когда мама умерла, Марина плакала громче всех на похоронах.
Он открыл браузер и проверил историю. Поиск: «Сочи отели июль недорого». «Как отдохнуть в Сочи бюджетно». «Хостелы Сочи».
Спустился ниже. Ещё один поиск, датированный маем: «Как убедить мужа в своей правоте». «Как манипулировать близкими». «Газлайтинг в семье».
Сердце ухнуло вниз.
Дальше — переписка в мессенджере с неким Дмитрием.
«Завтра встречаемся? Обычное место?»
«Конечно, солнышко. Только деньги не забудь.»
«Не забуду. Пятнадцать хватит?»
«Прокатит. Ты у меня молодец.»
Борис читал и не верил глазам.
«Боря опять спрашивал про деньги. Твоя Катька его накручивает.»
«Забей. Он же тебя любит. Не бросит.»
«Да, но старуха была близка к тому, чтобы расколоть всё к чертям. Хорошо, что сердце не выдержало.»
Борис отшатнулся от ноутбука.
Руки тряслись. Перед глазами всё плыло.
Он перечитал последнее сообщение ещё раз. Потом ещё. И ещё.
«Хорошо, что сердце не выдержало.»
Мама. Его мама. Которая любила его больше всех на свете. Которая пыталась предупредить.
Борис достал телефон и набрал номер Кати. Та ответила после первого гудка:
— Боря? Что случилось?
— Приезжай, — сказал он хрипло. — Немедленно. И захвати… захвати твоего знакомого адвоката.
— Что? Почему…
— Просто приезжай. Пожалуйста.
Когда Марина вернулась домой через два часа, в квартире её ждали Борис, Екатерина и незнакомый мужчина в строгом костюме.
— Что происходит? — Марина остановилась в дверях.
— Садись, — кивнул Борис на стул. Его голос был ровным, почти безэмоциональным.
— Я не понимаю…
— Садись, — повторил он.
Марина медленно прошла и села. Смотрела на троих настороженно.
— Это Олег Константинович, адвокат, — представил незнакомца Борис. — Он нам поможет разобраться в некоторых вопросах.
— В каких вопросах? — голос Марины дрожал.
Борис открыл ноутбук и развернул его к ней:
— Объясни вот это.
Марина взглянула на экран — там была переписка с Дмитрием. Лицо её стало пепельным.
— Ты… ты лазил в моих вещах?
— Объясни, — повторил Борис.
— Это не то, о чём ты думаешь…
— А о чём я думаю, Марина?
Она молчала, сжав губы.
— Кто такой Дмитрий? — продолжал Борис. — И почему ты отправляла ему по пятнадцать-двадцать тысяч каждый месяц из денег, которые я давал на семью?
— Это мой друг…
— Друг, которому ты платишь?
Марина вскочила:
— Ты не имел права копаться в моих личных переписках!
— У меня есть право знать, куда уходят мои деньги, — спокойно сказал Борис. — И мне особенно интересна вот эта фраза.
Он ткнул пальцем в экран, в сообщение о матери.
Марина побелела ещё сильнее:
— Это вырвано из контекста…
— Какой контекст может быть у фразы «хорошо, что сердце не выдержало»? — в голосе Бориса появилась сталь. — Ты радовалась смерти моей матери? Женщины, которая приняла тебя как родную?
— Нет! Я не то имела в виду!
— А что ты имела в виду? — встрял адвокат. — Уважаемая Марина Сергеевна, я советую вам хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Эти переписки могут стать доказательствами в суде.
— В каком суде? — Марина обвела всех глазами, полными паники.
— В суде по разводу, — сказал Борис. — И, возможно, в уголовном. Моя мать умерла при странных обстоятельствах. Внезапный сердечный приступ после ссоры с тобой. Может, стоит эксгумировать тело?
— Ты сошёл с ума!
— Возможно. Но я точно знаю, что ты систематически выманивала у меня деньги под видом семейных расходов, переводила их третьим лицам, а когда моя мать пыталась меня предупредить, ты ей угрожала. Всё это есть в переписке.
Марина схватилась за спинку стула:
— Боря, послушай… я могу всё объяснить…
— Объясняй.
Она помолчала, потом выдохнула:
— У меня долги. Большие долги. Ещё до нашей свадьбы я взяла кредит… и не могла отдать. Дмитрий — это коллектор. Я выплачивала ему каждый месяц, чтобы не было проблем.
— Сколько ты должна?
— Сейчас осталось… около двухсот тысяч.
Борис усмехнулся:
— И ты думала, что удобнее выплачивать мой счёт, а не свой долг? Марина, ты вообще понимаешь, что творишь?
— Я не хотела тебя расстраивать! Ты и так много работал…
— А моя мать?
Марина сжалась:
— Она угрожала тебе всё рассказать. Я испугалась, что ты меня бросишь…
— И ты рада, что она умерла.
— Нет! — Марина заплакала. — Нет, я так не думала! Это просто… я сорвалась в переписке, была зла на неё, но я не хотела ей смерти!
Екатерина, молча сидевшая до этого, наклонилась вперёд:
— Марина, вы встречались с Ольгой Викторовной за день до её приступа? В больнице?
Марина вытерла слёзы:
— Да. Я пришла поговорить с ней. Попросить не рассказывать Боре…
— И что произошло?
— Она отказалась! — голос Марины сорвался. — Сказала, что Боря — её сын, и она не позволит мне его грабить! Мы поссорились, я ушла…
— А на следующий день у неё случился приступ, — закончила Катя. — Очень удобно.
— Я ничего не делала! — Марина смотрела на Бориса умоляюще. — Боря, поверь мне! Я просто хотела, чтобы она молчала, но я ничего ей не сделала!
Адвокат откашлялся:
— Борис Михайлович, я рекомендую обратиться в полицию с заявлением о проверке обстоятельств смерти вашей матери. Переписка даёт основания…
— Нет! — закричала Марина. — Боря, не делай этого! Я ничего не делала, клянусь!
Борис молчал. Смотрел на женщину, которую любил три года. Красивую, обаятельную, любимую.
Чужую.
— Собирай вещи, — сказал он наконец. — У тебя есть час.
— Боря…
— Час, Марина. Потом я вызову полицию.
Она смотрела на него сквозь слёзы, потом кивнула и ушла в спальню.
Когда за ней закрылась дверь, Екатерина положила руку на плечо брата:
— Боря… прости меня. Я должна была настоять, когда мама…
— Не твоя вина, — Борис погладил её руку. — Я сам не хотел видеть.
— Что будешь делать?
— Разводиться. И да, подам заявление в полицию. Хочу знать правду о маминой смерти.
Адвокат кивнул:
— Это правильное решение. Я помогу со всеми формальностями.
Марина вышла из спальни через сорок минут с двумя сумками. Лицо опухшее, глаза красные.
— Боря, — сказала она тихо. — Я правда любила тебя.
— Нет, — он покачал головой. — Ты любила мои деньги. Это разные вещи.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Развернулась и вышла.
Дверь закрылась.
Через месяц пришли результаты экспертизы. В организме матери Бориса обнаружили следы препаратов, которые могли спровоцировать сердечный приступ. Было возбуждено уголовное дело.
Марину задержали через неделю. На допросе она созналась: подмешала таблетки в чай Ольги Викторовны во время их последней встречи в больнице. Хотела только «немного её припугнуть», чтобы та почувствовала себя плохо и перестала вмешиваться. Не думала, что сердце не выдержит.
Борис сидел в прокуратуре, когда ему зачитывали показания. Екатерина держала его за руку. Он не плакал. Слёзы кончились ещё дома, когда он понял, что потерял мать из-за собственной слепоты.
— Она бы хотела, чтобы ты жил дальше, — тихо сказала Катя, когда они вышли на улицу.
— Знаю.
— Это не твоя вина.
— Знаю, — повторил он. — Но от этого не легче.
Они шли молча по весеннему городу. Над головой шумели деревья, где-то смеялись дети, на скамейке целовались влюблённые.
Жизнь продолжалась.
И Борису тоже предстояло научиться жить дальше — без матери, без любимой женщины, без иллюзий.
Но с правдой.
Какой бы горькой она ни была.
